Светлана Феодулова — певица, про которую часто говорят «самая-самая». Во-первых, она — обладательница самого высокого голоса в мире (это официально зафиксировано в Книге рекордов России и Гиннесса). Во-вторых, все в той же Книге рекордов Гиннесса значится еще одно достижение с ее участием: Светлана еще и «самая быстрая певица» — целы× 13 нот в секунду. И, наконец, достижение, которое не имеет отношение к ее профессии, но говорит о многом: у Светланы — восемь детей, и она готова стать мамой еще раз. Сама певица считает, что все ее рекорды — родом из детства, и она за многое благодарна своей семье.

- Тогда начнем с детства. Вы родились в Москве. Обычно столичные подростки в отличие от приезжих ребят менее пробивные. Вы же выглядите как «леди с железным характером»…

- Знаете, я тоже замечала, что рвутся в бой с огромным желанием и учатся хорошо именно приезжие. Так что в этом я с вами согласна. Но в моем случае, наверное, играют роль еще и общее воспитание, семья. Я родилась в семье военных. Поэтому у меня было правильное, на мой взгляд, воспитание — дисциплина, чувство ответственности, установка, что если ты за что-то берешься, то надо довести это до конца. И именно в семье была заложена большая моя любовь к музыке. Как мне мама рассказывала, когда я еще не говорила, то постоянно мурлыкала.

И когда совпали эти два факта, то это дало мне большой импульс. Например, мама учила меня тщательно убираться — не просто распихать вещи по углам, как это часто делают дети, а делать все ответственно. Такой подход дисциплинирует и по отношению ко многим бытовым вещам, и по отношению к профессии. Поэтому я, когда занялась академическим вокалом, очень серьезно, ответственно относилась к экзаменам, усердно готовилась. Меня даже иногда поражало то, что некоторые немножко халтурят. Мне, к слову, очень нравилось учиться.

Что касается характера, также на меня оказал серьезной влияние Большой детский хор Виктора Сергеевича Попова, в котором я тоже училась с восьми лет. И вот эта среда научила меня профессионально относиться вообще к творчеству — не как к кружку. Попов всегда говорил: «Если вы хотите в кружок, то идите в кружок при школе, а здесь вы профессионалы». Мы действительно выходили на одну сцену и со Спиваковым, и со Светлановым, и с Пахмутовой, и Крылатовым. Все эти люди, которые окружали нас, — действительно, большие мэтры. Мы, маленькие, конечно, не совсем понимали, кто есть кто. Только позже я осознала, насколько это была правильная среда для воспитания, отношения к профессии, к музыке, к сцене, ко всему. Это дисциплинировало. Хотя был момент, когда казалось, что все рухнуло в одночасье, поскольку мне поставили «диагноз» профнепригодность.

Фото: личный архив

- Это как?

- Представьте ситуацию: с детства я занимаюсь музыкой, вокалом, все идет «как по маслицу». И потом — раз! — находится педагог, причем достаточно уважаемый профессор, который публично ставит «профнепригодность» и практически перечеркивает все, что было ранее смыслом жизни. С другой стороны, я очень рада, что столкнулась с этим в юные годы. Потому что это проявило мои качества «борца». Может быть, если бы не было этой ситуации, и все бы так гладенько шло дальше, не получилось бы именно такой карьеры, которая у меня на сегодняшний день. Я бы спокойно поступила в театр и пела там по сей день. Но я получила по-настоящему королевский пендель! К тому же именно благодаря «приговору» преподавателя, который сказал, что я никогда не смогу петь, я оказалась у фониатра, который совершенно разрушил версию дефекта моих связок, а, наоборот, поведал, что у меня уникальное строение голосового аппарата. И если бы не эта ситуация, я бы не знала, что, оказывается, связки имеют сверхэластичность, которая вызвана неправильной мутацией, и поэтому они растягиваются выше, что дает возможность смыкаться там, где невозможно смыкаться вообще. То есть это все я начала исследовать.

- На ваш взгляд, что главное в становлении голоса, помимо того, что он есть?

- Совокупность множества факторов. Яркие примеры — Федор Шаляпин, Мария Каллас. Да, это, безусловно, дар от Бога. Но одной природы недостаточно. Это как бриллиант, который еще без огранки. Но если его огранить, сразу понятно, что можно создать просто уникальную вещь, диковинную. Поэтому к природным данным должен прилагаться огромный труд. Причем ежедневный, вне зависимости от званий и регалий. Каждый выход на сцену, как говорит Аня Нетребко, это — необходимость доказывать что-то самому себе и доказывать зрителю. Неважно, на какой ты планке карьеры находишься.

