Открыв нам дверь квартиры, Василий Уткин сразу же извинился: «Ребят, простите, мне еще нужно минут пятнадцать — сдаю срочный материал в газету. Попейте пока чайку без меня». Ничего себе!

Он еще и статьи в газеты продолжает писать, и ток-шоу «Голод» на ТНТ ведет, и футбольные матчи на НТВ+ комментирует, делает авторскую рубрику в программе «Личный вклад», а еще… играет в спектакле «День выборов». Как один человек успевает делать столько дел сразу — непонятно. Через 15 минут он присоединяется к нашему чаю, как и обещал. Сейчас и выясним.

— Так о чем говорить-то будем?

— Давайте обо всем понемножку. О творческих проектах, не о творческих. О том, какой вы хороший, интересный и разносторонний человек…

— Ну, в таком случае это неправда. Человек я нехороший, ужасно скучный и довольно занудный.

— Занудный человек с насыщенной творческой жизнью… У вас выходной-то когда последний раз был?

— Вот такой, чтобы совсем ничего не делать?.. Выходной у меня был только один, 31 декабря. С тех пор — ни разу. Да на самом деле это все вовсе не так сложно, как кажется. Во всяком случае, в смысле графика. Конечно, нынешняя работа на «Голоде» тяжела тем, что хотя бы 15 минут времени, но она отнимает каждый день — каждый день нужно озвучивать новую серию и для этого специально ехать в телецентр. А первую неделю «Голода» мы озвучивали вообще в три часа ночи. Ничего хуже быть не может: ты не то чтобы поздно лег или рано встал, а просто посреди ночи проснулся и поехал. К тому же у меня тогда были еще одни странные обстоятельства…

— То есть?

— Дело в том, что у меня в ноябре есть страшная неделя, когда три моих очень близких друга празднуют свои дни рождения один за другим. В один из таких дней озвучка особенно затянулась. Могу сказать, что когда в этот день в Берлине получили мой голос (монтаж же производится там), запись пришлось немножечко ускорить, потому что я слишком тщательно выговаривал буквы. Не стесняюсь об этом рассказать, потому что, если молодой мужчина в самом расцвете сил за три месяца лишь единожды позволил себе немного злоупотребить спиртным, — это уже неплохо. Но вот сейчас, 14 февраля, «Голод» заканчивается, и я буду относительно свободным человеком.

— Вздохнете с облегчением или будет чего-то не хватать?

— С одной стороны, вздохну, потому что хочу немножко отдохнуть, но с другой — вздохну с совершенно неприкрытым сожалением, потому что жизнь у меня сейчас устроена так, что в ней нет какого-то одного большого проекта. Я очень люблю комментировать футбол и абсолютно уверен, что это мое. Но это занимает довольно ограниченное время и не отнимает много сил. По большому счету для меня это хобби. А вот какого-то одного основного дела у меня нет. Я рад, что поработал на «Голоде», и мне жаль, что этот большой проект для меня закончился. Когда будет следующий — не знаю, это зависит от предложений.

— Вы, как я понимаю, открыты для всего? Когда-то вы с легкостью, не имея подобного опыта, стали вести музыкальную программу «Земля—воздух», теперь вот — реалити-шоу…

— Дело в том, что я вовсе не меняю амплуа. Ни делая «Голод», ни работая в «Земле—воздухе» на ТВС, я никак не сократил свою работу в качестве футбольного комментатора. И вы напрасно думаете, что здесь есть переход от футбола к музыке или от музыки к реалити. Это переход от жанра информационной программы к жанру ток-шоу. Если я говорю по телевизору о футболе — это же не значит, что я не слушаю музыку! Я телевизионный человек. Мне интересны новые телевизионные формы. Поэтому на самом деле у меня происходит просто нормальная телевизионная жизнь. Если хотите — нормальная телевизионная карьера. Происходит поиск, наверное.

— То, что вы теперь еще играете в театре, — это тоже поиск?

