Небольшую деревню в Дмитровском районе, где построила дом Анита Цой, найдешь не сразу. Анита предпочла рублевской суете окружение леса и озера, и действительно получилось гораздо уютнее. Накануне дня рождения Аниты (его певица отметила 7 февраля) хозяйка пригласила в гости «МК-Бульвар» и устроила подробную экскурсию по своему дому.

— Анита, еще в прошлом году у вас здесь жили 50 баранов. Куда дели животных?

— Видимо, их съели голодные строители с соседних дач. (Смеется.) Баранов моих украли. Сейчас я не хочу об этом даже вспоминать. Мне на днях сказали: «Не расстраивайся, мы тебе еще отару пригоним». Но к новым я пока не готова: каждый мой барашек был мне близок и дорог. Тем более мой любимый вожак стаи — Мэрилин Мэнсон. Если заведу новых, а их опять кто-нибудь украдет — я не переживу.

— Вы не живете на Рублевке, разводили баранов, есть еще и индюки. Как-то вы несерьезно относитесь к своему звездному статусу…

— Если ты — звезда, совсем не обязательно ходить и 24 часа в сутки специально сиять. Звездность определяется тем, как ты себя ощущаешь в любимом деле. Выходишь на сцену — и можешь сделать то, чего от тебя не ожидает зритель и не сможет повторить сам. Этот драйв и означает «быть звездой». Но звездность проходит, а человечность остается. В семье, например, никакая звездность не поможет сохранить любовь и теплоту.

— Алла Пугачева в начале вашей карьеры вам прямо сказала: «Анита, все хорошо, но понтов тебе не хватает…»

— Может быть, отчасти она и права. Наверное, нужно уметь «гонять» эти понты, хотя мне это несвойственно. Я не могу сказать, что я простушка. Но у меня не получается ходить и вот так специально высоко себя нести, как Филипп Киркоров. (Смеется.) Я иногда с ним встречаюсь, и хочется просто табуретку рядом подставить, чтобы хотя бы просто с ним заговорить. Мне это не свойственно. А если я и пытаюсь себя так вести, то становлюсь сама не своя, да и у людей вызываю отторжение.

— Ваша биография по-хорошему удивляет. Такое ощущение, что вы сама себе все время ставите какие-то цели и задачи, а потом начинаете добиваться задуманного, преодолевая преграды на пути.

— А вот такой дурацкий характер. (Улыбается.) Но главное — цель должна быть естественная. Чтобы это было тебе необходимо и важно на данном этапе. Можно, конечно, задаться целью — разбогатеть и заиметь нефтяную скважину, — но мне, честно говоря, она не нужна. А вот когда я родила ребенка, весила под 100 кг и мне нужно было срочно похудеть, потому что из-за этого у нас с мужем разлаживались отношения в семье, — вот тогда появилась естественная цель. Взяться за себя и становиться краше, чтобы не потерять любимого человека. Что бы ни говорили, что женщину любят за душевную теплоту, ум и так далее, но мужчине все равно хочется гордиться своей женщиной, выводить ее в свет, в конце концов любоваться ею в постели. И когда я поняла, что не нравлюсь мужу как женщина… Ну да, не нравлюсь. За что его корить?

— Но худели вы, наверное, не только для мужа, но и для себя тоже. Когда потом с новой фигурой стояли перед зеркалом, сама себя не хвалили: «Ай да я!»?

— Конечно. Одно дело, когда муж стал говорить: «Ты хорошо выглядишь!» Но совсем другое, когда ты сама довольна собой и чувствуешь себя красавицей. Когда ты гордишься своими достижениями, знаешь, что у тебя прекрасная кожа, стройные и красивые ноги, — это совсем другое ощущение. Поэтому когда появляется цель и ты стремишься к ней с естественным, настоящим, искренним желанием — со стороны кажется, будто у тебя все получается очень легко. Потому что делается все в охотку.

