Счастливых крепких браков в шоу-бизнесе можно по пальцам одной руки пересчитать. Как правило, «лодка любви» не выдерживает океанского напора шумного успеха, долгих гастролей, творческих кризисов и прочих сложностей. Семью БЕЛОГОЛОВЦЕВЫХ можно отнести к счастливчикам.
Их брак сохранился, невзирая на большой успех артиста. Наталья и Сергей рассказали Елене ПОМАЗАН, как это у них получилось.

Сергея Белоголовцева зрители помнят по ярким ролям и едкому юмору в «ОСП-студии»: деспотичный папаша, злост-ный тренер, манерный телеведущий. В обычной жизни Белоголовцев кардинально отличается от своего экранного образа. Он сдержан, немногословен, интеллигентен. Его супруга Наталья — полная противоположность: эмоциональна, быстра, а в ее голосе чувствуются нотки очевидного лидера.

Наталья БЕЛОГОЛОВЦЕВА: «Вы правильно почувствовали. У меня есть „командирское“ прошлое: в студенческие годы я была комиссаром военно-патриотического клуба. Военно-патриотический клуб занимался поиском погибших солдат, а также устраивал студенческие творческие турниры в институте. Все это было замешено на туристической романтике. Представьте себе, двести человек на четыре дня выезжали в лес, а там — конкурсы, КВН, песни под гитару у костра. На одном из таких лесных слетов мы и познакомились с Сережей».

Сергей БЕЛОГОЛОВЦЕВ: «Да уж, познакомились! Ты на меня совсем внимания не обращала. Наташа была такой вечно занятой девушкой, которая всем руководила, всех организовывала. Я же был новичком, хоть и не лишенным актерских задатков. Нет, она меня вообще не замечала. Как потом выяснилось, хоть Наташа и слышала фамилию Белоголовцев, но совершенно не помнила, как я выглядел. А Наташу невозможно было не заметить. Во-первых, она лидер и всегда была на виду, во-вторых — очень красивая девушка. Она на меня обратила внимание примерно через полгода, и то благодаря маленькому несчастью. Верхушка военно-патриотического клуба отмечала Новый год у кого-то на квартире. Большой дом, без родителей — это редкость была в то время. Собралась огромная компания, куда пригласили и меня. Все начали прыгать, танцевать, веселиться. Наташина подруга — девушка, мягко сказать, нехуденькая — так наступила мне на ногу, что отдавила мизинец. Все бросились меня жалеть, и Наташа, конечно же, проявила сострадание — тут же взяла в свои руки операцию по спасению мизинца. После этого несчастного случая мы стали общаться. В общем, как писал классик: «Она меня за муки полюбила, а я ее — за состраданье к ним…»

Н. Б.: «Сережа невероятно трогательно за мной ухаживал. Например, у нас дома хранится одна кассета с песнями и стихами, которую я не могу слушать без слез. Это его признания в любви. Помню наизусть многие слова. Например: „Когда моя девочка засыпает и не может уснуть, то царапает ресницами подушку…“
Сережа был невероятно галантен, он ухаживал за мной именно так, как я себе вообще представляла отношения между мужчиной и женщиной, будучи еще совсем девочкой. Когда Сережа предложил мне выйти замуж, долго не думала. Правда, в день свадьбы я ужасно перепугалась предстоящего события. На меня напала паника — зачем все это? Еще мне совершенно не нравились мое платье и моя прическа. Все было не так, как надо. И я не придумала ничего лучшего, чем спрятаться в огромном платяном шкафу. Меня еле оттуда достали родственники и подружки».

