Интервью

Лукерья Ильяшенко: «Мужчина — это очень ненадежная инвестиция»

Актриса рассказала в интервью о потерях, которые привели ее к успеху

12 января 2023 14:28
19387
0
Лукерья Ильяшенко. Платье, say no more; колье и браслет из коллекции Lucky Move, кафф из коллекции My Twin, все – Messika; колье и серьги из коллекции Classic, все – Mercury. Стиль: Евгения Лачина; макияж: Кирилл Шабалин; прически: Мария Родкина; ретушь: Алика Лукьянчикова.
Лукерья Ильяшенко. Платье, say no more; колье и браслет из коллекции Lucky Move, кафф из коллекции My Twin, все – Messika; колье и серьги из коллекции Classic, все – Mercury. Стиль: Евгения Лачина; макияж: Кирилл Шабалин; прически: Мария Родкина; ретушь: Алика Лукьянчикова.
Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Дмитрий Пилатов

Лукерья Ильяшенко может показаться излишне прямолинейной, жесткой, ироничной. На самом деле это из желания сделать все «по гамбургскому счету». Она очень требовательна к себе: по этой причине когда-­то оставила балет, модельную карьеру. Но, может статься, еще полюбит себя в кино. Подробности — в интервью журнала «Атмосфера».

— Вас назвали Лукерьей в честь прабабушки. Что-­то о ней знаете?

— Да, семейное предание гласит, что Лукерью выдали замуж за богатого, но нелюбимого мужчину Корнея Вахно. От него она родила всего лишь (!) троих детей, и муж по этому поводу сильно сокрушался. А потом в деревне появился некий грабарь, который стал ее любовником, но скоро исчез. Рассказывали, что в тоске она выходила на пригорок и пела красивые песни. Видимо, Вахно было в курсе адюльтера, потому что, когда Лукерья заболела, не повез ее в больницу, и она умерла. Дети — мой дедушка и две его сестры — остались с отцом. А тот, недолго думая, нашел молодую красивую жену, от которой у него было аж восемь детей. Мачеха неродных ребят невзлюбила, и мой дед (на тот момент ему было двенадцать лет) сбежал из семьи. Потом началась Великая Отечественная вой­на, вскоре он встретил мою бабушку, они поженились, и родилась моя мама.

— Эту интересную историю вам дедушка рассказывал?

— Честно говоря, не помню, кто рассказывал. В моей жизни посиделки с родственниками были лет до семи. Мы уехали из Самары в 1997 году, с тех пор я их редко видела. Наша семья жила скромно, мама не могла позволить себе частые поездки к родителям, и постепенно общение сошло на нет. А после того как умер мой отец, мы остались с ней вдвоем.

— Вам не хватало семейного клана?

— Я сейчас понимаю, что мне этого не хватало. Это мои родственники номинально, но я с ними не росла, не общалась. Я ими горжусь, почти все с красными дипломами и золотыми медалями. Но это чужие мне люди. С мамой у нас отношения ужасные. Иногда я думаю, как было бы здорово иметь рядом близкого, родного человека, к которому можно прийти в трудную минуту. Жалко, что она в свое время обрубила эти связи.

Платье, Yanina couture; браслеты и колье из коллекции Classic, кольцо из коллекции Flower, все – Mercury; серьги з коллекции My Twin, серьга-кафф из коллекции Glamzone, все – Messika
Платье, Yanina couture; браслеты и колье из коллекции Classic, кольцо из коллекции Flower, все – Mercury; серьги з коллекции My Twin, серьга-кафф из коллекции Glamzone, все – Messika
Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Дмитрий Пилатов

— Для человека очень важно знать свои корни. Знаю, что вы коллекционируете антиквариат — вас интересует прошлое?

— Не сказать, что я увлечена историей. Скорее это пришло от отца, он занимался антиквариатом. И я тоже обожаю винтажные вещи, они очень красивы, в этом есть некая драматургия. Всегда можно что-­то додумать, нафантазировать. Хотя иногда лучше этого не делать. Жизнь человека вообще драматична. Я ношу перстень, на котором написано: «Родился, потерпел, умер». Наверное, это и меня характеризует на данный момент. Хочется верить, что трагические события делают нас мудрее, сильнее и что они происходят не просто так. Конечно, лучше жить счастливо, без приключений и в максимальном комфорте — это бережет психику. Но мне как актрисе стабильная психика ни к чему. (Смеется.)

