Ее фильмы «Раба любви», «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Жизнь Клима Самгина» давно стали классикой отечественного кино. Казалось бы, все у нее просто замечательно. Но актриса так не считала. Неожиданно для всех в 1991 году она переехала жить в Америку.
И тем не менее она вернулась. Пусть и на несколько дней. С легендой советского кинематографа встретилась Елена ПОМАЗАН.

Елена Яковлевна, Гатчинский кинофестиваль — ваш официальный визит в Россию за последние пятнадцать лет.
А неофициально часто приезжаете на родину?
Елена СОЛОВЕЙ: «Я была здесь всего несколько раз. Сначала приехала по печальному поводу — хоронила маму, потом меня пригласили на фестиваль немого кино имени Веры Холодной, и вот сейчас снова я на фестивале».
Значит, ваш дом — Америка?
Е. С.: «Да, там. Я живу в штате Нью-Джерси, в городе Фэйрвью, название которого, кстати, переводится как Ясная Поляна — забавное совпадение, правда? Мы с мужем снимаем квартиру. Сын и дочь с нами не живут, потому что они уже взрослые. Дочери Ирине 34 года, она занимается биологией и сейчас собирается поступать в аспирантуру. Ирина живет в Германии, так как ее муж — профессор математики и преподаватель одного немецкого университета. Сын живет в Нью-Йорке, он тоже занимается биологией. Недавно защитил диссертацию».
Говорили, что в 1991-м вы уехали из СССР в Америку за колбасой, за лучшей жизнью. Мол, побрезговали новой Россией и испугались перемен. Обижают вас такие слова или уже привыкли?
Е. С.: «Обижали раньше, очень обижали… Сейчас уже нет.
Я уехала, потому что такова моя судьба. Развалился Союз, была нестабильная жизнь. Я не знала, что будет с будущим моих детей, потому что будущего не видела».
Почему именно Америка? Вы посчитали, что жизнь там будет более комфортной?
Е. С.: «Комфортная — это неправильное слово. Хотелось более стабильной и уверенной жизни. А Америка… Думаю, что это точно судьба, потому что сестра моего мужа к тому времени жила в Америке, и она нас позвала.
Это было трудное решение, но другого выбора у меня не было… Ваше поколение не может даже представить, что это было такое. Это сейчас захотел и поехал. Я же училась в советской школе, была пионеркой, комсомолкой, я была абсолютно совет-ским человеком. У меня все складывалось при СССР — роли, кино, театр, люди. И вдруг все это рухнуло. Не стало СССР, и как будто бы не стало той советской меня. Я не знала, как жить.
Мы оставили здесь все. Бросили квартиру, вещи. Взяли лишь самое необходимое. И еще взяли книги — я не мыслила жизни без своей домашней библиотеки.
Особых сложностей в Америке не было. Наверное, потому, что я и моя семья были психологически готовы к переменам. Язык пришлось освоить — я ходила на специальные курсы. И еще пришлось водительские права получить, потому что в Америке без машины никуда».
Что вас, советского человека, больше всего удивило в чужой стране?
Е. С.: «Меня поразил Нью-Йорк. Это роскошный город. Одно слово — столица мира. Я помню, как мы ходили по Манхэттену с одной русской приятельницей, а вокруг нас — роскошные магазины, безумное изобилие. Моя знакомая спросила меня, показывая на все эти богатства: „Лена, а тебе не обидно, что этого всего ты не можешь купить?“ Я ответила: „Нет“. Для меня было важно, что я изменила свою жизнь, я сама, а не кто-то за меня. Все остальное было не важно…
Конечно, я прекрасно понимала, что такого успеха, как в СССР, у меня не будет. И была к этому готова. Когда я уезжала, думала, что с актерством покончено навсегда. У меня даже была идея пойти учиться на медицинские курсы и стать медсестрой. Но опять же судьба — в Америке меня позвали играть в один русский театр. Я отработала там пять сезонов, а потом ушла. Пусть не обижаются на меня мои коллеги, но то, что мы делали там, — это была скорее самодеятельность.
Я никогда не питала иллюзий насчет себя и Голливуда.