С. Б.: «А со мной в загсе случился страшный конфуз — на меня напала „медвежья болезнь“: я бегал в туалет каждые 10 минут. Даже когда объявили нашу регистрацию, я снова убежал. Помню, Наташин папа, глядя мне вслед, сказал: „Я был на многих свадьбах, видел, как невесты от венца убегают, но чтобы жених…“ А все дело в том, что накануне свадьбы у меня состоялся мальчишник. Это не то, что сейчас — ресторан, девочки. Все было гораздо скромнее: мы купили с друзьями алкоголь, а на закуску денег почти не осталось. Пришлось взять две булочки и майонез. Видимо, этот майонез с коньяком, а также предсвадебное волнение сыграли со мной злую шутку в день регистрации».

Почти одновременно со свадьбой у Сергея Белоголовцева закончилась студенческая жизнь. Молодого специалиста, обладателя редкой профессии горного инженера-физика, распределили работать в маленький поселок под Комсомольском-на-Амуре. В советское время это считалось «попасть по блату», потому что на Дальнем Востоке платили северные надбавки.

Н. Б.: «У нас только что родился сын Никита, а Сергей уехал на Дальний Восток. Считалось, нам повезло: удачное распределение после вуза. Нам очень нужна была квартира, потому что жить было негде. После свадьбы мы поселились в квартире моих родителей. И думали, что на Дальнем Востоке быстрей сможем заработать себе на жилье. Сергей уехал на пустое место (в полном смысле слова). Как только ему дали комнату в коммуналке, я с грудным сыном отправилась к нему в Комсомольск-на-Амуре. Правда, мы там не прожили и года, потому как неожиданно выяснилось, что я снова беременна… Сексуальной грамотности у нас было ноль, детей мы „нащупали“ только, когда я уже была на пятом месяце беременности: я однажды сказала Сергею, что у меня в животе что-то твердое. А о том, что это малыши, а не один малыш, и подумать не могли. Для нас новость о второй беременности стала совершенно неожиданной. Помню, как Сергей сокрушался: „Наташа, мы такие молодые, а у нас уже будет двое детей!“ Тем не менее мысли об аборте даже не возникало.
Рожать я уехала в Москву. Может быть, и осталась бы на Дальнем Востоке, но у нас была настолько узкая маленькая комнатка, что вторую детскую кроватку туда физически было не поставить».

С. Б.: «Как любые нормальные родители, у которых уже есть сын, мы хотели дочь. У меня есть такая теория: если ты хочешь мальчика или девочку, самое главное — придумать ребенку имя, пока он еще не родился. И разговаривать с ним, называя его только этим именем. То, что первый сын будет Никитой, было ясно с самого начала. И Наташе, и мне нравилось это имя. А вот насчет женского имени на вторую нашу беременность мы с Наташей не договорились. Например, мне нравилось имя Алиса, а Наташе — нет. Она сказала, что есть такая рок-группа и нашего ребенка Алисой звать не будут. В итоге у нас родились двое мальчиков. Ой, я никогда не забуду, как это было. Звоню в роддом, спрашиваю: «Наталья Белоголовцева родила?» Мне говорят: «Родила. Записывайте. Первый мальчик — такой-то рост, вес. Второй мальчик — рост, вес». Повесили трубку. Я сижу и думаю: «Зачем мне говорят про моего первого мальчика, Никиту?» Звоню еще раз. Мне еще раз то же самое говорят. Мое недоумение не проходит… Что такое? Какой второй мальчик? Решил прикинуться старым дедушкой. Снова звоню в роддом, спрашиваю: «Моя внученька Наташа Белоголовцева не родила?» Мне говорят: «Молодой человек! Прекратите хулиганить! Родила, родила! Двойня у вас!» Я в шоке… Упал в кресло и час сидел без движения. Потом позвонил своей маме и закричал: «Мама!
У нас двойня!» На что моя мама ответила: «Какой ужас!» И тут же поняла, что сболтнула глупость, поправилась: «Сынок! Это счастье! Я вас поздравляю!»