— А когда вы, занимаясь конным спортом, дважды падали с лошади, потом лежали без движения со сломанным позвоночником и в итоге вставали… Какая цель двигала тогда — выжить?

— Нет, не выжить. Когда я поняла, что болезнь серьезная, что у меня на длительное время отнялись конечности и быстро — недели за две-три, за месяц — я не выкарабкаюсь, мне стало страшно. У меня началась истерика и паника. Самым тяжелым внутренним переживанием для меня было — не стать обузой для родных и близких. Парализованный человек — это обуза в любом возрасте, хоть я тогда и была молодой.

— Сколько вам было лет, когда это случилось в первый раз?

— В первый раз, когда у меня случилась проблема с позвоночником, я отделалась легко. Мне было 18 лет, косточки были молодые, и на мне все заживало, как на козе. Я провалялась три месяца и убежала домой. А второй раз у меня была серьезная травма с 2003 на 2004 год — сломались грудной и поясничный отделы позвоночника. Вот тогда ноги отнялись серьезно. И я испугалась, что стану никому не нужным балластом на всю оставшуюся жизнь. Мне даже было стыдно… Я попросила подругу найти что-нибудь такое, что мне помогло бы поднять боевой дух. Она не нашла ничего лучшего, чем книжка про Маресьева «Повесть о настоящем человеке». Казалось бы — детская, школьная литература. Но я взялась за эту книгу, прочитала ее совершенно другими глазами и на каждой странице понимала: буду делать то же самое и постараюсь встать любой ценой. И начались тренировки. Врачи думали, что я сошла с ума: я требовала себе эластичные бинты, вешала грузила, мне делали перекладину, я качала мышцы спины, специально вязала длинные свитера на весу на длинных спицах, чтобы вес полотна был ощутим. И через полгода впервые встала и сама вышла из палаты.

— Ну, не сами, на «Запорожце».

— Да. (Смеется.) Когда я поднялась, я самостоятельно ходить не могла. На меня надели корсет и дали в руки такую металлическую штуку на колесиках, «ходунки», которые у нас в больнице назывались «Запорожцем». Потому что были еще и больные, которые ездили на каталках, и они назывались у нас «Мерседесами». Было смешно, когда я первый раз вырулила в коридор этой больницы и, помню, была очень удивлена, когда другие пациенты, увидев меня, тут же попросили устроить для них концерт. Потому что пока я лежала в своей палате, я еще играла на гитаре и горланила во все горло. Так что персонал и пациенты знали мои песни наизусть.

— Кто за вами ухаживал все это время?

— По очереди дежурили подруги, муж. Могу сказать, что твоя вторая половина познается именно в таких ситуациях. Мало того что Петрович работал, так он еще приезжал, ночевал со мной, выносил судно и… еле сдерживал мужские скупые слезы. Без поддержки близких и родных выжить невозможно. В тебя обязательно кто-то должен верить.

— Вы часто вспоминаете, как одноклассники в школе дразнили вас чукчей…

— Ну, это нормально, детские дразнилки. В школе все дети жестокие — что думают, то и говорят. У меня сын, когда ходил в младшие классы, приходит однажды и говорит: «Мама, почему меня все китайцем зовут? Я же кореец!» Я помню, как сама дралась за эти обзывалки, за «чукчу узкоглазую». Сейчас все, конечно, смешно вспоминать.

— Известно, что вы не хотели просить денег у мужа на запись первого альбома и зарабатывали сами, торгуя с подругой на рынке «Лужники». Интересно, знал ли в то время Юрий Михайлович Лужков, чем занимается жена его пресс-секретаря?