- Какое, на ваш взгляд, главное качество оперного исполнителя?

- Когда ты умеешь петь душой, я бы так сказала. Когда не просто ты можешь демонстрировать свой голосовой аппарат и «петь ноты». Певцов очень много, но иногда слушаешь, особенно современных оперных исполнителей, — вроде и голос отличный, но настолько холодный взгляд, что тебя это не трогает. Я неслучайно упомянула Марию Каллас. Если ее слушать, то там по вокалу можно ко многому придраться — есть нарушения всяких позиций. Но при этом ты не можешь просто глаз оторвать, у тебя мурашки по телу бесконечно. Это же просто фантастика какая-то, потому что все от сердца, и это чувствуется.

- Вы как-то рассказывали, что вам помог преодолеть страх сцены Александр Градский. Как именно?

- Это было, когда я еще пела в хоре, в возрасте восьми или девяти лет. Я должна была солировать с хором «Добрая сказка». Стояла за сценой, безумно волновалась. Даже думала, что больше никогда не соглашусь на такую авантюру. И тут подходит Александр Борисович Градский, спасибо ему за это неравнодушие. Спрашивает: «Ты боишься?». А сама от волнения трясусь, что даже бантики прыгают. «Да», — отвечаю. «А чего ты боишься?», — спрашивает он и начинает отвлекать меня разговором.

Тогда он мне сказал очень правильную вещь, которой я пользуюсь до сих пор и которой делюсь с учениками на мастер-классах. Так вот, он у меня спрашивает: «Мечтала когда-нибудь быть Золушкой? А вот теперь проведи черту. Здесь, за кулисами, — обычная жизнь, а там, за чертой, на сцене, ты попадаешь в сказку. Там все по-другому. Спой от души. Чтобы каждому зрителю в сердце это попало». И вы знаете, я действительно почти сразу перенастроилась спеть эту песню так, чтобы каждый зритель почувствовал что-то волшебное. До сих пор помню то ощущение, когда ты раскрываешься и отдаешь себя. Но при этом потом получаешь колоссальную обратную волну от зрителей. Помню, тогда Михаил Плетнев меня за ручку два раза выводил на сцену, потому что аплодисменты не утихали. Вот так Александр Борисович перевернул мое сознание.

- Вы ведь позже участвовали в шоу «Голос» и своим наставником выбрали как раз Градского…

- Да, и это тоже было прекрасное общение, когда он очень многие интересные вещи нам рассказывал. Он вообще потрясающий рассказчик, а еще — отличный психолог. Помимо того, что он великолепно сам владел голосом, также он правильные вещи по вокалу мог подсказать. К каждому находил свой подход. Со всеми общался по-разному. Со мной — только на вы, с кем-то — более непринужденно. Я замечала, что мне действительно наше интеллигентное общение очень импонировало. Самая важная вещь в проекте «Голос» заключалась в том, что он умел правильно настроить участников. Кого-то пожурить, кого-то — подначить: «Ну что, сможешь? Или слабо?». А кому-то просто сказать доброе слово: «Ну давай, у тебя все получится». Потому что кому-то нужен был азарт. Кому-то, наоборот, похвала. Он чувствовал каждого артиста и говорил ему то, в чем тот нуждался.

- У вас вообще были отличные наставники. Я читал, что когда вы в 16 лет поступили в Школу хорового искусства, то там преподавали Иосиф Кобзон, Бисер Киров. А еще вы ездили в Италию, где мастер-классы вела Монсеррат Кабалье.

- Это немного неверная информация, которая с какого-то сайта пошла — кто-то написал об этом, не посоветовавшись. На самом деле ни Кобзон, ни Бисер Киров не преподавали в Академии хорового искусства. Это люди, с которыми я выходила на сцену.

Фото: личный архив

- А Монсеррат Кабалье?

- С Кабалье я и пела, и позже еще немножечко училась. Но в любом случае все эти люди произвели на меня впечатление и что-то дали мне в плане профессии. Хотя, например, с Иосифом Давыдовичем Кобзоном у нас не было общения, хотя мы и выступали вместе. Он всегда достаточно быстро приходил, репетировал и уходил. Но я видела это умение организоваться, сосредоточиться буквально за секунду. Вот он стоит, разговаривает о каких-то бытовых вещах, а потом — раз, за секунду! — выходит на сцену уже большой артист. Перед ним — кремлевский зал на 6 тысяч зрителей, и он держит их внимание — без подтанцовки, каких-то эффектов. Уникальная энергетика, уникальный талант, харизма, как сейчас принято говорить.