Н. Б.: «Вы представляете его состояние? Он сокрушался по поводу второго ребенка, а тут трое детей. Честно скажу, когда я узнала, что у меня родилась двойня, первое, о чем подумала: „Меня же домой с ними не пустят!“ Мы жили у моих родителей, которые и так нам очень сильно помогали с Никитой, а здесь еще двое малышей».

С. Б.: «И вот нам с Наташей по 24 года, у нас трое детей, мы живем в квартире, где помимо нас еще живут Наташины родители, Наташин брат с женой, их сын и бабушка. Денег нет, потому что меня только „выцарапали“ с Дальнего Востока благодаря связям папы Наташи. Веселенькое время было…
Вы знаете, если бы я был командиром Земли, то издал бы указ, запрещающий людям рожать детей до 25 лет, потому что они сами еще дети. Дети, которые рожают себе детей. До 25 лет в голове одни гулянки, развлечения, человек еще не способен быть полноценным родителем. Я страшно завидовал своим ровесникам, у которых не было ранних детей. Мы с Наташей тогда мечтали лишь об одном — как бы спихнуть сыновей на родителей, а самим куда-нибудь уйти. Все равно куда, лишь бы чуть-чуть от них отдохнуть.
Кстати, имена сыновьям мы дали — Саша и Женя. Я хотел назвать Федором и Родионом в честь футболистов Федора Черенкова и Сергея Родионова, обманывая Наташу, что это в честь ее любимого Достоевского и его главного героя Раскольникова, но она все равно не согласилась».

Н. Б.: «Наши малыши появились на свет очень слабенькими. Каждый из них весил чуть больше 1,5 килограмма. Меня не выписали из роддома, пока каждый из них не набрал по два килограмма. Один из двойняшек, Женя, родился страшно больным — у него обнаружили сразу четыре порока сердца. Он с трудом дожил до девяти месяцев, когда его прооперировали…
Мне сложно об этом вспоминать, потому что долгое время я жила в нечеловеческом напряжении — выживет ли мой ребенок. Все остальное совершенно не имело значения. Надо отдать должное Сереже. Да, у нас были очень непростые жизненные обстоятельства — трое маленьких детей, которые плакали, болели. Но Сережа никогда не самоустранялся от проблем. Он всегда был опорой и поддержкой, и мы делили все наши трудности. Когда Женю в очередной раз положили в реанимацию, я в больнице дневала и ночевала, а Сережа стал для них и отцом, и матерью. Он настирывал пеленки-распашонки по нескольку раз в день, у него пальцы были стерты в кровь. Он умел все, что умеют мамы: подогреть еду для младенцев, покормить их, сделать массаж, погулять.
Помню, как вернулась из больницы, а Саша (один из двойняшек) не узнает меня. Лопочет: „Мама, мама!“ — и тянет руки к Сереже».

С. Б.: «Ты помнишь, как мы с ними гулять ходили? У нас была огромная, тяжелая коляска, которая не влезала в лифт, и чтобы выйти с детьми на прогулку, нужно было сначала по частям вынести коляску, потом вынести детей по одному, а затем так же, поэтапно, всех занести обратно в дом».

Н. Б.: «А ты помнишь, как качал младенцев, одновременно читая книгу? На пианино стояла настольная лампа, книга, в руках один из детей, которого нужно было баюкать. Частенько такое бывало, что ребенок уже спит, а Сережа по инерции его баюкает и баюкает».

У Белоголовцевых росло трое детей. По-прежнему остро стоял квартирный вопрос. Бесконечно жить вместе с родителями Наташи было невозможно. В начале 90-х в Москве появились так называемые МЖК — молодежные жилищные комплексы. Молодым людям предлагалось поработать на стройке на благо государства, а потом они получали возможность строить квартиры для себя. Очень многие специалисты перестали работать по профессии и ушли на стройку разнорабочими. Так сделал и Сергей Белоголовцев: 10-часовой рабочий день, тяжелый физический труд, а в свободное время — дети, семья.

