Она долгое время была в тени своего суперактивного брата. Но после выхода «Тихого Дона» о ней заговорили. Все сразу вдруг вспомнили, что кроме Натальи и Федора у Сергея Бондарчука есть еще и дочь Алена, которая, между прочим, актриса, и актриса неплохая. Алена Бондарчук считает, что Наталья в «Тихом Доне» — это роль, которую она ждала всю свою жизнь.

— Алена, говорят, что вы долгое время находились в тени вашего брата Федора Бондарчука. Нет желания из нее выйти?

— У каждого из нас своя судьба. Моя жизнь и работа сложились по-своему. В какой-то момент думала, что вообще не смогу вернуться в профессию. Я много времени уделяла своей семье.

— Но вам нравится, как сложилась ваша карьера?

— В театре я сыграла много интересных ролей, а в кино, пожалуй, Наталья в «Тихом Доне» — моя лучшая роль. Актер — профессия зависимая. К сожалению, я завишу от предложений… Сейчас я играю в театре «Империя звезд». Комедия «Оскар» и «Трамвай желаний» — последние мои работы.

— Федор Бондарчук сейчас снимает фильм по фантастике Стругацких. Для вас там нашлась роль?

— Как-то Федя сказал: «На твой революционный характер у меня есть роль одной революционерки…» Но потом предложил роль другой актрисе.

— Вам не обидно?

— Обидно. Мне бы хотелось поработать вместе. Но я уважаю выбор брата. И в его картине все такие страшные. Может, он просто не хотел меня уродовать? Сейчас я увлечена «Трамваем желаний». Тема трудная, глубокая драматургия. Говорили, что зритель не пойдет, но все опасения оказались напрасны. Каждый вечер зал набит битком, а после спектакля женщины со слезами на глазах несут мне шоколадки…

— Вы любите шоколад?

— Нет. Но они все рано несут не цветы, а шоколадки. Часто с вареньевой начинкой, что я особенно не люблю. Женщинам так жалко мою героиню, что им хочется сделать мне что-нибудь приятное. Мужчины сочувствующе смотрят на все это, но жены их быстро затыкают. Это настолько трогательно выглядит, что я не могу отказаться от этих шоколадок. А один раз мне ананас подарили!

— А куда вы отправляете все эти продукты?

— Поначалу я их привозила домой, не хотела кому-то передаривать. Одна актриса, увидев, что я после спектакля отдаю цветы, сказала: «Не отдавай! Это плохая примета. Цветы — это твой успех. Ты отдаешь свой успех!» И я перестала отдавать… А шоколадок потом стало так много, что я их начала раздавать нашим костюмерам.

— Не так давно вся пресса обсуждала «Тихий Дон» Сергея Бондарчука, где вы снялись в одной из ролей. О чем вы подумали, когда узнали, что «Тихий Дон» в России? Кто вам об этом сообщил?

— В тот день я была дома. Мне позвонил Федор и сказал: «Тихий Дон» в Москве. Кто будет звонить маме?" Я ответила: «Ты». Это было так неожиданно! Я очень обрадовалась! Подумала: «Рукописи не горят. У каждого события есть свой час. Наверное, где-то сверху было решено, что именно в это время все должно произойти».

— Вы сами испугались маме звонить?

— Это было нелегко. Тринадцать лет работы, писем, разговоров, обращения к адвокатам. За месяц до смерти отец уже не мог слышать об этом. Он так и сказал: «Вопрос о „Тихом Доне“ закрыт!» Да и мы за тринадцать лет устали биться, подумали: «Как будет — так и будет». И вот в этот момент, когда, кроме надежды, ничего уже не оставалось, — такой неожиданный поворот событий.

— Что вы ждали от показа фильма и оправдались ли ваши ожидания?

— Мы, конечно, не ожидали такого недоброго приема. И я очень благодарна и маме, и Федору, что мы достойно выдержали этот удар. Главное, что фильм есть! Думаю, пройдет время — и люди забудут свое озлобление по поводу ориентации Руперта Эверетта и неприкрытых волос Аксиньи, тогда они посмотрят эту картину по-другому. Возвращение «Тихого Дона» мы отметили у меня дома, в тесном семейном кругу.

— Федор в одном из интервью сказал: «Я до сих пор для себя не ответил на вопрос, почему отец несколько десятков лет хотел снимать „Тихий Дон“…»

— Сергея Федоровича часто спрашивали: «Почему вы никогда не снимаете фильмы на темы сегодняшнего дня?» Это происходило потому, что его всегда интересовали вечные вопросы: кто мы такие, откуда и куда идем… А размышления на эту тему есть только в великой литературе. Еще Лев Толстой говорил, что настоящему писателю нужно в своих произведениях поднимать те вопросы, которые будут волновать людей вне времени и пространства. «Тихий Дон» Шолохова — это эпопея, это судьба народная, это то произведение, которое отвечает на вечные вопросы.

— Как-то вы сказали, что все слова и поступки людей вы меряете по отцу. Как это выражается в повседневной жизни?

— Я имела в виду свои роли и свою работу как актрисы. Когда мне присылают какой-нибудь сценарий, я спрашиваю себя: «А что бы сказал по этому поводу отец? Дал бы на это свое благословение или нет?» В свое время после окончания театрального института я показывала Сергею Федоровичу поступившие предложения, а он говорил: «Не надо. Это не интересно». Он считал, что актера делает роль, и ее нужно дождаться. Я ему говорила: «Пап, пока я буду дожидаться своей роли — все время может пройти». А он свое: «Подожди, материал нужно отбирать».

