Главная театральная «фишка» этого, пятого по счету, фестиваля — спектакли не просто для маленьких, а конкретно для тех, кому от 8 месяцев до трех лет. Да-да, вы не ошиблись — именно 8 месяцев. Программу театра для малышни, родившуюся в Болонье, в театре в «Ля Баракка — Тестони Рагацци» назвали «Маленький размер». Ее финансово поддержал Евросоюз, а фестиваль «Гаврош», как самый продвинутый в детском вопросе, тут же экспортировал уникальный опыт в Москву. Дети, а главное их родители, посмотрев спектакли «Игры инженера Калдера» и «Onn-Off», убедились, что маленьким детям театр не противопоказан, а прописан в определенных дозах. Секретом производства театрального «лекарства» отлично владеют в театре «Ля Баракка — Тестони Рагацци».

СПРАВКА:

Программе «Маленький размер» уже около семи лет. В репертуаре этого большого театра только спектакли для детей и подростков. А работа над постановками для самых маленьких выделена в особое направление: в труппе даже есть актеры, которые играют только для малышей, и режиссеры, которые творят только для них. Более того, создателями спектаклей учитываются особенности восприятия детей до года, годовалых, двухлетних и так далее. Так что даже младенец имеет полное право стать театральным зрителем, если в афише есть специально предназначенный для него репертуар. В программе «Маленький размер» работают двенадцать театров-партнеров из Австрии, Бельгии, Финляндии, Франции, Германии, Ирландии, Италии, Румынии, Испании, Словении, Англии, Венгрии. Каждый привносит в копилку общего опыта свой взгляд на искусство, вкладывает в общее дело то, в чем лучше всего разбирается.

Актер Андреа Буццетти работает только с самыми маленькими. Он придумал забавное представление «Оnn-off» с электрическими лампочками, имевший оглушительный успех у публики «Гавроша».

 — Андреа, как нужно играть в спектаклях «маленького размера»?

— Когда меня вводили в мой самый первый спектакль, сразу предложили забыть обо всем, что я знаю и умею как артист. Для маленьких зрителей нельзя «играть», но нужно постараться стать очень любопытным и посмотреть на мир их глазами, с высоты их роста.

Ребенок, которому год или два, впитывает впечатления как губка, и уже очень многое понимает. Если ты не сцене не настоящий, он тебе не поверит. А многие считают, что увлечь ребенка можно, показывая ему преувеличенные эмоции, мимику, жесты, возгласы. Но на самом деле, намного больше его интригует возможность следить за твоим взглядом.

 — А в чем разница между восприятием годовалого и трехлетнего зрителя? Есть ли она?

— Трехлетний ребенок может наблюдать за тобой и продолжать тебя слушать, даже если ты передвигаешься в пространстве. А ребенка, которому всего год, нельзя «отпустить». Двигаясь и рассказывая, ты все время должен обращать на него внимание, знать и чувствовать: где он? Играешь как бы для каждого из этих малышей — и только при этом условии они становятся настоящей «зрительской командой»!

 — А случаются актерские провалы?

— Когда я играл свой первый спектакль для детей, то шагнул совсем близко к зрителям и громко сказал: «Добрый день!» …Их было тридцать пять, и двадцать девять заплакали! Я ведь очень высокий, и у меня вьющиеся густые волосы — все это для маленького ребенка просто страшно, честное слово. И у меня тоже ноги тряслись. Но зато тогда я понял, что главное — это выйти к малышам очень тихо и спокойно сообщить им, что я могу рассказать какую-то историю. Если, конечно, они хотят меня выслушать. Я попробовал сделать так — и дети согласились слушать, и уважали меня целых тридцать пять минут!

Конечно же, мне случалось на сцене совершать ошибки: один раз вазу с водой уронил в самом начале спектакля, в другой раз — лампочка разбилась. И пришлось все время ходить на цыпочках.

Но самый серьезный провал случился однажды в Германии, где я играл спектакль «Цвет воды». Там сразу несколько зрителей, опоздавших к началу, пришли, посадили своих детей на сцену и стали их фотографировать. Прямо во время действия. Я тогда даже подумал: «Наверное, это потому, что я плохой артист и пора подумать о другой работе». А потом понял, что в этот раз родители просто нарушили правила, которые в театре существуют и для зрителей. Каждый из них уверен, что его ребенок — самый лучший, поэтому родителям не очень важен спектакль. Куда важнее — показать всем своего самого лучшего ребенка. Такое желание вполне понятно, но если оно так проявляется в театре, то это просто опасно!

 — Вы считаете, маленькие зрители лучше знакомы с театральными правилами, чем взрослые?

— Им еще никто не рассказал, что такое театр, спектакль, актер, сцена, публика. Они еще не знают, что они — зрители. Но у них уже есть инстинкт восприятия искусства. При этом они абсолютно свободны! В маленьком зале, где нет театральных кресел, они могут сесть к вам спиной. Они смеются, если им хочется. Если захотят заплакать — заплачут. Если станет неинтересно — могут уйти. Я счастлив, что мой опыт позволяет мне добиться того, чтобы они не уходили.

 — И вам никогда не хотелось стать «настоящим» артистом «настоящего» большого театра, чтобы играть для «настоящих» взрослых зрителей?

— С тех пор, как я научился видеть мир с высоты детского роста, мне наплевать на взрослых. Играя для чистого зрителя, который еще не знает, что такое «театр», нельзя не ощущать, что перед тобой — самая настоящая публика, которая прекрасно тебя воспринимает и очень много тебе отдает.

Я знаю, что в России очень большим уважением пользуется театральное искусство. И поэтому в вашей стране считают, что маленькие дети — это еще не зрители, они только могут ими стать когда-нибудь потом. Само по себе такое мнение вполне нормально, но я вас уверяю: это не так. Мы много лет работаем для малышей и не собираемся отказываться от этого удовольствия.