— Никогда не спрашивала. Думаю, что нет. (Смеется.) Но один раз действительно был случай, когда мне пришлось воспользоваться фамилией мужа. Мы с подругой тогда стояли на престижном ряду С3 — аллея, которая вела к памятнику Ленину. Периодически по всем рядам ходили охранники и проверяли на точках наличие абонементов. Если кто-то уходил, например за едой, и не оставлял абонемент сменщику — все вещи изымались и складывались в одну большую телефонную будку. Потом, чтобы их вернуть, нужно было заплатить контролерам некую мзду. Однажды я ушла с абонементом на руках, а в это время у моей подруги конфисковали все вещи. Когда я пришла к заветной будке — они запросили какие-то неимоверные деньги. И таких, как я, горемык было огромное количество. Вот тут я и решила заступиться за народ. Прихожу к дверям этого охранного предприятия. Вид у меня был шикарный: куртка с капюшоном, на голове — фиолетовый капор, на боку — торговая челночная сумка, на ногах — валенки. Да еще внутри все полиэтиленом завязано, чтобы не холодно было.

— Cложно представить вас в таком виде.

— Но так же было! Это была реальная жизнь. Я звоню и говорю: «Откройте! Я — жена пресс-секретаря мэра Москвы! Верните наши вещи! Вы не имеете права!» В ответ слышу: «Иди отсюда!» Я стояла, колотила в эту дверь, за мной стояла толпа оскорбленного народа. В итоге мне сказали: «Дайте телефон, мы туда позвоним. Если такого человека не окажется, вы вообще здесь больше никогда стоять не будете». Я даю телефон — Петрович оказывается на месте. Он там просто влет всех построил! Это был единственный случай, когда должность мужа помогла.

— Что муж сказал потом дома?

— Он всегда протестовал. Говорил: «Ты не можешь там работать! Ты же моя жена!» В ответ я говорила: «Сереж, ты мне скажи — почему не могу, это стыдно?» Ведь в то время закрывались научно-исследовательские институты, рядом со мною на рынке стояли профессора, доктора, кандидаты наук, учителя. Тут же рядом — слесари, монтажники, рабочие. Ведь кормить семьи было надо? И что здесь стыдного? И, знаешь, я благодарна, что мой муж это понял.

— Вы как-то сказали, что он до сих пор с каждой зарплаты покупает вам цветы…

— Да, очень часто дарит цветы. Только не успевает следить за моими вкусами. Сначала мне нравились большие букеты из разноцветных цветов, потом я переключилась на розы, потом — на ромашки. Однажды он очень сильно похохмил с сыном на 8 Марта. Утром просыпаюсь, подхожу к окну, смотрю на свою клумбу перед домом — а она у меня вся в тюльпанах. Причем растут они на тех самых местах, где накануне я только видела появляющиеся черенки в 2—3 сантиметра. Оказывается, они рано утром пошли и воткнули уже готовые тюльпаны прямо рядом с этими черенками — надо же такое придумать? Но главное — все соседи обзавидовались! Говорят: странно, почему у Цоев тюльпаны распустились, а у нас нет?

— Вы с Сергеем Петровичем познакомились на курсах корейского языка. То есть изначально вы родной язык не знали?

— Тогда да. И мне легче было выучить английский, потому что все русские корни я переняла быстрее, чем корейские, родной язык у меня — русский. А потом, я и на курсы-то не собиралась. У меня там училась сестра и однажды привела меня в группу посмотреть на парня, который за ней ухаживал. Говорит: пошли посмотришь, стоит с ним связываться? А это Петрович оказался.

— И вы сестре тут же отсоветовали такого кандидата.

— Я ничего не советовала. Петрович меня сам забрал. А сестра рада. Потому что у нее сейчас дружная семья, муж, которого она очень любит, и двое детей.

— Анита, как получилось, что ваши предки оказались в России?

— Это старая история. Корейцы разными путями переселялись в Советский Союз. Мой дедушка приехал в Советский Союз специально — он мечтал о свободной Корее и рассказывал, что Советский Союз для них был чем-то необыкновенным. Здесь все люди были равны, царили настоящая свобода и коммунизм, о котором мечтали многие, порабощенные японской диктатурой. Он приехал в СССР, выучил русский язык, вступил в компартию, работал на хабаровском радиовещании, вещал как раз на Корею и считал, что исполняет высоченный долг совести и чести, делая свою историческую родину свободнее.