— А сейчас вы самостоятельно принимаете решение или с братом советуетесь?

— С Федором я всегда советуюсь. Но он мне говорит: «Соглашайся! Ты посмотри, с чего я начинал! В каком ужасе я снимался!»

— Ваши дома с Федором стоят рядом. Как так получилось?

— Когда мы думали, как лучше переделать наш дом, то мама сказала: «Я хочу все оставить так, как было при отце». На что Федя, в свою очередь, сказал: «Ну и замечательно. А я рядом построю свой дом». Вот так я и осталась жить в доме-музее Станиславского (его так Федя называет). Потом, конечно, я его надстраивала, увеличивала.

— А где ваша мама Ирина Константиновна живет?

— То у меня, то у Феди, а то у себя в московской квартире. Мама очень занятой человек, общественный деятель. Она много снимается в сериалах, картинах, добилась того, чтобы поставили памятник Сергею Федоровичу на его родине… Мы с Федей постоянно говорим ей: «Мам, может, ты отдохнешь и поедешь в санаторий?» «Хорошо. Это моя последняя картина», — произносит она со скорбным лицом до появления следующего сценария. (Смеется.)

— В 80-е вы снялись в нескольких фильмах, а потом вернулись на экран спустя почти 10 лет. Чем вы все эти 10 лет занимались?

— Я жила вместе с мужем и сыном в Швейцарии. Занималась домом, много читала, размышляла, ездила на съемки «Тихого Дона»… Поначалу мне все это нравилось, а потом стало тяжело, захотелось что-то сделать и для себя. Я взяла Костю и уехала с ним в Москву (муж приехал за нами через какое-то время). Сына пришлось отдать в немецкую школу, так как он не умел писать по-русски… Сейчас я на всякий случай спрашиваю Костю: «Ты бы хотел жить там?» И он отвечает: «Нет». Три года назад я вновь вышла замуж. Мой муж творческий человек из близкой мне сферы. У меня все замечательно. Но и когда я была одна, тоже не очень переживала. После развода у меня появилась свобода, и мне было интересно в ней существовать. Я могла купить билет и куда-нибудь полететь, что-то посмотреть, я вновь была актрисой, а не только Костиной мамой…

— Какие советы вы могли бы дать женщинам, которые развелись?

— После развода жизнь не заканчивается! Не бойтесь жить, не чувствуйте себя убогими или обделенными. Если ты одна, то это не значит, что в тебе что-то не так. Я заметила, когда ты одна и вдруг появляешься в обществе замужних пар, то многие женщины начинают с неприязнью к тебе относиться. Они видят в тебе некую опасность. Сейчас я тоже замужем, но никогда не осуждаю одиноких женщин. Лучше быть в какой-то момент одной, чем с мужчиной, который тебя подавляет, не дает тебе развиваться.

— Скажите, при таком отце, как ваш, трудно найти себе любимого мужчину?

— Конечно. Когда ты видишь перед собой очень мощную личность, настоящего мужчину, то существует опасность сравнения. Важно понять, что отец — это отец, что все люди разные и искать мужа и отца в одном лице — занятие бесперспективное. Мой муж не похож на моего отца, в чем-то он даже полная его противоположность. Мне в нем интересны совершенно другие вещи.

— В начальных титрах «Тихого Дона» вы записаны как Алена Бондарчук, а в конечных — как Елена. Как правильно?

— Отец хотел назвать меня Олесей, но мама и бабушка настояли на Елене. Но Елена — совершенно не мое имя. Я терпеть не могу, когда меня зовут Леной. В какой-то момент я даже сказала: «Все! Я — Алена! Могу и паспорт переделать».

— В прошлом году вы говорили, что женитьба в планы вашего сына не входит. И вдруг через несколько месяцев сыграли свадьбу. Вы удивились, когда Костя сообщил вам о женитьбе?

— Мне слегка поплохело. Я сразу представила, что Кости со мною нет, что утром я не готовлю ему завтрак и что я отпускаю его куда-то далеко-далеко… Но, пожив один месяц отдельно, молодые переехали ко мне. Сейчас у нас опять большая шумная семья, чему я безумно рада.

— Вы скоро станете бабушкой. Как к слову «бабушка» относитесь?

— Помню, мама как-то сказала: «Я не бабушка! Я Ириша!» Вот мы все и называем ее Иришей. А я, если стану бабушкой, то я — бабушка. К слову «бабушка» я замечательно отношусь, у меня по этому поводу нет никаких комплексов. Я знаю примеры очень молодых, спортивных и красивых бабушек, которым только в кайф от того, что у них такие внуки и внучки.

— Выходит, старости вы не боитесь?

— Боюсь, но я на этом не зацикливаюсь. Красота в определенном возрасте — это труд. Если ты хочешь хорошо выглядеть — нужно поддерживать себя в форме. Я хожу в тренажерный зал, в бассейн, в баню, делаю массаж, практически не пью спиртное, не ем тортики, масло и жирное мясо… Стараюсь следить за своими мыслями и радоваться жизни. Ведь чем злее человек, тем он хуже выглядит. Я в этом убеждена!