— Во втором сезоне сериала «Вампиры средней полосы» онлайн-­кинотеатра Start, премьера которого состоялась 13 декабря, вы играете антагонистку — вампиршу Агату. Был повод задуматься о бессмертии?

— По-­моему, бессмертие — это здорово. Столько интересных вещей, которыми можно было бы заняться, но, увы, не хватает времени. С возрастом когнитивные и физические способности человека угасают. А когда впереди долгая-­долгая жизнь, можно писать стихи, музыку, стать рок-­звездой, суперрежиссером, суперактрисой.

— Вы считаете, это только вопрос времени?

— Да, конечно. Я балетный ребенок и привыкла к труду. В самом начале моей карьеры один очень близкий человек сказал мне: ты обречена преуспеть, если будешь посвящать все свое время любимому делу. У меня так было с балетом: я пришла туда толстая, неповоротливая, со средними данными. В итоге я одна из немногих девочек, кто остался танцевать. Пусть это был небольшой театр, но я танцевала в классической труппе. Хотела добиться успеха — и худела, бегала с утяжелителями, глотала таблетки, которые подавляют аппетит. Так же и с актерской профессией. Я очень расстраиваюсь, когда выходит какая-­то ерунда с моим участием, потому что далеко не все зависит от нас, актеров. Но сделать свою роль лучше, чем она была написана, это тоже определенный челлендж, нарабатывание профессионального навыка. К «Вампирам средней полосы» это, кстати, не относится. Start — одна из передовых платформ, и вся команда настроена на то, чтобы сделать хороший продукт. Я даже не была уверена, что меня возьмут в этот проект. Пришла на кастинг больная, с температурой. Нужно было сыграть две сцены — одну, где проявляется суперспособность Агаты, и вторую, где она избивает человека, потому что, в общем, моя героиня садист. И надо было показать эту крайнюю степень жестокости. Мне казалось, я плохо попробовалась. Даже позвонила агенту, пожаловалась, что профукала роль мечты. Но меня утвердили!

— А чем эта роль вам интересна?

— Антагониста любопытно играть, когда ты понимаешь его мотивацию — почему он плохой. Я придумала некую историю про свою героиню, что она полузомби, сектант, ходит, как цепной пес, за Борисом, который ее обратил. Болезненная любовь, всем знакомый стокгольмский синдром, когда жертва обожает своего палача.

Накидка, Yanina couture; туфли, amina muadi; колье и подвеска из коллекции Classic, кольцо из коллекции Color, все – Mercury; серьги из коллекции My Twin, серьга-кафф и кулон из коллекции Joy, чокер из коллекции Glamazone, все – Messika
Накидка, Yanina couture; туфли, amina muadi; колье и подвеска из коллекции Classic, кольцо из коллекции Color, все – Mercury; серьги из коллекции My Twin, серьга-кафф и кулон из коллекции Joy, чокер из коллекции Glamazone, все – Messika
Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Дмитрий Пилатов

— Ваш персонаж обладает сверхспособностями, а вы бы о какой мечтали?

— Чтобы все успевать, чтобы в сутках было тридцать часов, а не двадцать четыре.

— Вы рассказывали историю про Юрия Стоянова, которого побаивались, потому что он казался суровым и мрачным. И он заявил, что «меня боятся только бездарные и глупые». А вы ответили, что, мол, такая и есть. Это комплексы на свой счет?

— Да, нахамила взрослому человеку. (Улыбается.) Комплексы есть у всех, но я бы не хотела, чтобы они уходили. Иначе не будет мотивации к развитию. Я к себе требовательна, и именно эта требовательность приводит меня к успеху.

— Вас часто критиковали в детстве?

— Да, мама. И балетная школа была хорошей почвой для взращивания комплексов. Но на самом деле я не считаю, что это плохо. Люди, которые полностью довольны собой, не ставят цели чего-­то добиться. С моей точки зрения, это неудачники.

— Получается, вы никогда не бываете счастливы в моменте?

— Почему? Я счастлива в процессе. Я трудоголик, но я и гедонист. (Улыбается.)

— Был у вас момент какого-­то жизненного триумфа?

— Пока нет.

— Ждете?

— Не жду, работаю над этим.

Платье, say no more; серьги из коллекции Classic, Mercury
Платье, say no more; серьги из коллекции Classic, Mercury
Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Дмитрий Пилатов

— А отец вас хвалил?

— Да, он меня очень любил и хвалил постоянно. Говорил, какая я красивая, замечательная, талантливая, любимая Лушенька. Если бы он не умер так рано (мне было десять лет), наверное, я бы выросла совсем другим человеком.

