Левон Оганезов — виртуозный пианист и самый популярный аккомпаниатор на нашей эстраде. Едва ли не все известные российские исполнители выступали с ним в концертах или телепрограммах. Дочки и внучки артиста сейчас живут в Америке, но сам он оставаться там навсегда не хочет. В Москве — любимая жена София и работа, без которой Левон Оганезов не может ни дня. Во время фотосессии для «МК-Бульвара» у Левона Саркисовича тоже шел активный творческий процесс.

— Левон Саркисович, пианист — профессия более чем серьезная. Вы же человек веселый — ни одно ваше появление на экране, ни один концерт не обходится без шутливой импровизации. Это связано с особенностями вашего характера?
— Это действительно образ мысли, характер такой. Я с юности всегда развлекал товарищей, был заводилой. Розыгрыши, правда, не любил — мне всегда жалко того, кого разыгрывают.
— Зрители очень любят ваши выступления в стиле «музыкант играет и рассказывает». С чего начиналось ваше увлечение конферансом?

— Мы начинали проводить такие программы с Аркадием Аркановым. Потом постепенно я начал выступать самостоятельно. Мне не интересно просто выходить и играть. Я люблю общаться с публикой, рассказывать шутливые истории… Тем более что для меня не проблема переделать слова, сочинить поздравления, сюжеты. Вести концерт не так просто — нужно знать правила, хитрости. Еще это прекрасная возможность работать с замечательными актерами и певцами. В свое время я аккомпанировал Андрюше Миронову, который боялся нового репертуара: нет, я не буду, я этого не знаю! Но потом отлично въезжал в тему и блистательно все исполнял.
— Наверняка в вашем концертном багаже немало интересных случаев, связанных с известными артистами…

— Это точно. Чего стоит лишь история, связанная с Иосифом Кобзоном. Однажды я аккомпанировал ему в «России» на его сольном концерте. В зале — министры, депутаты. Во втором отделении я — за роялем, Иосиф разговаривает с залом. Говорит: «Пожалуйста, заказывайте, я спою любую песню, какую вы скажете!» Одну спел, две. Тут тогдашний министр культуры Евгений Сидоров из зала говорит: «Спой, Иосиф, романс „Ночь светла“!» Как назло это был единственный романс, который Кобзон не поет, никогда не пел. Он поворачивается ко мне: «Левон, что делать?» Я говорю: «Учитывая тяжелое положение нашей культуры, спой им «Темную ночь»! И Кобзон объявляет: «Так как у Министерства культуры денег нету, спою «Темную ночь» вместо «Ночь светла». На следующий день Иосиф этот романс выучил и теперь поет его в каждом концерте. (Смеется.)
— Кроме концертов в вашей жизни не последнее место занимает телевидение. В программе «Жизнь прекрасна» вы существуете более чем органично.

— И до этого было много работы на ТВ, шоу с Игорем Угольниковым шло два года. Так что я всех исполнителей знаю — и новых, и тех, кто раньше пел. Коллектив у нас профессиональный, музыканты с ходу играют любую песню. Однажды у нас выступала Людмила Гурченко. Фонограмму одной из ее песен не нашли и вовремя не включили. Я считаю: раз, два, три — музыки нет. Я даю знак ребятам: давайте играть! А мы эту песню пару раз слышали. Сыграли так, что ни Людмила Марковна, ни редакторы так и не заметили, что это мы играли, а не оригинал. Мы, как герои невидимого фронта, даже не признались.
— Среди современной поп-молодежи есть настоящие таланты?

— Конечно. Вот ребята — Руслан Алехно, Леша Гоман, Чумаков Алексей, Саша Панайотов — замечательно поют: и свои песни исполняют, и старенькие шлягеры. Из молодых мне нравится Юля Савичева — крепкая, ответственная девочка. Прекрасный голос у Марины Девятовой. Группа «КуБа» поражает меня своей энергией, все на лету схватывают девчонки. На концертах мы работаем с певицей и композитором Кристиной Аглинц — она замечательно исполняет джаз, пишет очень хорошую музыку, аранжировки. Так что молодежь меня радует.
— Вы согласны, что продюсер сейчас может сделать звезду «из ничего»?

— Многие современные продюсеры и спонсоры, понятно, вкладывают в певца деньги и как-то хотят получить их обратно, выжать максимально. Я никогда ни в кого не вкладывал деньги, я могу вложить только труд. Продюсирование — дело в своем роде благородное, но меня это не касается. Я сколько сыграю, столько и заработаю.
— Ваша большая семья вдохновляет вас на творчество?