С. Б.: «Как ни странно, я еще успевал в КВН играть: не мог бросить его, так как это было единственное, что меня увлекало. Иногда казалось, что в жизни вообще больше ничего нет, ничего, кроме стройки и детей. Прекрасно помню, как однажды почувствовал, что моя жизнь… какая-то не такая… Я обожал «Пинк Флойд», и вот в Москву они приезжают со своим супершоу. Я всегда мечтал пойти на их концерт. И не пошел. Потому что не было денег, потому что не было времени, потому что я не мог бросить Наташу с детьми. И вот сижу я на этой самой кухне, где мы сейчас пьем кофе, скоблю пол и думаю: «Черт возьми! Что это за жизнь…»

Н. Б.: «Я никогда не была против того, чтобы Сережа играл в КВН, так как понимала: это лучшее, что он умеет делать.
Я его и перед родителями покрывала. Например, он уедет на какой-нибудь фестиваль, а я маме с отцом говорю, что он в командировке. Если бы они узнали, что он в КВН играет в то время, как я с детьми сижу!!!
У Сережи был КВН, а что было у меня? Я постоянно занималась детьми, детьми и только детьми. Женю я до шести лет носила на руках, потому что он не ходил. У него — детский церебральный паралич. Каждому из нас по-своему было тяжело — и мне, и Сереже, но мы смогли это пережить».

Жизнь двигалась дальше: Белоголовцевы построили квартиру и наконец-то съехали от родителей, дети подросли, все как будто наладилось. А к 30 годам перед Сергеем возникла дилемма: что делать дальше? Идти в бизнес или заниматься творчеством? Кавээновская биография требовала продолжения. Как шутит Белоголовцев, продавцом холодильников он себя не видел. Нужно отдать должное его жене — Наталья всегда поддерживала мужа и верила в его способности. Может быть, для семьи было лучше, если бы папа стал продавать холодильники, но Наталья вместе с Сергеем решили: важнее — попытка творческой самореализации. Выбор сделан. И начались новые испытания. Шоу-бизнесом.

С. Б.: «Я стал работать в телекомпании „Фокус“ у Александра Акопова. Мы выпускали передачу для подростков „Вели-колепная семерка“. И я совершенно безвылазно жил на работе, у нас был непрерывный мозговой штурм: мы что-то придумывали, снимали, писали сценарии».

Н. Б.: «Короче, у него был там полный кайф, а я тут одна с детьми, да еще по ночам обои клеила».

С. Б.: «Понимаю, на работу я бежал, чтобы уйти от реальности: было много проблем, накопилась усталость, творчеством заниматься было намного интереснее, чем клеить обои».

Н. Б.: «В какой-то момент я поняла, что его вообще не бывает дома. Дети и я забыли, как выглядит наш папа. Я пыталась с ним разговаривать, объясняла, что так дальше продолжаться не может… Сейчас это кажется смешным, но тогда я просила у Сережи хотя бы один выходной в месяц, чтобы он был с семьей. Он по-прежнему пропадал на работе.
Самое ужасное, что Сергей стал от меня отдаляться. Если раньше я все о нем знала — о всех его чувствах, переживаниях, проблемах, то тут вдруг обнаружилось, что у него какая-то своя жизнь. И эта мысль меня убила! Я поставила ему ультиматум: „Либо ты уходишь с работы, либо ты уходишь из семьи“. Сама я собрала вещи, забрала детей и уехала на дачу. Я ужасно переживала. Пила валерьянку бутылками, потом алкоголь, и для себя решила, что развод неизбежен. Мы так жить не можем.
А Сережа сделал вид, будто ничего не произошло. Я в буквальном смысле слова выгоняла его из дома, выставляла чемоданы, плакала. Он говорил, что никуда не уйдет, потому что это его дом. И его семья. Ругались мы страшно… Помню, как порвала 300 долларов у него перед носом. Огромные по тем временам для нас были деньги! Своим поступком я хотела показать, что не деньги мне его нужны, а он сам!»