— Вы пытались потом в ком-­то найти фигуру отца?

— Наверное, такой фигурой стал мой педагог по классическому танцу, директор балетной школы, в которой я училась, Михаил Асафович Тихомиров. Очень колоритный персонаж, бил нас плеткой для лошадей. Что вы так смотрите? Это сейчас XXI век на дворе, появились модные слова «абьюз» и «харассмент», а тогда это было нормой — если не можешь втянуть ягодицы, получи по заду. Еще вставляли между ягодиц монетку, пятачок. А мы этот хлыст прятали под крышку рояля, и Михаил Асафович ругался: «Кто саботировал класс?! За это мы сейчас будем делать гранд батман по тридцать два раза в каждую сторону крестом».

— Ничего себе «отец»…

— Он был строгий, но при этом и дико смешной. Дружил с Мироновым, рассказывал анекдоты. Он хотел, чтобы мы в жизни преуспели. Тут история не про похвалу. От балетной школы у меня сформировалась такая ментальность, что любовь — это действие, не слова. Стоишь в задней линии кордебалета, стараешься, и если получается хорошо, то тебя переводят в первую, а потом выдвигают в солисты. И это самая большая мотивация. Слова не значат для меня ничего. «Ты хорошая актриса, ты хорошо сыграла». Замечательно, а где тогда мои главные роли? (Смеется.)

— А награды?

— Это приятно, хотя и субъективно. Я не работаю в театре, только снимаюсь в кино. И когда люди узнают меня на улице, для меня это нечто вроде отсроченных аплодисментов. Понимаю, есть отдача, и кому-­то моя работа понравилась. Значит, все было не зря.

Корсет, Amplituda; серьга-кафф из коллекции Joy, Messika; браслет и кольцо из коллекции Sensual Touch, кольцо из коллекции Lakshmi, все – Pasquale Bruni
Корсет, Amplituda; серьга-кафф из коллекции Joy, Messika; браслет и кольцо из коллекции Sensual Touch, кольцо из коллекции Lakshmi, все – Pasquale Bruni
Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Дмитрий Пилатов

— Ваш педагог знал, что вы стали актрисой?

— Знал, но такой популярности у меня еще не было, я только начала сниматься. Помню, пришли на какой-­то показ, и он сказал: «Пытаешься актерствовать? Ну-­ну. Задница хороша для секса, но не балета, это точно».

— А мама вами гордится? Хотя вы упомянули, что у вас сложные отношения…

— Мы с ней не общаемся. Я приняла решение, что помогаю ей материально, но личный контакт обрубаю. Если отношения деструктивны, зачем? Когда я в ресурсе, я еще могу ее выносить. Но не сейчас — я работаю практически без выходных. У меня режим энергосбережения, я стараюсь поменьше общаться с окружающими, ни с кем не встречаюсь.

— Но есть люди, которые вас подпитывают, вдохновляют?

— Мои друзья. Нам хорошо вместе. Это люди, которые ничего от меня не хотят. Потому что, когда мы говорим про отношения мужчины и женщины, всегда есть какие-­то претензии. А ты порой просто не можешь дать то, чего от тебя ждут. И это тоже забирает энергию. Поэтому мне легче побыть одной — не надо мне помогать, просто не мешайте.

— Домашний питомец у вас есть? Кошки отлично справляются с этой задачей — наполнить энергией.

— Есть кот, он прекрасный. На самом деле вы меня просто сейчас поймали в таком измочаленном состоянии. Время тяжелое, давит на психику. Сложно работать в коллективе, где много разных мнений, и стараешься никого не задеть, не обидеть. Приходится постоянно фильтровать сказанное. Мы, актеры, люди без кожи. Все считываем, очень эмпатичны.

— Вы пытаетесь сохранить на площадке хороший микроклимат?

— Я не люблю работать в атмосфере конфликта. Раньше я была очень доброй, ни с кем не спорила, что скажут, то и делала. Но сейчас я понимаю, что в кадре будет мое лицо. Зрителю не скажешь, что это осветитель плохо выставил свет или гример накрасил не так. И часто ловлю себя на мысли, что разобрать сцену могу лучше режиссера. Или костюм — ну почему я должна объяснять элементарные вещи, что, если я играю успешную self made woman, я не могу быть одета дешево. Внутреннее идет от внешнего, от костюма. И зритель подмечает недостоверность. Или ты подходишь к плейбэку и видишь, что глаза у героини в провале. Спрашивается: куда смотрит оператор? Кино — это коллективная работа, поэтому хочется быть в команде, где все радеют за хороший результат. Сейчас, если я вижу, что что-­то пошло не так, беру власть в свои руки. (Улыбается.) Начинаю критиковать грим, костюм. Речь не о том, что в каждом проекте я хочу выглядеть красоткой. Я могу быть чудовищем, но это должно быть достоверное чудовище.