— У меня в семье, как говорится, бабье царство. Когда мы жили все вместе — это было страшное зрелище: только мы вдвоем с собакой, которую звали Кай, были мужиками. Старшая дочь Маша, младшая Даша, у старшей две дочки — Вероника и Наташа. Так что у меня большой опыт воспитания девочек. В молодости я был дамский угодник. Спросите: какие вам нравятся девушки? — отвечу: любые. Все. Кавказские корни чувствуются. За дочками и внучками ухаживать я умею. Я научился для них делать яичницу с жареной колбаской — мог написать имя из кусочков. Из пюре я делал пирамиду, верхушку украшал маслиной. Девчонки ели с удовольствием. Жена София, правда, критиковала меня за излишнюю нежность. Но я баловать детей не прекращал. Выросли они в обстановке всеобщего «ути-путинья». (Улыбается.)
— Не привело такое воспитание к плачевным результатам?

— К счастью, нет. Выросли они неизбалованными. Потому что привыкли трудиться и видели пример взрослых. Главное, в них есть сочувствие к чужой боли, они умеют слушать, умеют делиться. Мы старались дать им все самое лучшее, но не всегда окружающие это адекватно воспринимали. Однажды Маша пришла из школы в слезах. Я тогда приехал из Германии, привез красивые сапоги, шубку. А год был 78-й. В магазинах ничего не было. Учительница вызвала в школу, говорит: «Вы слишком ярко одеваете своего ребенка!» Так что проблемы бывают, если резко выделять детей из коллектива.
— Музыкальная одаренность у детей в крови?

— У всех моих детей хороший слух. И не было сомнения, чтобы отдать их в музыкальную школу. Но мы не рассчитывали, как некоторые сумасшедшие родители: «Ах, моя дочь будет гениальной пианисткой!» Эта профессия — затворническая, и я, честно говоря, не видел счастливых судеб и блестящей карьеры у женщин-пианисток. Я хотел, чтобы девочки могли подойти к роялю, что-то сыграть, чтобы им не подсовывали суррогат вместо музыки. Мы все вместе ходили на концерты, на «Виртуозов Москвы», в театры. Приучать детей к искусству нужно с детства, потом не затащишь. Старшая дочка сейчас занимается организацией концертов, продюсирует творческие проекты.
— Ваша дочь Даша Оганезова была в свое время популярной юной певицей — выступала в известных теле- и радиопередачах. Вы хотели сделать из нее эстрадную звезду?

— Ни в коем случае. Я вообще убежден, что из детей нельзя делать профессиональных артистов и отправлять с гастролями по городам и весям. Все это ломает психику и уродует душу. А так, для удовольствия, — пожалуйста. Вот и Даша пела хорошие детские песни, участвовала в «Огоньках», выступала на вручении премии «Ника». Но фанатизма в этом плане у нас не было.
— Вы не боялись, что постоянные занятия музыкой лишат дочерей детства?

— Я сам с 6 лет занимался в музыкальной школе, и не какой-нибудь, а ЦМШ при консерватории. Конечно, трудно было, но утешало то, что весь класс занимался музыкальными предметами, — так сказать, не одного тебя насилуют. Соревновались друг с другом — конкуренция подстегивала. Лет в 11—12 у детей появляется куча комплексов: вдруг засмеют, вдруг что-то не так сделаю? Трехлетний малыш подходит к пианино и играет — пусть не то, с ошибками, но смело и уверенно. Потом появляются страхи, замкнутость. Поэтому мы с Софией старались, чтобы в доме было много гостей, дети учились общаться, быть раскрепощеннее — все это в жизни очень важно.
— Ваши дочери и внучки постоянно живут в Америке. Тяжело переживаете разлуку? Как возмещаете дефицит общения?

— Мы с женой Софией часто их навещаем, внучки приезжают к нам в Москву. Конечно, скучаем друг без друга.
— Наверное, внучки уже стопроцентные американки?

— Несмотря на то что родились они в Америке, внучки прекрасно знают русский язык, без ошибок пишут. Ника даже освоила сленг, разные говоры — костромской, украинский. Русские мультики смотрят. Малышка Наташа как-то подходит ко мне на кухне и говорит: «Неправильно, деда, бутерброд держишь!» (Смеется.) Хорошо, когда у человека две родины и везде он себя чувствует как дома. Хотя я знаю семьи, в которых дети не знают ни традиций, ни корней.
— При таком режиме работы как вам удается быть таким бодрым и активным?

— Особых диет не соблюдаю, спортсменом меня тоже не назвать. Турник у меня есть, подтягиваюсь, когда один — при жене стесняюсь. Вот скоро бегать начну у себя на набережной — я бегаю раз в год… (Смеется.) А отдыхать не люблю и не умею. Ну приедешь в Сочи — полежал на пляже, погулял. Дальше что? Вечером — что делать? В ресторане напиваться? Я люблю, когда днем — пляж, вечером — концерт. Вообще, всех людей я делю на две категории — публика и непублика. Когда женился артист Михаил Царев — он был директором Малого театра, — Яблочкина его спрашивает: «Мишка, женился, что ли?» Он говорит: «Да, Александра Александровна». — «Жена — что, артистка?» Он говорит: «Нет». — «Нет?! Из публики взял?!»