— Анна, у вас, можно сказать, дебют?
— Я впервые в жизни играю бабушку! Пробовалось на эту роль, насколько я знаю, достаточно много артисток, уж не знаю, чем я понравилась, но в результате она досталась мне. Когда меня утвердили, я рассказала об этом своей бабушке, которой девяносто три года. Бабушка помолчала, посмотрела на меня и сказала: «Ну что ж, привыкай». (Смеется). «Ты представляешь, какой ужас: бабушка!» — поделилась я позже с Димой Нагиевым. Он ответил: «Ну, дай бог, чтобы ты долго играла таких бабушек», сделав акцент на слове «таких». Для характерной артистки это не проблема — вчера играешь девушку, сегодня — бабушку. Конечно, это все условно. Все-таки наш сериал — это гротеск, комедия, и наши персонажи с Димой, который играет «дедушку», — очень обаятельные и молодые.

— Легко сработались с Дмитрием Нагиевым?
— Конечно, я не знала, «что такое» Дима и как с ним работать, поскольку кроме его шоу-бизнесовского образа ничего другого не видела. Для меня стало приятной неожиданностью, что Дима — потрясающий артист, очень профессиональный и талантливый человек. Нагиев очень много дает, когда начинает импровизировать: он «кидает», и, если ты эти его истории хватаешь, получается прекрасный тандем. Я надеюсь, мы с Димой сработались и результат будет заметен зрителям. А то знаете, как бывает: смеешься-смеешься в процессе работы, а потом видишь проект на экране и понимаешь, что смешно было только тебе.

— Расскажете поподробнее о вашей героине?
— О, это Сталин в юбке! Но при этом мы сделали ее невероятно обаятельной. Замечательный, сочный персонаж и при этом — ничего утрированного. Собственно, это — та же я, но в предлагаемых обстоятельствах. Кроме грима и очков ничего не говорит о том, что моя героиня — бабушка. Думаю, это собирательный образ таких дамочек: сильных, волевых и при этом очень чудных.

— Вы можете похвастаться сильным характером?
— В любом сильном человеке обязательно есть огромная слабость. Я сама такая в жизни. Вроде сильная-сильная, а в мелочах — такая слабая… Это свойственно и моему персонажу. Конечно, я не ангел, характер у меня сильный и взбалмошный. Я крайне самостоятельна, что, наверное, мне в жизни часто мешает. Иногда мне хочется быть слабее, но я уже не могу.

Анна Якунина с коллегами по сериалу «Два отца и два сына». Фото: материалы пресс-служб.

— Как вам ваш сериальный «внук» Илья Костюков?
— Я пришла на площадку, когда Илюша был уже полноправным артистом. Он отнесся ко мне как к своей новой работе. (Улыбается). Дети на площадке — это всегда удовольствие. Он очень серьезный мальчик, труженик. С ним на площадке всегда мама, у него режим: вовремя поспать, вовремя поесть. Илья очень умный. О съемках никогда не говорит, но с удовольствием рассказывает нам о своих детских делах и прочитанных книжках. О том, что есть на дне моря или что летает в космосе. И только когда звучит команда «Камера! Мотор!», он честно все отрабатывает. Прекрасный мальчишка!

— Алика Смехова, которая играет директора Павла Гурова, призналась, что вы с ней дружны с детства…
— Мы все одного поколения — дети из актерских семей. У нас в компании было очень много народа — Степа Михалков, Федя Бондарчук… На улице Неждановой стояла церковь, где мы и собирались, тусовались, влюблялись. Сейчас все разлетелись по разным местам, но при этом мы до сих пор дружим. Лучшая подруга Алики живет в Вене, она является лучшей подругой моей ближайшей подруги, и так далее.

— Какой вы были в то время?
— Очень трудно вспоминать саму себя и пытаться смотреть на себя со стороны. Я всю юность занималась балетом, была очень самостоятельным ребенком. Поскольку я училась в хореографическом училище, соблюдала режим. Конечно, я тоже была очень заводной, крутила романы, но большую часть времени отдавала хореографическому училищу.

