Всвое время разрыв Жанны с гражданским мужем, оператором Ильей Фрэзом, наделал немало шума. Ходили слухи о вспыльчивом нраве экс-супруга актрисы, о том, что под горячую руку ему лучше не попадаться, а потом всплыла некрасивая история с квартирой, которую он отсудил у Эппле и выписал из нее их старшего сына. Однако это не первый случай мужского предательства в жизни Жанны. Другая на ее месте нарастила бы защитную броню, чтобы обезопасить себя от новых разочарований. А она предпочла остаться собой — открытой, мягкой и беспечной. Как выяснилось, не зря. Сейчас Жанна любит и любима, но на сей раз она живет в гостевом браке. Актриса рассказала о том, как удается сохранять отношения при таком (не самом распространенном в нашей стране) партнерстве.

Жанна, вы востребованы в профессии — снимаетесь, играете в театре, ездите на гастроли. Возможно ли, чтобы при таком плотном графике от вашей занятости не страдали дети, семья?
Жанна Эппле: «Действительно, последние шесть лет я практически всегда на гастролях. И мои парни понимают, что они должны быть самостоятельными. Помню, однажды я приехала с гастролей и завела со старшим какой-то воспитательный разговор: „Потап, ты уже учишься в десятом классе. Надо серьезней относиться к жизни, подумать о своем будущем“. Его ответ был для меня, мягко говоря, неожиданным: „Мамочка, я в одиннадцатом. Но ты, пожалуйста, не беспокойся, я знаю, что делать и как жить дальше“.
А я, в свою очередь, знаю, что могу положиться на Потапа: он понимает, что он старший и что он отвечает за младшего. Можно сказать, он воспитывает младшего брата. Но и Фима тоже не сильно-то нуждается в няньке. Он уже давно по утрам встает сам, завтрак готовит сам и в школу ходит сам. Если честно, я вообще не знаю, что это значит — „воспитывать детей“. Мне иногда кажется, это иллюзия, что мы воспитываем детей. Взять хотя бы мое собственное детство. Разве родители читали мне нотации, добивались послушания, внушали, что надо быть хорошей девочкой? Ничего подобного. Конечно, какие-то элементарные вещи объяснили — как вести себя в гостях, например, как переходить улицу. Мама научила навыкам гигиены — застилать постель, чистить зубы и тому подобное, потому что девочка — будущая женщина, она должна следить за собой, от нее всегда должно приятно пахнуть. А все остальное — только личным примером, без лишних нравоучений. Никто не говорит „делай, как я, будь таким, как я“, просто родители помнят, что дети всегда смотрят на них».

Если бы в юности вам пришлось выбирать между карьерой актрисы и семьей, что бы вы выбрали?
Жанна: «Передо мной никогда не стоял такой выбор. Наверное, я все-таки больше женщина, чем актриса. Мои дети, мое личное женское счастье — без этого нормальная жизнь для меня немыслима. Были, конечно, и тяжелые времена, когда можно было усомниться, ту ли профессию я выбрала. Вспомните девяностые годы… Работы не было. Лет семь-восемь фильмы почти не снимались, в театры никто не ходил. Мы стояли за кулисами и считали, сколько зрителей пришло в зал. Если меньше десяти, то спектакль отменялся. Может, этот вынужденный простой и позволил мне целиком посвятить себя материнству.
И еще передо мной никогда не стоял выбор — рожать или не рожать. Ни за что бы не решилась на аборт. За всю жизнь у меня было три беременности. С первым ребенком произошла трагедия — он умер не родившись, когда я находилась на седьмом месяце. Мне было девятнадцать лет. Я сама чудом выжила. Врачи сказали, что детей у меня больше не будет. Для меня это стало страшным ударом. И мой первый муж, танцовщик Алексей Бакай, фактически меня предал. Сказал, что не хочет из-за меня отказываться от продолжения рода. Потом он уехал в США… Поэтому когда все мои сверстницы делали карьеру, я думала о том, как бы забеременеть, как стать матерью. К счастью, врачи ошиблись. Через семь лет я смогла забеременеть и родить Потапа».