Платье и ботфорты, все – Saint Laurent; колье из коллекции Glamazone, серьги из коллекции My Twin, серьга-кафф из коллекции Joy, все – Messika; колье и браслет из коллекции Classic, все – Mercury
Платье и ботфорты, все – Saint Laurent; колье из коллекции Glamazone, серьги из коллекции My Twin, серьга-кафф из коллекции Joy, все – Messika; колье и браслет из коллекции Classic, все – Mercury
Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Дмитрий Пилатов

— То есть трепета к кино стало меньше?

— Наоборот, но появилось и больше ответственности. Поэтому я и вовлекаюсь во все. А люди не любят, когда им указывают на ошибки, люди не любят критику. Для многих я стала неудобна.

— Для вас есть авторитеты?

— Да, конечно. Душан Глигоров, режиссер «Химеры», Евгений Сангаджиев, Андрей Джунковский. Они горят процессом. И к ним у меня нет вопросов, я сделаю все, как они скажут.

— «Химера» — мощный проект. Но тем не менее в интервью вы рассказывали, что отношения с партнером Александром Кузнецовым у вас не сложились.

— Он тяжелый человек. Один раз мы очень сильно поссорились. Шурик требовал каких-­то вещей, которые всем казались to much. Но потом, когда я увидела на экране сцену убийства моей героини, я поняла, что он был прав. На озвучке я плакала. Можно быть сколько угодно токсичным человеком, но все, что он предлагал, выстрелило. Он извел всех, но своего добился. И вот вопрос: хороший человек — это профессия? Видимо, нет.

— Когда вы играете откровенную сцену, в реальности возникает более близкий контакт, другой уровень доверия?

— Ну, наверное, да. Спрашивают: «Ребята, может, вас накрыть между дублями?» — «Да ладно, что уж стесняться, так полежим». (Смеется.) Помню, когда мы снимали постельную сцену, Шурик заставил оператора повесить ферму — это такая конструкция на палках, чтобы камера снимала сверху. Сказал: «Вы будете снимать, пока мы не скажем стоп». И включил на телефоне песню группы The Doors. У нас было два дубля, но один длился двадцать девять минут, а второй тридцать. Все на площадке были очень недовольны: «долго, затратно, мы такого не планировали, да кто это такой», но получилось супер.

Платье, Yanina couture; браслеты и колье из коллекции Classic, кольцо из коллекции Flower, все – Mercury; серьги из коллекции My Twin, серьга-кафф из коллекции Glamzone, все – Messika
Платье, Yanina couture; браслеты и колье из коллекции Classic, кольцо из коллекции Flower, все – Mercury; серьги из коллекции My Twin, серьга-кафф из коллекции Glamzone, все – Messika
Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Дмитрий Пилатов

— В будущем вы бы согласились поработать с Александром еще?

— Это вопрос к нему — согласится ли он, потому что Кузнецов — артист международного уровня.

— Не было отклика с его стороны, когда он прочитал, что вы рассказываете о нем в интервью?

— Нет, мне кажется, ему не до этого. Человек занят работой. Знаю по себе, что, когда ты снимаешься по двенадцать-­пятнадцать часов в сутки без выходных, времени ни на что больше не остается.

— Получается, из-­за балета не было детства, а сейчас из-­за съемок — нормальной жизни?

— А что такое нормальная жизнь? Муж, дети, загородный дом? Я бы не занималась этим делом, если бы его так не любила. Я снимаюсь не из-­за денег. Иногда едешь со съемок в машине, и аж до слез пронзает ощущение: у меня это было, мне удалось сделать нечто потрясающее, я пересилила себя, как Мюнхгаузен за волосы вытащила на другой уровень. А сводить смысл своего существования к семье, мужу и детям — это не про меня.

— Любовь не вдохновляет вас?

— Почему же, бывало, я влюблялась очень-­очень сильно. Это чувство вдохновляет, но оно нисколько не связано с работой. Эндорфины, дофамины зашкаливают, и хочется делать глупости.