Я очень критично к себе отношусь. Когда мне предлагают даже крошечный эпизод в американском кино, то для меня это настоящая радость. Например, в одном сериале я играла медсестру, которая ухаживала за смертельно больным мужчиной. Крошечная роль, но — боже мой! — какая на меня нахлынула ностальгия! Клянусь вам, я была счастлива! Когда я пришла в павильон, в котором проходили съемки, то просто долго-долго бродила по нему. Мне вспоминался „Ленфильм“ и мои замечательные режиссеры, которые меня и придумали».
Почему вы говорите «придумали»?
Е. С.: «Настоящий талант художника — это придумать образ актрисе, рассмотреть в ней то, что потом она понесет зрителю. Меня, безусловно, придумал Рустам Хамдамов. Образ нежной и хрупкой девочки потом уже культивировали другие режиссеры».
Это правда, что перед каждой новой ролью режиссеры заставляли вас худеть?
Е. С.: «Правда. Новая роль? Значит, нужно садиться на диету».
И что это за диета?
Е. С.: «Белковая, на три дня. Первый день — только творог и яйца, второй день — творог и белое мясо, третий день — только творог. За три дня теряешь от трех до пяти килограммов. Эту диету мне посоветовала Людмила Чурсина. Я родила сына и очень поправилась, потому что ела очень много грецких орехов: мне кто-то сказал, что от них молоко приходит, а у меня его не было, но так хотелось кормить сына грудью! И в этот момент меня неожиданно утвердили на роль в фильме Никиты Михалкова „Неоконченная пьеса для механического пианино“. Диета Люды Чурсиной мне тогда очень помогла.
С фильмом „Несколько дней из жизни И. И. Обломова“ была та же самая история: сначала сообщили, что главную роль будет играть другая актриса, и я „расслабилась“ до лишнего веса. Потом передумали и взяли меня. А Никита Михалков сказал, что нужно срочно омолодиться и похудеть. И снова массажи, диеты…»
Настоящая Елена Соловей сильно отличается от своего экранного образа?
Е. С.: «Не знаю… Я такая — пострадать люблю. Чтобы внутри себя попереживать мучительный процесс влюбленности, чтобы все как в книжках… Я и мужа своего представляла как в книжках. Чтобы на всю жизнь. Так и получилось.
Правда, с Юрой пострадать не довелось (смеется). Мы с ним познакомились на картине „Драма из старинной жизни“. Он был художником-декоратором, а я играла главную роль. Пока мы работали над фильмом, не замечали друг друга, а когда съемки закончились… Ленинград весенний, белые ночи — вот нас и накрыло чувство.
Сейчас, прожив в браке уже много-много лет, я могу сказать, что люблю своего мужа и своих детей не для них, а для себя прежде всего. Мне нужна эта любовь, чтобы чувствовать себя счаст-ливой. Вот вы спрашиваете об Америке… Если честно — да хоть Северный полюс. Главное, чтобы моя семья была рядом. Я никогда не была карьеристкой. Если бы так не сложились обстоятельства, я, возможно, и актрисой не стала бы. Я вообще за домострой».
Чем сейчас вы и ваш муж занимаетесь?
Е. С.: «У меня с одной русской женщиной детская творческая студия, которая называется „Этюд“, где учатся сорок детишек. Я преподаю им русский язык и театральное искусство. Раз в полгода мы ставим спектакли. А мой муж работает в картинной галерее, хотя начинал он в Америке в ювелирной мастерской художником по камню».
У вас чудесный браслет на руке. Подарок мужа?
Е. С.: «Да, а как вы угадали? Этот гранатовый браслет мне подарил Юра на мое шестидесятилетие».
Елена Яковлевна, если бы вам предложили написать роман о своей жизни, с чего бы вы начали?
Е. С.: «Однажды в городе Красноярске родилась девочка, которая совсем не мечтала стать актрисой… Нет, не так. Я бы лучше начала словами моей героини Ольги Вознесенской из фильма «Раба любви»: «Я обыкновенная женщина. Услышьте меня, я самая обыкновенная женщина».