Жанна с маленьким Потапом. Она родила его вопреки страшным прогнозам врачей. Фото из личного архива Жанны Эппле.

Ребенок был еще совсем маленьким, когда ваша карьера пошла в гору. Как же вы справлялись? Наверное, все равно приходилось идти на какие-то жертвы?
Жанна: «Карьера пошла в гору еще до рождения старшего сына. Я благополучно снималась в фильме „Белые одежды“ уже в положении. Но жертвовать ничем не пришлось. Наверное, со стороны наблюдать за процессом съемок было очень смешно. Представьте: романтическая сцена, первая встреча, первый поцелуй с мужчиной, которого играл Валера Гаркалин, а мне через месяц рожать. Операторы спрятали меня за дерево. Мы стоим, тянем друг другу руки, а дотянуться непросто, живот мешает. Зритель, конечно, живота не видит, а видит лицо влюбленной девушки. Наверное, операторам пришлось нелегко в такой ситуации. Но если тебя хотят снимать, то тебя подождут. Тебя возьмут беременную. Тебя возьмут любую. Это как в любви — если мужчина тебя по-настоящему любит, ему неважно, сколько у тебя детей. И он тебя возьмет любую. Но, конечно, мне было трудно. Представляете, что такое девяносто первый год? Надо было жизнь положить на то, чтобы достать необходимые продукты, из которых можно что-то приготовить. К счастью, Потап был необыкновенно спокойный, удобный ребенок. Он спал точно по доктору Споку — по четыре часа. И пока сын спал, я успевала обежать с карточками все магазины в округе».

Вы полагались только на себя? Ведь ваш второй муж, кинооператор Илья Фрэз, тоже творческий человек, можно ли было рассчитывать на его помощь?
Жанна: «На тот момент мне казалось, что у меня очень взрослый, правильный муж. Он знал, как обращаться с детьми, ведь у него росла дочь от первого брака. И он меня всему научил. Но вскоре, поняв, что я сама справляюсь, практически перестал подходить к ребенку. Фиме было всего три года, а Потапу лет двенадцать, когда мы расстались с их папой. Фима не очень помнит то время, когда отец был с нами. И потом, папа всегда работал. Мы просыпались — он уходил на работу. Дети ложились спать — он приходил домой. Для детей, особенно для мальчиков, авторитет отца очень важен. Поэтому папа у нас всегда был как бы на пьедестале, который я сама и воздвигла. Его нет дома, потому что он работает, работа очень сложная. Даже в отсутствие Ильи я старалась, чтобы дети чувствовали его влияние: вот папа придет, он будет вас за это ругать. Папа придет, надо к этому часу выучить все уроки. Может, я что-то неправильно делала. Но не помню моментов, когда папа играл с сыновьями…»

А что стало причиной разрыва?
Жанна: «Думаю, просто отношения были исчерпаны. Восемнадцать лет — это немало. К сожалению, бывший муж считал себя не очень успешным, несмотря на свои большие таланты. Он так и не реализовался, при том что был очень амбициозен. Всегда говорил: раньше я был сыном Ильи Фрэза (Илья Абрамович Фрэз — известный советский кинорежиссер и сценарист. — Прим. ред.), а теперь стал мужем Жанны Эппле. Я никогда не думала раньше, что муж может завидовать успеху жены. Особенно если известность пришла внезапно. Я получила другой статус. Власть в доме поменялась. И уже не я при муже, а муж при мне. Я снималась, зарабатывала, а он не мог с этим смириться. Пятнадцать лет он знал одну женщину, а потом вдруг оказался рядом с другой. На меня сильно повлиял успех. Не то чтобы я стала хуже — я просто стала другой».