— С театром все получилось случайно. Я близко знаком с ребятами из «Квартета И», как-то мы сидели вместе, и я стал приставать к ним: «Когда же вы в конце концов напишете роль и для меня?!» Из таких шуток обычно ничего не происходит, но мы все-таки попробовали. Теперь в спектакле «День выборов» у меня роль будущего губернатора области Игоря Цаплина.

— И как давались репетиции начинающему актеру?

— Было очень тяжело. Самой главной проблемой было, что рядом со мной репетировали актеры, и им говорили: «О, вот так хорошо, делай так всегда». Актер понимает, что это означает. В одном месте нужно что-то сделать рукой, в другом — губами, там — интонацией, а там — глазами повести. А у меня-то нет на это профессиональной памяти! И я не понимаю: а мне как надо? Накануне спектакля у нас был большой прогон. В зале сидело человек 150, и они смеялись до упаду. Во всех местах, кроме тех, где говорил я. Тогда я не то чтобы испугался провала, а просто понял, что совершенно не знаю, что делать. Мне очень помогла замечательная актриса Нонна Гришаева, которая играет в нашем спектакле. Она сказала: «Все очень просто. Ты просто не должен ничего играть. Не нужно ничего изображать, делай все серьезно». Я вышел, ничего не изображал, и, в общем, у меня получилось.

Вообще время перед премьерой спектакля я вспоминаю как страшный сон. Все это происходило в сентябре—октябре, когда у меня, во-первых, начинался «Голод» и в течение двух недель приходилось ездить в Берлин на съемки, во-вторых, было неимоверное количество работы на футбольном канале, плюс — премьера спектакля. Помню, как мы в то время с моей подругой искали способ вместе поужинать — и поняли, что такой возможности просто нет. Мы вместе можем только завтракать, и то два раза в неделю. Сейчас, слава богу, все устаканилось.

— Ну вот, очень даже интересная и насыщенная у вас жизнь! А вы сказали, что человек вы скучный и нехороший…

— Ну не знаю. У меня сложный характер. И очень неприятный для посторонних людей юмор. У меня достаточно недоброжелателей, и я в общем-то по большей части сам в этом виноват.

— Хорошо уже и то, что вы так критично к себе относитесь.

— Да я не думаю, что это самокритика. Самокритика — это если бы я работал над своими недостатками, а я, к сожалению, не могу работать над их подавляющим большинством. Взять, допустим, чувство юмора. Юмор у меня чаще всего бывает мрачный, но если я начну его как-то обуздывать, то перестану быть самим собой. Тогда и спектакля не будет, и «Голода» не будет.

— Да и репортажей футбольных — тоже. Там-то шуток у вас хоть отбавляй!

— Ну, на репортажах я уже как-то руку набил. Уже и не шучу, а все смеются. Это тоже шутка… Нет, я просто сам про себя точно знаю, что я очень сложный человек и часто расстраиваю массу людей, даже сам того не желая.

— Вы никогда не получали замечаний от руководства из-за слишком вольных своих комментариев?

— Были случаи, когда многое из того, что я говорю, не нравилось кому-то из высокопоставленных чиновников в футболе. Но думаю, что этого полно в жизни любого спортивного комментатора.

— А вот так, чтобы: «Если еще раз скажешь про нас плохо…»

— Ой, сколько раз! Сначала кричат: «Мы не хотим, чтобы Уткин работал в матчах с нашим участием!» На следующий год игра складывается по-другому, и начинается: «Оставьте нам, пожалуйста, Уткина!» Но такие разговоры возникают каждый раз, и я уже перестал обращать на них внимание. По большому счету это означает, что если команда проиграла 4:0 — значит, комментатор виноват. А если команда выиграла 4:0 — значит, комментатор замечательный, доброжелательный, сразу чувствуется: настоящий патриот!

— В детстве вы, кажется, занимались баскетболом…

— Нет, в детстве я ничем не занимался. У меня было самое обыкновенное растительное детство. А баскетболом я занимался в институте, играл за университетскую команду. У нас была сильная команда, и я, конечно, всегда выходил на замену, потому что все мои плюсы исчерпывались высоким ростом. Хотя для профессионального баскетбола рост у меня более чем скромный.