И Монсеррат Кабалье — тоже удивительная. У нас с ней смешная история вышла. Мы в первый раз встретились, когда я еще маленькой была. Тогда оперная дива прилетала в Россию. А мы, группа детей, подпевали ей одну песню. И песня закончилась, все дети ушли со сцены. А я не успела, потому что Кабалье запела следующую песню. И вот когда она запела, то я от восхищения так и осталась стоять с открытым ртом, рядом с первой скрипкой. Уже в середине песни Кабалье повернулась, а там я стою. К слову, этот момент запечатлен на камеру, потому что тот концерт снимала съемочная группа канала «Культура».

- Расскажите, что у вас за псевдоним Эола, откуда он?

- Наверное, вы имеете в виду имя моей героини в шоу «Секрет Новогодних игрушек», которое будет идти в конце декабря в Live Арене. Это — мой творческий авторский проект. Я очень долго думала, как назвать мою героиню. Я не люблю имена типа Маша, Наташа, мне нужно было что-то особенное. И вот я никак не могла понять, что же придумать. Пока я не поняла: мое творчество — нестандартное. Оно никогда не повторяется. Каждый выход на сцену — особенный. Свои концерты я стараюсь не штамповать. Я играю голосом, рисую эти краски. И я вспомнила, что такой есть инструмент эолова арфа — струнный инструмент типа цитры, звучащий благодаря колеблющему струны ветру. Каждый раз звучание разное — например, в зависимости от погоды, — но всегда гармоничное. Поэтому родился псевдоним Эола. К тому же моим творчеством активно интересуются дети — в моих социальных сетях их много, они мне пишут сообщения. И я посчитала, что для них Светлана Феодулова будет звучать немножко серьезно. Вот я и взяла в качестве псевдонима имя моей героини из сказки.

- Ваш певческий диапазон — 5 октав. Что надо делать, чтобы сберечь их?

- На самом деле это очень непростой капризный голос, голос «крайностей» — от самой низкой колоратуры до самой высокой. Приходится о нем заботиться. Например, это три дня молчания накануне концерта. Если предстоит большой концерт, то — абсолютного молчания. Причем это правило соблюдаю не только я, но и мои дети дома.

- Вот так мы плавно перешли к вашим детям. Их у вас — восемь. Расскажите, как вы стали такой очень-очень многодетной мамой?

- Так получилось, что, да, когда я была беременна третьим малышом (у нас — погодки), нам с мужем в поле зрения попала целая семья, пять родных между собой братьев и сестер. Прекрасные дети, но так получилось, что они остались без родителей. Они уже стояли в департаменте на разделение. Я спросила: «А зачем разделять?», мне ответили, что шансов у пятерых детей попасть в одну семью практически нет.

И вот мы с мужем сели и стали все взвешивать. Вы знаете, Господь так устроил, что дом, в котором мы живем, был тогда немножко больше для нашей семьи. И как раз машину только поменяли — купили микроавтобус, чтобы сделать большой багажник, потому что три коляски. У меня Сонечка — особенная, она тоже была на коляске, и еще двое малышей на коляске, поэтому нам нужен был большой багажник. И вот когда пришла новость про этих пятерых ребятишек, мы поняли, что это Господь почву подготовил: мы же даже в машину помещаемся, не говоря уже о доме. То есть у нас есть возможность сохранить для ребят их семью и стать одной большой семьей.

- Света, а что для вас значит большая семья?

- Это почва под ногами, на которой можно крепко стоять и не утонуть, что бы ни случилось в жизни. Я думаю, что без моей семьи, без такой почвы не было бы проектов. У меня просто не было бы сил, не было бы вдохновения. Меня очень вдохновляют мои дети. На самом деле, я смотрю на них и мне кажется, что сложнее воспитать одного ребенка, нежели восьмерых. Потому что здесь сама по себе среда, в которой они находятся, взаимодействие является прекрасным воспитательным моментом. Эгоизм, жадность убиваются сразу. Не нужно эти вещи даже разъяснять.

Фото: личный архив

Наличие особенного ребенка в семье тоже играет свою роль. Все остальные детки ей помогают развиваться. Им всем хочется сделать для Сонечки что-то радостное, они учатся быть милосердными, видя ее ограничения. Например, раздали 9 конфеток, одна лишняя осталась, они говорят: «Мама, давай Сонечке». Я вижу, что у них в сердце есть любовь.