После развода отец все еще оставался для мальчиков «на пьедестале»?
Жанна: «Сначала они были в хороших отношениях. Илья два года жил один и первое время брал мальчиков к себе на выходные. Поэтому расставание с отцом было для них постепенным, без потрясений. Но потом все пошло куда-то не туда. Когда он женился, то резко прекратил общение с детьми. Видимо, такое условие поставила ему новая жена: не нужно общаться с собственными детьми. А потом еще эта некрасивая история с квартирой, за которую он судился, в конце концов отсудил и выписал Потапа, то есть практически отобрал у ребенка квартиру… Ну, дети сами понимают, что такое хорошо, что такое плохо».

Они сильно переживали?
Жанна: «Если и переживали, то старались не показывать. Потап вообще интроверт, очень закрытый человек. Вот Фима по складу характера — как я, весь наружу. Все эмоции на виду. А Потап — „очень, очень мужчина“. Он перестал говорить об отце и младшему запретил даже упоминать о нем. Последние годы мы в семье не касаемся этой темы».

Дети лейтенанта Шмидта

Вы не производите впечатления строгой мамаши. Не ругаете детей, не читаете им нотаций. Наверное, мальчики относятся к вам скорее как к подружке?
Жанна: «Не совсем. Скорее всего я себя чувствую рядом с ними женщиной. Они ко мне относятся по-рыцарски, как маленькие мужчины, особенно младший. Когда я приезжаю с гастролей, они так радуются, что не знают, куда меня посадить, и я всегда вижу, что меня здесь очень ждали. Дома все чисто, прибрано. Даже специально готовят для меня что-нибудь вкусное. Они сражаются за мое внимание, делают мне подарки… Конечно, нет смысла начинать с порога читать наставления. Дети соскучились по тебе, а ты безумно скучала по детям. Да и что их наставлять, они не хуже меня все понимают».

Актриса с гражданским мужем и отцом ее детей – оператором Ильей Фрэзом. Он не смог простить жене популярности. Фото из личного архива Жанны Эппле.

Как они без вас обходятся, когда вы уезжаете?
Жанна: «Фиме пока еще нужна забота взрослых, поэтому у него есть няня, она готовит еду, проверяет, приготовлены ли уроки, просто смотрит, все ли в порядке. Фима учится в очень сложной школе — математической, экспериментальной. Кроме того, он изучает английский язык. Да еще занимается плаванием и футболом. В этом году даже получил награду — как лучший футболист года в «Спартаке». Потап уже взрослый, ему двадцать. Учится на четвертом курсе в Строгановке на факультете дизайна мебели. И уже работает на мебельной фабрике дизайнером-проектировщиком.
То есть они все время чем-то заняты. Мне кажется, чем меньше опекаешь мальчиков, чем меньше им все подаешь на блюдечке с голубой каемочкой, тем они самостоятельнее. Конечно, немного страшно за них, особенно за Ефима.
Как-то я была в отпуске без сыновей. Когда вернулась, мне сказали, что Фима побывал в больнице. Отравился чем-то. Няня перестраховалась, вызвала «скорую». Там его проверили и отпустили, только велели на диете посидеть. И они решили ничего мне не сообщать, чтобы меня не беспокоить и не испортить отпуск. Дети очень берегут меня.
Кроме того, их же двое, и они это знают. Когда маленький Фима просыпался по ночам, то кричал не «мама!», как все дети, а «Потап!». И брат сразу спрашивал: что тебе, воды попить? Что-нибудь болит? Приснилось страшное? У них же десять лет разница. Потап в общем-то заменил Фиме отца.
Когда я приезжаю с гастролей, слышу каждую минуту: «Мама, мама, ну мама!» Что-то спрашивают, советуются, дергают без конца. Или просто хотят, чтобы приласкала, обняла, поцеловала. Помню, несколько лет назад, когда мы еще не поссорились окончательно с их отцом, я сказала: «Ну почему по любому поводу «мама, мама»? Возьми и позвони папе. У тебя же есть отец». А сын отвечает: «Понимаешь, мама, я по нему не скучаю. Поэтому у меня нет желания ему звонить. А по тебе я скучаю».