— Да ладно. А какой у вас рост?

— 1 метр 99 см. По утрам — два…

— Институт вы закончили, кажется, педагогический?

— Да, я по образованию учитель русского языка и литературы, но по профессии не проработал и дня. Единственное — проходил практику в пионерлагере, был вожатым. Причем практику нужно было пройти один раз, но я туда ездил три. Я люблю вспоминать своих детей в пионерском лагере, они были замечательные. Вообразите себе: у меня был 16-й отряд, самый младший, пионерский, четвероклассники. А мы с ними в футбол обыграли детей из 3-го отряда. Этого нельзя себе представить, но так случилось. Вот такие у меня были ломовые парни.

— Дети, кстати, любят своим вожатым давать какие-то прозвища…

— О-о! У меня было единственное прозвище в жизни, которое мне дали в пионерском лагере. Меня некоторое время называли Бизон. А вообще прозвища ко мне не липнут. Видимо, потому, что у меня и так располагающая к каламбурам фамилия. По крайней мере в детстве меня называли просто Васей. Больше никак. (Смеется.)

— Раз уж вы сами про фамилию сказали… Это правда, что Василий Уткин не разрешает есть уток в своем присутствии?

— Нет, это, конечно, была шутка. Зачем же мне при себе запрещать есть утку? Тем более что фамилия-то у меня — не птичья, а медицинская. Потому жареные утки ко мне не имеют совершенно никакого отношения.

— Кстати, говорят, за время этой изнурительной трехмесячной работы вы похудели на 25 кг.

— Нет, это кто-то напутал. А вот на 23 кг, и это абсолютно точно, я похудел за первые три месяца прошлого года. Когда начал сниматься «Голод», я обещал, что сяду на диету в знак солидарности с голодающими, и за это время я похудел не на 25 кг, а всего на 3 кг. Во всяком случае, последнее шоу «Голод» я веду в том же костюме, что и первое. Когда его принесли на программу, мне он очень понравился, и я решил, что обязательно куплю его. Вот купил — и теперь я снова в нем. Могу сказать, что он стал лучше на мне сидеть.

— А что случилось в начале прошлого года?

— Тогда я просто понял, что так жить нельзя.

— Сходили к врачу — и по модному методу…

— Нет, ни к какому врачу я не ходил. Я просто перестал жрать. И все. Очень помогает. Я не уверен, что в таких случаях нужно обязательно ходить к врачу. Просто в какой-то момент ограничить себя в еде и заняться спортом. Это дает вполне нормальный результат. Только нужно это делать систематически. Сейчас я вот опять собираюсь заняться собой, но нет какого-то внутреннего позыва. Но ничего. Придет время — еще обязательно похудею и буду, как молодой тополь.

— Какой самый безумный поступок вы совершили в своей жизни?

— Мне всегда очень трудно специально рассказать анекдот или вспомнить что-нибудь самое-самое. Я же вам говорил, что я нудный и противный собеседник. По-моему, я совершал довольно много безумств, но ни одно из них не было каким-то выдающимся.

— Может, скромничаете просто?

— Я скромный?! Да я, наоборот, считаю, что не вредно быть иногда собой довольным. Потому что если еще и запретить себе быть иногда собой довольным, можно просто свихнуться.

— Тогда уж действительно давайте без ложной скромности. При ваших способностях только и остается ждать, что вы сейчас, как кот Матроскин, скажете: «А я еще и на машинке вышивать умею…»

— Не знаю. (Смеется.) Я, например, не умею водить машину. Как-то так вышло. Притом что у меня есть совершенно определенные способности, я не говорю ни на одном иностранном языке. Вообще не умею готовить. Нет, я, конечно, не дебил и яйца могу сам на сковородку разбить. Хотя недавно меня научили в специальной печи, которая все делает сама, жарить курицу. Ею я могу питаться любое количество времени. В еде я вообще всеяден. Не люблю только пенку в молоке и перец в салате.