— У вас остались родственники в Корее?

— Много. Троюродные и четвероюродные братья, бабушка моя — двоюродная дедушкина сестра. Я когда приехала первый раз в Корею с ними знакомиться, как раз была такая пухленькая, бабушка на меня посмотрела и как ухватит за щеку: «Говорят, у вас в России голодно? По тебе не скажешь!»

— Анита, а у вашего мужа на мобильном не стоит случайно звонок с вашей песней?

— Нет! Он и так у меня является первым оценщиком и цензором всего, что я делаю. Просыпается в 6 утра на работу, а тут я бегу к нему с гитарой и пою то, что сочинила за ночь. Слава богу, что он не слышит моих песен с утра до вечера, — он бы с ума сошел.

— Вы говорили, что поначалу он относился к вашей карьере очень отрицательно…

— Я до сих пор считаю, что у меня муж — уникальный и терпеливейший человек. Который смог пересилить себя, не быть эгоистом и дал возможность жене раскрыть свои таланты. Это такая редкость! Жена-артист означает, что она все время где-то поет, у нее съемки, гастроли, ее не бывает дома, ее личная жизнь нараспашку, и у нее толпа поклонников, в конце концов. Какой бы я хорошей хозяйкой ни была, у меня все равно не остается столько времени на дом, сколько хотелось бы. А кому понравится, что мамы и жены часто нет дома? Ведь хочется, чтобы родной человек был рядом. Тем более что муж у меня занимает серьезный пост, и тыл ему просто необходим. Однажды он принял для себя решение — «Пусть будет так, она без этой профессии не может», — за это я ему готова памятник при жизни поставить.

— Недавно вы еще и телевизионный проект затеяли.

— Я решила взять пример со своей подруги Лолиты Милявской. Смотрю — она каждый раз ищет что-то новое, не останавливается на достигнутом. И я подумала: у Лолиты получается, попробую и я. Больше года назад пришла на телевидение и сказала — если кому-то нужна ведущая, позовите меня на кастинг. И вдруг продюсер Александр Митрошенков пригласил меня в «Алло, гараж!» А я вообще автолюбитель: 15 лет за рулем, даже в любительских гонках принимала участие, у меня и кубки есть. И мне очень понравилось. Правда, поначалу думала, что это не будет отнимать много времени, а оказалось, телевидение — сложное и кропотливое дело.

— Друзья, наверное, завидуют вашему мужу. Жена — красавица, поет на сцене.

— Мы не стараемся и не хотим, чтобы нам завидовали. Наоборот, я еще отчетливее понимаю, на что пошел муж, потому что у него ответственная работа. Я чувствую большую ответственность и стараюсь контролировать каждое свое слово, каждое действие. Ведь мой муж тоже когда-то делал свою карьеру сам. Он приехал в Москву из Ростова-на-Дону, спал здесь на кирпичах, работал сначала в «Строительной газете» обычным журналистом, проходил все с нуля… Он сделал себя сам, и какое право я имею вредить ему своей карьерой? Конечно, я стараюсь максимально поддерживать и его самого, и его имидж. И еще стараюсь не переходить каких-то граней в творчестве, чтобы моя работа не вредила и моему сыну. Чтобы он потом за меня ничего не расхлебывал. Так что с одной стороны муж, с другой — сын…

— А с третьей стороны вы еще хотите дочь?

— Да, с третьей стороны я очень хочу дочку. Муж говорит: «Ты же сейчас в такой великолепной форме, на пике карьеры! Может, поживешь еще немножко для себя?» Переживает, что я после родов буду долго приходить в форму. Эти переживания дорогого стоят, и я их обязательно учту. Но дочку все равно хочется.