С. Б.: «Ну да… Занесло меня тогда — первые нормальные деньги, свобода. Важно в какой-то момент правильно расставить приоритеты. Я спросил себя: „Смогу ли я без своей семьи?“ Понял, что нет. Дальше стало проще.
Мы нормально пережили мою популярность, появившуюся после „ОСП-студии“. Слава богу, у нас всегда была спокойная, интеллигентная публика, которая не относилась к нам, как к „Иванушкам International“. В подъездах по крайней мере не стояли».

Н. Б.: «Тем не менее поклонницы были. Я для себя решила, что важно относиться спокойно ко всем проявлениям популярности мужа. Были какие-то звонки в три часа ночи и молчание в трубку. Мы стали отключать телефон на ночь. Была у Сережи поклонница, которая после каждого спектакля преподносила Сергею 100 желтых тюльпанов. Цветы? Чудесно. У нас дома все вазы были с цветами. Могу сказать: для того чтобы женщина не чувствовала себя ущербной рядом со знаменитым мужем, она и сама должна реализоваться как личность. Когда дети выросли, я стала заниматься журналистикой, быстро вышла на VIP-уровень — публиковалась в престижных журналах Москвы, брала интервью у многих известных политиков и людей искусства. Играю в теннис, катаюсь на лыжах — в общем, я создала свое пространство независимо от успеха Сергея. Мне приятно, что он гордится моими успехами».

С. Б.: «Я думаю, многие семьи в шоу-бизнесе разваливаются по причине того, что жены не понимают смысла разлук. Артист, как капитан дальнего плавания, уехал на гастроли, и нет его три месяца. Если женщина умеет ждать, а мужчина умеет возвращаться, семья сохранится. Для того чтобы возвращаться, важно понять, что для тебя значит твоя семья.
В прошлом году мы с Наташей отметили 20-летие нашей совместной жизни. За эти годы у нас сформировались свои принципы существования семьи, которые мы соблюдаем. Правило номер один: „Все лучшее — маме“. Наташа у нас одна женщина, все остальные мужчины: я, трое сыновей, даже пес — и тот мужик. Когда парни стали подрастать и пытались как-то перечить маме, я сразу сказал, чтобы никто не смел ее обижать, потому что Наташа — это моя девушка и я за нее буду давать в глаз. Правило номер два: „Папа, мама, я — спартанская семья“. В воспитании детей мы никогда не потакали их прихотям. Мы с Наташей считаем, что плохо долго играть в компьютер, и наши мальчики могли играть в него только полчаса в день. От телевизора портится зрение, поэтому до недавнего времени наши дети смотрели телевизор очень и очень дозированно. Лучше погулять на свежем воздухе или заняться чем-то полезным. Правило номер три: „Мы банда“. У тебя могут быть друзья, учителя, приятели, но семья — самое важное. Родители — те люди, которые всегда тебе помогут, поддержат и никогда не предадут. И еще. В нашей семье никто и никогда не относился к Жене как к больному. Не дай бог, кто-то о нем скажет какую-нибудь гадость — братья голову оторвут. В общем, кто мы? Мы банда!»

Н. Б.: «Мы старались детей не бить. Они так воспитаны, что самое большое наказание для них — когда мы с ними не разговариваем. Молчим. Игнорируем за какой-то проступок. Они это давно поняли. И самое главное — мы всегда в диалоге с нашими сыновьями».

С. Б.: «Вы знаете, Наташа однажды сказала фразу, которая меня тронула до слез: „Сергей, я научила твоих детей тебя любить“. И она права, потому что когда я пропадал на работе и не видел мальчишек неделями, она рассказывала им обо мне как о былинном герое: какой их папа, как он их любит. Я так благодарен ей за это! Я не знаю, была бы сохранена наша семья, если бы не Наташино терпение, мудрость и умение ждать».