— Расскажите, пожалуйста, Григорий, как вам живется на планете собак?
— Живется замечательно. Слава богу, я там живу не один. (Смеется.) С самого начала я чувствую поддержку очень многих людей. Во-первых, человека, которого сейчас нет, это продюсер нашей программы, с которым мы вместе ее задумывали, Саша Коняшов. Затем, главный редактор телеканала «Моя планета» Коля Табашников, генеральный директор Сережа Кошляков. Если бы не они, не режиссер и не операторы, с которыми я работал и работаю до сих пор, — моих рассказов о собаках и любви к собакам было бы очень мало для того, чтобы сделать полноценную программу «Планета собак», которая бы смотрелась. Тут нужен труд очень многих людей.
— Насколько сложно направить усилия всего вашего творческого коллектива в одно русло, чтобы договориться с заводчиками в разных странах?
— Мы посетили уже около 30 стран. Очень хочется поехать в Великобританию, там очень много пород собак, и люди там просто помешаны на них. Сложность в том, что туда очень долго делается виза. То же самое и с Соединенными Штатами. Труд наших продюсеров — это такой кошмар, на который я бы никогда не подписался. Это такое вытягивание жил, нервов и сил, когда тебе нужно договориться с человеком, который живет на другом конце света. Например, когда мы готовили поездку в ЮАР и отправляли туда письма из России, люди просто бросали их в спам, поскольку не верили, что люди из такой далекой страны могут заинтересоваться поездкой к ним, чтобы показать, что там происходит с их собаками.

Людям, которые договариваются о командировках, приходится продумывать наш маршрут передвижения, чтобы не было диких переездов, после которых потом опять нужно работать. Были поездки, когда мы снимали весь день, вечером садились в машину, ехали километров 400 до другого места съемок, остаток ночи спали, а с утра опять выходили с камерами. И в таком ритме жили две недели. Но когда я выхожу и начинаю работать с собаками, для меня это не работа, а общение. Это величайшее творчество и благо, когда можно где-то подурачиться, а где-то рассказать что-то интересное. Когда я рассказываю о той или иной породе, естественно, я вижу владельцев этих животных, но, конечно, отталкиваюсь все-таки от собаки. Часто они мне подыгрывают так, что это все вообще невозможно срежиссировать. Например, мы снимали в Италии у людей, которые содержат полудиких волков. В начале программы мы делали сюжет, в котором я сижу с 11-ю волками в вольере, потом поворачиваюсь на камеру и говорю: «Говорят, с волками жить — по-волчьи выть. А каково это — жить с волками?» И в этот момент в кадр заходит дворняжка, тоже живущая у этих заводчиков, облизывает меня через решетку и идет дальше. Срежиссировать это невозможно. Мне приходилось общаться с абсолютно разными людьми, очень-очень состоятельными и богатыми, которые тратят огромные деньги на своих собак. Но у меня язык не поворачивается сказать, что это их блажь. Это — любовь. Мне рассказывали, что в Париже, например, зимой на ночь открывают метро, куда бы смогли заходить бездомные и греться. Но с собаками туда вход запрещен. И от этого там гибнет очень много людей, потому что они не могут оставить своих собак. То есть они ночуют вместе с ними на улице, но друзей своих не бросают. И все эти люди абсолютно разных социальных положений абсолютно похожи в своей любви к собакам.

«Собаки — это правдивые зеркала, в которых отражаются наши поступки, достоинства и недостатки», - уверены авторы программы. Фото: материалы пресс-служб.

— Есть какие-то породы, которые остались еще неизвестными даже для вас, как для специалиста?
— Конечно. Международной кинологической организацией в мире сейчас официально признано 480 пород. Но есть так называемые «породные группы», реликтовые, которых, по разным подсчетам, около 2000. Вот их очень интересно поснимать. Например, мы снимали интересные, экзотические породы в Камбодже. Там, в храме Ангкор-Ват есть ни на что не похожие местные дворняжки. Или очень хотелось бы побывать в Перу и снять программу о перуанской двуносой собаке. Чем больше ездишь, тем больше хочется работать, и с тем большим уважением относишься к нашим, отечественным породам. Россия — это огромная страна. Единственное, у нас пока не научились уважать братьев наших меньших. Есть любители собак, а есть собаконенавистники, которые пытаются их истреблять и так далее. У нас есть 245 статья УК РФ «Жестокое обращение с животными», которая предусматривает наказание вплоть до тюремного заключения. Но, по непонятным причинам, он практически не работает, очень редко, когда дела берутся на рассмотрение. Для меня это загадка. Мое глубокое убеждение, что мы все должны жить по закону. Если мы будем исходить даже из наших правовых норм, которые определяют собаку, как имущество, и у нас будут заведены хотя бы два-три-четыре-пять уголовных дел, которые заставят ответить людей, истребляющих собак, за их преступления, я уверен, что это все сойдет на нет. Как это ни парадоксально, но я считаю, что сейчас, в сложный экономический и политический период для нашей страны, в сознании наших соотечественников происходит какой-то перелом в мозгах навстречу общечеловеческим и духовным ценностям. Усиливается противостояние между добром и злом, своим и чужим. И люди начинают отдавать себе отчет в том, что они — люди, свободные люди, и начинают бороться за свои права.

Григорий Манев признался, что многие моменты съемок просто невозможно срежиссировать. Фото: материалы пресс-служб.