— А как у вас со спиртными напитками?..

— Пью я тоже практически все. Стараюсь немного, но иногда могу злоупотребить. Пью в основном виски со льдом — лучше всего шотландское или ирландское. Американский бурбон — это если уж совсем ничего нет, как у Винни-Пуха. Люблю хорошее вино. А пиво не пью, потому что стараюсь похудеть. Еще недавно с легкой руки нашего редакционного фотографа пристрастился к напитку под названием «Писко» — это чилийская виноградная водка. Замечательная вещь! А на Новый год в гостях у друзей меня научили пить самбуку. Тоже очень приятная штука — только жаль, что с тех пор у нашего друга в доме стало раза в два меньше посуды, потому что эту самбуку надо поджигать в бокале и при этом зажевывать кофейными зернами. А вообще последние недели три я дай бог всего пару раз употреблял спиртное.

— В анкете 1998 года на одном из спортивных сайтов в графе «Семейное положение» вы написали: «Холост. Что за странный вопрос?» Тогда вам было 26. Сейчас вам 32, и…

— Вас интересует мое семейное положение? Я холост — что за странный вопрос? (Смеется.) Но думаю, что в скором времени я уже перестану быть холостым.

— Тогда вопрос уже не должен казаться странным.

— Ну, это и тогда было иронией. Я живу со своей подругой уже довольно долго. Не буду говорить, кто она: мы не афишируем наши отношения. Но думаю, что в скором времени я уже не смогу сказать про себя, что холост. Скорее всего и полугода не пройдет. Так что считайте, что я уже женат. Так и напишите.

— Говорят, вы заядлый игрок в казино, особенно уважаете покер…

— Я люблю умеренную карточную игру и никогда не рискую суммами, сопоставимыми со своим заработком. Играю по принципу: если есть какая-то сумма денег, которую я готов потратить, я могу зайти поиграть в карты. Выиграю — это будет хорошо, нет — ну я же собирался развлечься вечером, вот и развлекся. В общем, это род развлечений, к которому я время от времени прибегаю. Очень расслабляет. На случай крупных выигрышей у меня есть традиция: обязательно на эти деньги делаю кому-то подарок. Шальные деньги — они как пришли, так должны и уйти. А на свой самый большой выигрыш я купил себе телевизор, который стоит у меня в комнате. Причем денег как раз хватило на то, чтобы его купить, привезти и установить.

— Я тут еще подумала: а почему бы вам не заняться водными видами спорта? Вы же и по фамилии — Уткин, и по гороскопу — Рыбы.

— Да вот как-то не сложилось. Для этого же надо специально ходить в бассейн… Да вы знаете, столько всего нужно переделать на самом деле? (Смеется.) Но тогда когда ж я лениться-то буду, если я все буду делать? Когда же я буду сидеть на диване с высоко задранными ногами, пялиться в телевизор, лазить по Интернету и читать книжки?..

— А вы еще и книжки читаете?

— Что значит «еще»? Это вообще главное увлечение в моей жизни. Причем я люблю читать книжки серьезно. Не 15 минут перед сном, а чтобы так погрузиться в нее, изучить… Недавно вот купил последнего «Гарри Поттера». Это, конечно, не показатель, но я совершенно не жалею. Нужно быть в курсе того, что читают сейчас. А перед этим у меня был относительно свободный день, и я перечитал свой любимый роман Набокова «Дар», который знаю почти наизусть.

— Скажите, Василий, Россия когда-нибудь выиграет чемпионат мира по футболу?

— Ну, конечно, когда-нибудь это случится. Правда, есть стран 10—15, которые, видимо, должны сделать это раньше нас. И стран 200—300, которые сделают это позже нас. Соответственно, может быть, при нашей с вами жизни это и случится. Во всяком случае, будем на это надеяться. Но я вообще-то человек не жадный и не гордый — меня бы и звание чемпионов Европы вполне устроило. Как болельщика и как журналиста.