— Почему пошли именно в хореографическое?
— Мне кажется, дети редко самостоятельно принимают решения такого рода — меня туда отвели, и я танцевала. В моей семье все мечтали, чтобы я стала балериной. Как правило, ни в одной актерской семье (а моя семья была именно такой) старшее поколение не хочет, чтобы дети шли в эту профессию. Может, именно потому, что никогда не мечтала стать балериной, я балет и бросила. Теперь жалею. Не потому, что могла бы стать балериной, нет. Просто дело надо доводить до конца — скажем, получить диплом. Я проучилась четыре года, а надо было учиться еще пять. Директор хореографического училища даже дал мне академический отпуск — на случай, если я одумаюсь и, потеряв год, решу вернуться. Но не сложилось. Это к вопросу о моем характере: если я решила, справиться со мной нельзя. Чтобы сделать приятное маме, я поступила к Моисееву. Танцевала там еще три года, а потом поступила в театральное училище. Ребенок, выросший в актерской семье, часто другого пути просто не представляет. Хотя моя мама часто говорила: «Я не понимаю, какая из Аньки артистка?»

— Вы выходили на сцену с раннего детства. Свой дебют помните?
— Конечно, помню. Первый раз я вышла на сцену в театре на Малой Бронной, где работала моя бабушка. В спектакле «Женитьба» на сцену в какой-то момент выбегали шесть маленьких девочек и шесть маленьких мальчиков. Ольга Яковлева должна была брать на руки самую маленькую девочку и говорить: «За кого ж они замуж пойдут?..» Перед каждым выходом на сцену она «взвешивала», поднимая на руки, всех детей, чтобы на сцене поднять самого легкого ребенка. Я была самой маленькой, поэтому эта привилегия досталась мне. Затем Ольга Яковлева передала меня Михаилу Козакову, и я, держась за его клетчатые штаны, должна была стоять с ним рядом. А в финале я держала за руку Николая Волкова. Это был мой первый выход на сцену. Помню невероятной красоты кринолиновые платья, шляпы с розами, какую-то невероятную красоту…

— А вместе с бабушкой, актрисой Еленой Дмитриевой, выходили на сцену?
— Да. Моя бабушка была большой хулиганкой. В спектакле «Волшебник Изумрудного города» она играла Бастинду. Когда Элли обливала ее водой, она начинала голосить: «Что ты делаешь, девочка?! Я тридцать лет не умывалась! Ой, таю!» Таяла она так — погружалась в большой люк под восторженные крики детей: «Уходи! Уходи! Ты плохая!» И вот как-то раз бабушка подговорила меня. Она сказала: «Ты иди в зал, а когда я спрошу: „Кто со мной?“, скажи: „Я!“ и иди ко мне — провалимся вместе в люк». Настал мой звездный час! Дети были в шоке… Правда, после спектакля бабушке сделали строгий выговор, ее чуть не уволили из театра, но впечатления у нас обеих остались самые замечательные! (Смеется.)

— Ваши дочери Анастасия и Маруся имеют отношение к актерской профессии?
— Нет, и у меня никогда не было такой цели. Я, наверное, не очень хорошая в этом смысле мама: не могу хвалить дочерей за то, чего в них не вижу. Я максималист. Боюсь видеть, что у них что-то не получается, а говорить им обратное. Старшая, Анастасия, пыталась поступать на актерский, но сама быстро поняла, что это не ее. Она с детства прекрасно рисовала и работает как раз в этой области. Сейчас я уже вижу в ней актерские кривляния, но дочери это уже неинтересно. А младшая, Маруся, надо сказать, хочет стать актрисой. Она учится на театроведческом факультете. Если она его закончит и у нее все еще останется желание связать свою жизнь с театром, пусть попробует.

— На ваших ресницах — синяя тушь. Это для роли?
— Синяя тушь — моя любовь с юности, еще с института. Я всегда крашусь синей тушью, на площадке в том числе. Черная тушь мне просто не идет. У меня черные достаточно яркие брови, и когда черным накрашены еще и ресницы, мне кажется, я становлюсь похожей на грузинку. (Смеется.)

— Есть мнение, что если хочешь узнать, какой женщина станет в будущем — посмотри на ее маму. Как думаете, вы — по характеру и внешне — похожи на свою маму?

— Мои дочери и муж все чаще замечают: «О, боже! Ты сейчас вылитая твоя мама!» Уж не знаю, что они имеют ввиду, хорошо это или плохо. (Смеется.) Хотя когда нас с мамой видят рядом (так же, как и меня с моими детьми), поражаются, насколько мы непохожи. Вообще! Хотя манеры, «физика», мимика — это, конечно, другой вопрос…

— А в чем бы вы хотели быть похожей на свою маму?
— Я хочу быть похожей на себя. Не хочу быть похожей ни на папу, ни на маму, ни на бабушку. Не в том смысле, что это плохо, — нет. «Ты — в себя,» — однажды очень точно сказала обо мне мама. Конечно, во мне много и от нее, и от папы. И именно от этой смеси, когда берешь ото всех по чуть-чуть, получается что-то совершенно новое.