Нам повезло, — день выдался солнечным и не очень ветреным, так что находиться на палубе нашего маленького теплоходика было одно удовольствие. Вместе с командой я пристально осматривала берега, мимо которых мы проплывали.

— В наши задачи входит не только контроль качества речной воды на биогенные и техногенные загрязнители, но и осмотр береговой линии, — объяснял мне заведующий эколабораторией, работающей на судне, Константин Саббатовский. — Так мы несколько раз находили машины, которые были угнаны, а потом утоплены. С суши их никак не заметить. Очень часто с воды мы замечали тех нарушителей, которые моют свои машины в Москве-реке, загрязняя ее воды нефтепродуктами, ПАВами, другими вредными веществами. Или тех, кто мусорит, ломает деревья, разводит костры — в общем, по-варварски обращается с теми небольшими кусочками живой природы, которые еще остались вдоль реки в черте города.

 — И как вы обращаетесь с нарушителями — сажаете на свой теплоход, везете в полицию?

— Нет, мы фотографируем эти нарушения и сообщаем в экологическую милицию. К сожалению, экокультура у наших граждан находится на очень низком уровне.

Константин показывает мне множество фотографий полузатопленных машин, варварских пикников, того, как граждане моют своих «железных коней». В это время мы проплываем мимо сияющих на солнце куполов кремлевских соборов. На набережной бесконечная пробка.

— Насколько машины ухудшают экологию реки? — интересуюсь я у специалистов.

— Особенно сильно вода загрязнена нефтепродуктами во время сильных дождей и через час-два после этого, — объясняют мне. — Разводы видно, пятна на воде. Конечно, я бы рекомендовал купаться только на севере — в Серебряном бору, в районе Крылатского.

Мы спускаемся вниз, в лабораторию, где постоянно работают десятки приборов, на экране монитора высвечиваются разные кривые, по которым можно судить о состоянии воды, а в большом ящике на полу лежат обычные 1,5-литровые пластиковые бутылки. Именно в них отбираются пробы на анализ воды и грунта. Определяют наличие в воде 35 различных элементов, ее кислотность, удельную электропроводность. На столе лежит карта, в которой указаны нерестилища рыб.

— Есть еще рыба в Москве-реке? — с сомнением рассматриваю я множество точек, которыми отмечены места нереста.

— Удивительно, но есть и немало. В черте города встречаются окунь, судак, щука, лещ, плотва, карась. Говорят, в Чуре в районе Автозаводского моста поймали даже леща весом в 6 кг. И что удивительно, чем грязнее приток реки, тем больше в нем рыбы. А в последнее время у нас вновь появились раки. Хотя считается, что они могут жить только в чистой воде, но в нашем городе они адаптировались к самым загрязненным притокам Москвы-реки — к Яузе и Чуре.

 — Ну, а есть такую рыбу можно? Вообще, как качество воды в Москве-реке?

— В последнее время качество речной воды стало лучше по фенолам, формальдегидам, цветным металлам, и связано это с тем, что крупные промышленные предприятия выводятся из города, — рассказывает эколог. — Правда, наблюдаются сезонные колебания количества железа и марганца в Москве-реке: их много в донных отложениях, и когда половодье, дно взбаламучивается, и соли марганца оказываются в воде. Надо сказать, что питьевая вода с избытком этого элемента приводит к нервным расстройствам вплоть до летаргического сна. По другим загрязнениям ситуация в разных районах столицы очень неоднородна. Больше всего проблем на юге Москвы. Они связаны с Гурьяновской станцией аэрации. Там бывает, количество биогенных загрязнений превышает все допустимые нормы. А для того, чтобы рыба нормально жила и нерестилась, например, количество нитритов в воде должно быть раз в 40 меньше, а аммония — в 4 раза, чем мы там фиксируем. Хотя такая вода и пригодна для хозяйственных целей, рыбу, выловленную в тех местах, я бы не советовал употреблять в пищу.

Из притоков Москвы-реки, по данным экомониторинга, самой грязной является река Нищенка в районе Перервы. Связано это со снегоплавильной станцией, расположенной в тех краях.

…Смотрю на берег и вдруг замечаю, что в дыре ливневого стока воды появляется собака. Как ни в чем не бывало задумчиво смотрит на нас, потом разворачивается и исчезает в темном узком жерле трубы. Мы с капитаном Олегом Карповым удивленно переглядываемся: как она могла там очутиться? Да еще, судя по всему, она чувствует себя там как дома.

— Это еще что, — улыбается Константин Саббатовский. — В районе Южного речного порта даже лисы, бобры живут. Бобров причем несколько семей, они свои плотины построили, к зиме подготовились. Летом вокруг них жизнь кипит, корабли, баржи проходят, они особого внимания не обращают. А когда к ним близко подплывешь, тогда сердятся, хвостом по воде бьют — пугают.

Последний в этом навигационном сезоне, 72-й рейс экопатруля подходит к концу. У воды уже холодно и грязно, поэтому на берегах Москвы-реки нарушителей, моющих машины или разводящих костры, мы не обнаружили. Хорошо бы, чтобы их было как можно меньше и в будущем сезоне. Но не из-за плохой погоды, а потому, что мы все станем бережнее относиться к нашей красавице реке.