— Любовь к собакам у вас заложена генетически?
— Да. Мой прадедушка работал обычным рабочим в городе Екатеринодаре. Он очень любит собак и уж не знаю, было ли этой мистикой или нет, но, по рассказам бабушки и ее сестер, его всегда сопровождала стая собак от калитки и до работы. К определенному времени они приходили к проходной завода и провожали его домой. В городе его называли Вася-дурачок. Представьте себе: мужа женщины, у которой пятеро детей, называют «Вася-дурачок». При этом человека очень уважают на работе, поскольку он специалист очень высокой квалификации. Однажды к хозяину завода, где работал прадед, привезли в подарок двух щенков немецкого дога. Они заболели, к ним приглашали врачей из Санкт-Петербурга и Москвы, но ничего не помогало. И когда они были уже на последнем издыхании, ему сказали: «У тебя на заводе работает человек, который на одном языке разговаривает с собаками». Он пригласил моего прадеда и попросил помочь ему. Говорят, у врача есть три инструмента: это природные травы, скальпель и слово. Прадед все время разговаривал со щенками, в результате их вылечил и принес владельцу завода. Тот сказал: «Проси все, что пожелаешь». И прадед попросил щенка дога. По тем временам он стоил огромную сумму — 25 рублей. Учитывая то, что корову можно было купить за 5 рублей, это были астрономические деньги. Прабабушка бегала по улицам за дедом, охаживала его скалкой, рыдала, и говорила: «Как ты посмел?» (Смеется.) Прошло какое-то время, на свет появился я, мы жили в коммунальной квартире и о том, чтобы завести собаку, не было и речи. Однажды на улице во время прогулки я увидел большую собаку, подбежал к ней и начал обниматься. Бабушка, увидев это, перекрестилась и сказала: «Дед Вася воскрес». Поэтому как только у нас появилась отдельная квартира, мне завели собаку. А дальше началось какое-то волшебство. Мне очень везло на людей и преподавателей, с которыми я работал. Сначала это была обычная дрессировочная площадка ДОСААФ, потом — армия, служба в погранвойсках на советско-китайской границе. Потом я работал в государственном таможенном комитете в отделе по борьбе с наркотиками, а потом уже пришел в журналистику. И мне везде везло как на людей, так и на собак.
— А свою пограничную собаку вы помните?
— Конечно. У меня есть фотографии всех собак, с которыми я жил, общался и служил, они висят у меня дома. Звали его Норд, он попал к нам из Афгана и был практически слепой. Я призвался в 1990 году, тогда как раз выводили войска из Афганистана, и очень многие собаки попадали в погранвойска. С Нордом мы достаточно долго находили общий язык. Не без труда, но он меня принял, потому что это был практически человек, которого я считаю своим старшим товарищем. Где-то он меня учил, где-то прикалывался, где-то воспитывал, но это было интересно. Я вспоминаю годы службы в армии, как одни из самых увлекательных. До сих пор не понимаю молодых людей, которые косят от армии. Это так интересно.

— Хоть раз за все время существования программы вас кто-нибудь укусил?
— Ведущего «Планеты собак» собаки кусать не могут по определению. (Смеется.) И это не просто какая-то бравада, поймите меня правильно. Я никогда не играю с собаками в «крутого парня». Если ты с нею общаешься на равных, общение строится по-другому. Были случаи, когда я ошибался или переходил какую-то грань. Чаще люди винят в этом животных, но мне кажется, когда возникают такие ситуации, виноваты прежде всего сами люди. Если ты переступаешь какую-то грань, собака тебе может показать это. Иногда ты заигрываешься, работаешь в кадре на каком-то кураже, тебе хочется побольше и поярче рассказать о той или иной породе. Иногда собаки рычат, иногда показывают зубы, но до серьезных покусов пока не доходило. Все зависит от человека. Поскольку всю сознательную жизнь я работал с собаками, я знаю как они могут повести себя в той или иной ситуации, и стараюсь таких моментов не допускать.

«Когда мы готовили поездку в ЮАР и отправляли туда письма из России, люди просто бросали их в спам, поскольку не верили, что люди из такой далекой страны могут заинтересоваться поездкой к ним, чтобы показать, что там происходит с их собаками». Фото: матер

— Сколько собак у вас дома?
— К сожалению, сейчас нет ни одной. Три года назад я похоронил своего старичка, и сейчас у нас никого нет, так как большую часть времени я провожу в командировках. У меня двое маленьких детей, старшему — три с половиной года, а младшему — полгода. И вешать на жену к двум сыновьям еще и собаку, дрессировке которой я не смогу уделять достаточное количество времени, — такую заботу я сейчас не смогу на себя взять.
— Других животных не признаете?
— Очень хочется завести кота. У меня жена — кошатница, хотя познакомили нас собаки. Хочется завести собаку, а к двоим сыновьям — еще и дочку. Думаю, со временем все будет.

— Давайте назовем членов семьи по именам.
— Жена — Екатерина. Сын Александр от первого брака, мы с ним тоже все время общаемся. А наши с Катей сыновья — Николай и Роман. Супруга — экономист, специалист по документоведению, банковский сотрудник. Сейчас она полностью занимается семьей. Например, на днях я уезжаю в экспедицию на три месяца, и при этом знаю, что дома у меня — надежный тыл, за что я безумно благодарен своей жене. Я считаю, это просто фантастика, что у меня есть такой спутник и соратник по жизни, с которым можно выйти на поле боя и он будет тебя защищать.

— А на хоккейное поле вы выходите?
— Я жуткий хоккейный болельщик! (Смеется.) Я — болельщик московского «Динамо» в третьем поколении, и детей тоже вожу на хоккей. Сам немного стою на коньках, сейчас вот хочется поставить Николаю нормальное катание, но сначала нужно это сделать без клюшки. В мае, когда заканчивается чемпионат мира по хоккею, жена говорит: «Ну вот, теперь у меня начинается жизнь». А до мая я и в «Лужники» хожу, и по телевизору смотрю хоккей. Так что семья, хоккей и собаки — это то, без чего я не представляю свою жизнь.