- Ваш муж — Андрей Шлыков — известный продюсер, это именно он когда-то вместе с Андреем Грозным организовал группу «Блестящие». Как вы познакомились?

- Мы где-то шесть лет работали вместе, причем мы очень долго на «вы» общались. Я дистанцию держала очень строгую, ведь у нас контракт. Андрей тоже в этом плане очень-очень правильных позиций, настоящий семьянин. Мы никогда не общались на личные темы, но между нами были доверительные отношения. Я за много лет совместной работы поняла, что он хороший, искренний, добрый человек. Но хотя я замечала эти его качества, не смотрела в его направлении с каким-то прицелом. У меня не было никаких взаимоотношений с артистами, это было мое правило. Да и Андрей тоже, по его словам, не думал, что свяжет свою жизнь с певицей. Он говорил, что «все артисты — это ку-ку». Но в то же время мечтал о семье, хотя думал, что, наверное, уже не сможет ее создать.

Андрей знал, что у меня есть духовный отец. И как-то попросил меня: «Света, если ты поедешь в Сергиев Посад, можно, я поеду с тобой? Потому что у меня тоже есть некоторые переживания, я бы хотел посоветоваться с таким старцем, как твой духовник». И вот мы поехали вместе, в одной машине. Уже на месте была исповедь, потом мы причастились. После чего батюшка вышел к нам и сказал: «Больше никаких лишних слов. Венчайтесь, у вас одна душа на двоих».

Фото: личный архив

Обратно мы ехали, не проронив ни слова — было очень большое такое смущение, каждый обдумывал этот разговор. На следующий день у нас начинались гастроли в Малайзию, мы вместе улетали по работе, серьезная поездка от МИДа. Вместе мы сидели весь полет — 10 или 12 часов, еще и с пересадками. Но каждый был в своих мыслях, некоторое смятение. Уже на месте Андрей пришел ко мне за несколько часов до спектакля, сначала разговор касался каких-то бытовых вещей — для этого номера лучше такое-то платье, а вот здесь надо такую ноту взять. А потом говорит: «Выходи за меня замуж. Давай строить отношения. Раз батюшка благословил, значит, в этом есть смысл».

Позже мы еще съездили к духовнику Андрея. Он с радостью нас тоже благословил. И мы стали готовиться к венчанию. Несколько месяцев постились, взаимоотношения в чистоте держали, это тоже было такое вот нам пожелание. Это была лучшая романтика в мире — не букетно-романтический период, а именно ощущение, что мы друг другу предназначены. Параллельно мы продолжали работать, никто в окружении ничего не знал о наших планах. Словом, это был потрясающий период. Столько всего зажглось в сердце, и это ощущение не утихает до сих пор. Я до сих пор влюблена, как девчонка!

- У вас необычное хобби, да не одно. Вы пишете стихи, путешествуете, интересуетесь физикой, астрономией. Как это все совмещается?

- О, про путешествия я много могу рассказывать. Мы — кэмперы, у нас большой дом на колесах. Поскольку семья большая, нам нужно всех увезти. Хотя сейчас мы уже не помещаемся в одном автобусе и едем на двух. Так что я еще и дальнобойщик! Мне муж дает рацию, и я еду за рулем маленького микроавтобуса, а он ведет большой автобус. И вот так мы путешествуем по нескольку месяцев. У нас такая традиция — летом обязательно возить детей на море, в горы. Поэтому мы едем на автобусах и по пути останавливаемся в разных городах, это очень интересно. Также мы очень часто берем детей на гастроли. Я в свое время поставила себе задачу — научиться совмещать семью и карьеру.

Фото: личный архив

Поэтому и стараюсь взять на гастроли хотя бы часть своих ребят — двое-трое-четверо. Они еще будут и помогать! У нас, например, один ребенок уже смело может работать в театре реквизитором, с нашими спектаклями он получил огромный опыт, да и чувство ответственности тоже. Другой помогает в ведении социальных сетей. И так далее. Словом, мы их вовлекаем в творчество. Я, например, с детьми люблю консультироваться по выбору музыкального материала. Или, когда мне в голову пришли стихи, я их зачитываю. Со старшей дочкой советуюсь по стилю, по отбору образов — у нее очень хороший вкус, и она знает, что сейчас в тренде. Поскольку они так серьезно вовлечены, то всегда переживают, как, например, прошли мои концерты. Я это делаю специально, я хочу, чтобы они с нами вместе проживали многие творческие моменты.