Закон о ювенальной юстиции на Западе действует давно и по всей строгости. Поэтому побывавшие за границей наверняка отмечали разницу в отношении к детям «у нас» и «у них»: пока отечественные мамаши сочно покрикивают и отвешивают шлепки своим отпрыскам на детских площадках, западные семейства чинно посиживают в кафе, внимательно и с удовольствием агукая с младенцами в колясках. Многие годы я не могла понять истинной причины такого различия. Разность культур, менталитет? Теперь стало ясно: европейцы просто боятся. Боятся шлепнуть своего ребенка прилюдно, боятся повысить голос: они уже научены, что вокруг всегда найдутся «добрые» люди, которые сообщат об их поведении куда следует. А «сорвавшихся» родителей регулярно показывают в осуждающих сюжетах по ТВ.

Отечественные принципы ювенальной юстиции впервые были законодательно закреплены в 1995 году указом президента РФ Б. Н. Ельцина, который утвердил «Национальный план действий в интересах детей», предусматривающий создание системы ювенальной юстиции. Изначально идея предполагала исключительно появление уголовных судов для несовершеннолетних, а в область деятельности этой подростковой службы попадали неблагополучные семьи.

Однако, разобравшись, родительское сообщество поняло, что готовящийся к принятию в России закон — палка о двух концах и может ударить по вполне пристойным семьям, которые волей-неволей окажутся втянутыми в неприятные разборки с социальными службами. Финал этих историй непредсказуем: слишком большой властью будут наделены сотрудники ювенальной юстиции. Противники закона говорят о его направленности на разрушение института семьи, грубом вторжении в семью государства, о противоречии его норм по отношению к национальной российской духовности и традиционной культуре. Против введения сексуальной грамотности со школьной скамьи выступает Церковь. Уравнивание в правах родителей и детей содержит в себе много опасностей для всей системы общественных отношений, а слепое копирование западных стандартов (тем более таких спорных даже у себя на родине) уже не в первый раз оказывается совершенно неблагоразумной затеей.

Законодательная инициатива вызывает много вопросов: например кто войдет в число работников соцслужб, имеющих право изъять ребенка из семьи? Как будет осуществлен контроль за их деятельностью? Где гарантия того, что их действия не приведут к новым семейным трагедиям, подобно тем, когда детей забирают, например, из-за отсутствия ремонта в квартире? Особенно уязвимыми становятся многодетные семьи.

Еще один пример: обвинение в «оставлении ребенка в опасности» (теперь это юридическое понятие) может получить любой родитель, пошедший в магазин и оставивший ребенка одного на полчаса в квартире. А что делать, если ребенок пришел из школы, а мама еще на работе? По новому закону придется изымать его из семьи, где надзор за ним осуществляется не в полной мере!

В этом свете логичен вопрос и родителей к государству: что делает оно для обеспечения безопасности своих юных граждан, их психологического и физического комфорта? Если в дневное время по ТВ демонстрируются сцены убийства и насилия, пособия на ребенка не отвечают истинным потребностям семей, а матери с малышом тяжело устроиться на работу, насколько нравственно предъявлять обвинения родителям во многих вынужденных «проступках»?

Одно очевидно: властям следует относиться к подобным решениям с большой осторожностью, много раз проверяя каждый пункт принимаемого закона и учитывая все подводные камни и опасения общественности. Ни в одном законе, каким бы идеальным он ни казался на первый взгляд, не могут быть прописаны все жизненные ситуации и человеческие отношения — и тогда приходится надеяться только на здравый смысл чиновников в той или иной сфере. К сожалению, он в законах не прописан.