Сыновья оставили его фамилию — Фрэз?
Жанна: «Да, они носят фамилию Фрэз. Фамилия красивая, породистая. Их дед — известный режиссер. Его фильм „Вам и не снилось“ стал культовым. Когда я встретилась с Ильей Абрамовичем, он уже был очень немолод. Лет пять мы по полгода жили вместе с ним на даче. Такой прямой, честный. Когда он меня впервые увидел, мне было двадцать два года. „Что это за девка с такими красивыми ногами?“ — спросил он у сына. Рассказывали, что в молодости он был фантастическим мужчиной, смелым, ярким. Если хотел, мог остановить трамвай, и трамвай шел туда, куда было нужно ему. Но я этих времен не застала. Помню, на даче он выходил по утрам в сад, смотрел вокруг и говорил: „Скорей бы ужинать да спать“. Устал. Эту его фразу я запомнила.
Однажды мы с Фимой были на детском фестивале в Смоленске, где праздновали столетие деда (Илья Абрамович родом из Смоленска). Я пошла с сыном на какой-то кастинг. Там спрашивают: откуда у тебя такая фамилия? Фима отвечает: это моя фамилия, от папы и от дедушки досталась. И нам рассказывают, что недавно приходил на кастинг еще один мальчик, тоже сказал, что он внук Ильи Фрэза. Прямо дети лейтенанта Шмидта! Кстати, Фиму первый раз вытащил на сцену Стас Садальский. И оказалось, что парень прекрасно держится перед публикой. Стас сказал: „Будешь актером, благословляю!“
Дедом мы гордимся. И я рада, что у моих мальчиков такая прекрасная наследственность. Да и отец, надо признать, несмотря на все наши разногласия, очень талантливый человек. Великолепный кинооператор, прекрасный дизайнер. Генетику никто не отменял, и какие-то качества, несомненно, передались Потапу. Он с детства великолепно рисовал. Когда в третьем классе ему подарили „Лего“, огромнейший набор, мы нашего мальчика года два-три практически не видели. Он с головой ушел в этот конструктор, по несколько часов в день моделировал, изобретал. Впрочем, это качество у него и от моего отца — инженера-конструктора, директора крупнейшего научно-исследовательского института. А я сама карандаш в руке держать не умею.
Однажды мы отбирали костюмы для какого-то сериала. На съемках часто пользуются личным гардеробом актеров, экономят на всем. Художник по костюмам пришла к нам домой и увидела на стене рисунки Потапа. Спросила, что это за художник. Я отвечаю: „Это мой сын“. Она говорит: „У вашего мальчика удивительное чувство цвета! Обратите внимание, он очень талантлив“. Я, конечно, обратила внимание. И с шестого класса судьба Потапа уже была фактически решена — он начал готовиться в Строгановку».

Романтика по расчету

У вас сейчас есть любимый мужчина. Не осложняет ли это ваши отношения с детьми? Ведь им приходится делить маму с практически чужим для них человеком…
Жанна: «Да, иногда бывает нелегко. Я разрываюсь между сыновьями и любимым, хотя у нас так называемый гостевой брак. Нашим отношениям уже семь лет, он живет в другом городе, приезжает ко мне, когда я свободна. Но дело в том, что когда я свободна для него, я свободна и для детей. И мне приходится как-то решать этот вопрос. Мы познакомились через два месяца после того, как я рассталась с мужем. И с тех пор мы вместе. У меня нет необходимости делать выбор между мужчинами и детьми. Я считаю, что хорошая мама — это счастливая мама. И если у меня все хорошо на любовном фронте, то у меня все хорошо и с сыновьями, и на работе. Я абсолютно уверена, что я „очень женщина“ и у меня всегда будет личная жизнь. Без мужчины я просто чахну. И я буду рада, когда у моих мальчиков тоже начнется романтическая пора».