Накидка, Yanina couture; колье и подвеска из коллекции Classic, кольцо из коллекции Color, все – Mercury; серьги из коллекции My Twin, серьга-кафф и кулон из коллекции Joy, чокер из коллекции Glamazone, все – Messika
Накидка, Yanina couture; колье и подвеска из коллекции Classic, кольцо из коллекции Color, все – Mercury; серьги из коллекции My Twin, серьга-кафф и кулон из коллекции Joy, чокер из коллекции Glamazone, все – Messika
Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Дмитрий Пилатов

— Сколько длится любовь? Три года?

— Нет, потом она трансформируется во что-­то более фундаментальное. Это уже не просто гормональный всплеск по отношению к человеку, а осознание, что он твой партнер по жизни, и вы команда. Я считаю, должны быть более-­менее одинаковые ценности, общее видение мира, понимание будущих целей. Что это — свадьба, дети или же самореализация? Если базово вы разные, союз не сложится.

— А вы свадьбу и детей не хотите?

— Я реалист. Если говорить про детей, то нужна материальная база, чтобы была возможность растить их не на четырех квадратных метрах, завести няню, потому что бросать работу я не хочу. На все это нужен ресурс. Плодить несчастных, обездоленных — зачем?

— Вы в детстве ощущали себя несчастной из-­за материальных проблем?

— Я не была несчастной, нет. Почему вы так решили? Балетная школа сделала из меня человека, который понимает, что такое цель и как ее достигнуть. Но сейчас я понимаю, что деньги важны. Может случиться всякое, и мне нужна подушка безопасности. Просить я не умею. Всего, что у меня есть, я добилась сама.

— Вы не хотите делегировать эту обязанность мужчине?

— Я не хочу попадать в зависимость. Мужчина — это очень ненадежная инвестиция. Он может умереть, заболеть, уйти к другой. И вообще, быть на содержании некрасиво. Сразу представляю свою героиню Леру из «Сладкой жизни». Это вообще максимально далекий от меня персонаж. Иногда, в минуту слабости, я думаю: эх, Луша, что ж раньше, будучи помоложе, ты не искала себе олигарха-­покровителя? Но нет, не смогла бы. Я свободолюбивый человек. Никто не будет терпеть мои амбиции, мое постоянное отсутствие дома, съемки-­экспедиции.

— Фаина Раневская говорила: женщина должна работать мало, но с охоткой.

— Не знаю, у меня так не получается. Я наблюдала такие пары, где муж олигарх, а жена то дизайнер, то певица, то телеведущая. И ничего толкового не выходит. По той простой причине, что кто платит, тот и заказывает музыку.

Платье, say no more; серьги из коллекции Classic, Mercury
Платье, say no more; серьги из коллекции Classic, Mercury
Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Дмитрий Пилатов

— Балет дал вам хорошую жизненную закалку. А физическую? Наверное, сейчас этой активности не хватает?

— Да, это точно. Когда у меня есть свободное время, я хожу в балетный класс. Это поднимает настроение и тонус. Но сейчас, к сожалению, возможности нет, что очень жаль. Здесь уже вопрос даже не о стройной фигуре, а о здоровье ментальном и физическом. Я пробовала делать зарядку: чуть-­чуть попрыгаешь, пресс покачаешь, в планке постоишь, и вроде полегче.

— Какие планы и задачи поставили себе в новом году?

— Сейчас ставить глобальные цели невозможно. Наверное, я потому так себя и загрузила работой, чтобы не оставалось времени и сил думать ни о чем другом. Это такая психологическая уловка. Тяжело читать новости… Мы переживаем исторический момент, приобретаем новые навыки, как жить в тех условиях, когда ты не можешь планировать вообще ничего.

— «Делай что должно, и будь что будет» — это изречение приписывают римскому императору Марку Аврелию.

— Это то, что у всех сейчас на устах. Мне психолог посоветовала: «Луша, вам нужно спортом заниматься и медитировать». Я нашла медитацию, и там дама с голосом властным вещала, что женщина должна вибрировать на одном уровне с землей, и тогда она постигает свою натуру, и ее мечты начнут сбываться. И, мол, сейчас все великие женщины мира кладут мне руки на плечи и поддерживают. В тот момент я ярко себе представила, как под этим грузом осыпается мой позвоночник. В общем, это был очень смешной опыт. Я не верю в визуализацию, карту желаний и прочее — никого не хочу обидеть, но одними фантазиями ничего не добьешься.