«У Димы своя драма. У него есть дочери, которых пришлось оставить из-за меня. Он до сих пор переживает». Фото: Лилия Шарловская.

Но все же вы разделяете жизнь с детьми и отношения с любимым человеком?
Жанна: «Да, есть такое разделение. Есть отдых с детьми, есть отдых с Димой. Когда я с сыновьями, то полностью посвящаю себя им. Я живу в их режиме, в их радостях. А когда я еду с Димой, это уже в какой-то степени секс-тур. И лучше это не совмещать. По-моему, получится как-то фальшиво. Искусственная семья. Старший последние года два нам компанию не составляет. У него уже своя жизнь. Езжу с Ефимом. Стараюсь вывезти сына на море, это необходимо для иммунитета. После отдыха на море он не болеет».

Брак гостевой — из-за детей? Вы боитесь, что если будете жить все вместе, возникнут конфликты и это отразится на ваших взаимоотношениях?
Жанна: «Дело даже не в этом. Сначала Дима четыре года не мог получить развод. Хотя подарил мне кольцо, причем при Потапе, так красиво это сделал… Потом мы ждали-ждали, ждали-ждали, да и перегорели. Мне кажется, что жениться после сорока надо только от безумных чувств. Сейчас это уже неактуально, хотя Дима по-прежнему близкий и дорогой мне человек. Мне кажется, что мои мальчики так хотят, чтобы я была счастлива, что по-своему полюбили Диму. Он очень деликатен по натуре, хороший друг. Издатель, интеллектуал. Он очень много им дает. У Димы своя драма. У него есть дочери, которых ему пришлось оставить из-за меня. Конечно, он переживает, ведь он их любит. А чужих детей невозможно полюбить так, как своих. Но можно стать им другом. Дима помогает мне растить мальчишек. Дарит им подарки. Закачивает какую-то музыку, фильмы. Даже рефераты учил писать. С одной стороны, он не хочет быть навязчивым, уже семь лет как бы на „вы“. А с другой стороны, главное — не слова, а поступки. Он все время участвует в нашей жизни. Сыновья советуются с ним без меня, звонят, задают вопросы, которые, может быть, стесняются задать мне, ведь парни не все могут спросить у мамы. А Дима им отвечает. Он для них сделал в тысячу раз больше, чем отец».

Вы часто диктуете детям свои условия, заставляете их поступать так, как считаете правильным?
Жанна: «Я абсолютно уверена, что нам, родителям, только кажется, что мы что-то решаем за детей. Книга судеб уже написана. Мы можем только чуть-чуть помочь, подтолкнуть их к какому-то решению. Главное — не помешать. Если я вижу, что у Фимы есть актерские способности, я не буду препятствовать ему в их реализации, даже если мне и хочется, чтобы он стал, допустим, продюсером, а не актером. Потому что, конечно, актерская профессия очень подневольная. И надо быть сильной личностью с мощным характером, чтобы выстоять на этом пути. Но если он хочет играть — пусть играет.
Потап никогда не давал мне повода что-то решать за него. Он удивительный человек. Мне, эмоциональной натуре, немножко не хватает в нем тепла, в отличие от Фимы. Иногда мне кажется, что Потап — глава нашей семьи. Стержень. Он нас с Фимой дисциплинирует. Я бы сказала, воспитывает. Например, в детстве я списывала, а Потап такой честный, что для него списать, соврать, схитрить совершенно неприемлемо.
Он вообще очень рано стал самостоятельным. Когда ему было лет тринадцать, мы поехали во Францию, в Диснейленд. Вошли, а это целый город. Я смотрю на карту, ничего не понимаю. Потап берет карту, изучает ее пару минут и говорит: „Пойдем, мама“. И ведет туда, куда нам нужно. И так всюду. Когда я с ним, то уверена, что мы нигде не заблудимся».