Архив

Тайны следствия

24 декабря 2001 03:00
1560
0

Досье на подозреваемогоВ чрезмерной талантливости подозревается Ганапольский Матвей Юрьевич. Родился 14 декабря 1953 года на украинской земле города Львова. В 1973 году окончил училище эстрадно-циркового искусства в Kиеве, в 1981-м — режиссерский факультет ГИТИСа. С 1981 по 1986 год работал в качестве режиссера-постановщика в Kиевском театре эстрады. В 1986 году проник в Москву, где, обаяв всю детскую редакцию Гостелерадио, стал вести радиопрограмму «Чудеса на седьмом этаже». Параллельно был режиссером известных детских пластинок «Приключения капитана Врунгеля» и «Следствие ведут колобки». Таким образом, завоевав расположение советской детворы, Ганапольский переключился на взрослых. В 1991 году устроился на радио «Эхо Москвы». A год спустя, надев для конспирации бейсболку, обосновался на канале ОРТ, где в программе «Бомонд» пытал каверзными вопросами известных личностей. Позже вел «Игры гладиаторов» (РТР), «Большое Времечко» (НТВ). K работе в передаче «Aкуна матата» (РТР) подключил сына Михаила (сейчас работает оператором на ТВ−6). Под маской «частного детектива» проникал на ТВ−6, ОРТ и, наконец, остановился на ТВ-Центре. Особо приближенным известен как автор книги юмористической фантастики «Приготовление Вахруста». Kроме того, преподает в Независимой школе кино и телевидения, где вербует на экраны юные дарования…

Встреча спецагентов «МК-Бульвара» с телеведущим, режиссером и писателем Ганапольским произошла… на радио «Эхо Москвы». «Шифруется», — подумали мы.

 — Да нет, вы немножко путаете понятия. Профессия у меня одна — журналист. По основной профессии я режиссер. Но не телеведущий! Такой профессии вообще нет. Это как бы должность, понимаете? Иначе получается, что министр культуры Швыдкой, когда он ведет на Пятом канале ток-шоу, тоже телеведущий… Поэтому и то, и другое, и третье — это просто часть моей жизни. Например, «Эхо Москвы» мне интересно тем, что это ток-радио. Сегодня у меня в гостях будет известнейший джазовый виброфонист Джо Локк, а завтра в мою программу «Спорим с великими» придут Никита Михалков и итальянский журналист Кьезо. За одну смену в среду, когда я дежурю с 10 утра до 17 часов, у меня бывает по пять разных гостей. Поэтому «Эхо Москвы» не может сравниться ни с каким телевидением. На каком канале я могу иметь 7-часовую смену и чувствовать себя естественно? Пока такой не создан.

— В этом году ваша программа «Детектив-шоу» второй раз подряд вышла в финал ТЭФИ в номинации «Игровые программы». Но лучшей все-таки была названа «Что? Где? Когда?». Не расстроились?

 — Для меня дважды выход моей игры в финал ТЭФИ — это уже достаточная награда. Естественно, трудно было предположить, что сразу после трагического ухода Владимира Яковлевича Ворошилова его передача и сам он не будут отмечены высшими наградами. Поэтому звание Ворошилова как человека игры с большой буквы и его признание на ТЭФИ абсолютно логичны. В данном случае у меня нет никаких вопросов.

— Программу «Детектив-шоу» производит «Авторское телевидение», а ТВЦ лишь заказчик. Чувствуете ли вы себя сейчас ведущим этого канала и как относится его руководство к вашей программе?

 — Конечно, я не чувствую себя ведущим ТВЦ. Чтобы быть ведущим того или иного канала, надо там работать. Телевидение — это клан, семья. Тот клан, в котором ты существуешь, как коза ностра, заботится о тебе. То есть каналы прежде всего думают о ведущих, которые у них в штате, и это абсолютно логично. Поэтому я хочу сказать спасибо ТВЦ, который показывает мою программу. Я знаю, что к ней хорошо относятся, но и она платит каналу тем же. У «Детектив-шоу» очень неплохой рейтинг относительно возможностей ТВЦ. Поэтому я очень доволен.

— Ворошилов говорил, что, если бы его посадили за игровой стол «Ч?Г?К?», он не ответил бы ни на один вопрос. Если бы вы сами участвовали в «Детектив-шоу», вы бы распутали хоть одно преступление?

 — Перед съемками очередной игры мы садимся в комнате, и Михаил Шифрин, главный автор вопросов «Детектив-шоу», зачитывает нам все дела, проверяя, как они звучат на слух. Изложить за 40 секунд все обстоятельства детективного дела довольно сложно, поэтому вопрос должен быть легким на слух, на ощупь. Но только четыре или пять раз за все игры я сумел отгадать правильный ответ.

— Кстати, откуда черпаются все эти детективные истории прошлых веков?

 — В титрах нашей передачи сказано, что мы предлагаем игрокам только те дела, которые были расследованы: ведь должен же быть правильный ответ? Поэтому проводится огромная работа не только с московскими органами внутренних дел, которые расследуют нынешние дела, но и с архивами. Очень много дел мы берем из-за рубежа. Но не будем забывать, что эти дела расследовались несколько месяцев, а может, даже и лет. А некоторые были расследованы и вовсе случайно. Поэтому я восхищаюсь тем, как участники команд совершенно спокойно в течение отведенных двух минут приходят к правильному решению. Я даже думаю, что если бы в любой профессии привлекались так называемые свежие головы, это приносило бы определенную пользу. Отстраненность, которая есть у дилетантов, иногда позволяет выдавать очень нетрадиционные решения.

— Вы ведь всегда знаете заранее ответ. Никогда не думаете, смотря на игроков: «Вот дураки-то! Ответ на ладони, а они все думают!»

 — Вот все, что вы сказали, кроме слова «дураки». Честно говоря, я всегда на их стороне. Я подсказываю им, как могу, и это видно из передачи. Только если они вдруг начинают качать права, я начинаю на них злиться, и тогда им непросто. Но в принципе я на их стороне. Я очень уважаю то, что они делают. Мы не дарим им миллионы, но несколько тысяч рублей, заработанных честно, под жесточайшим прессингом времени и конкурентов, которые сидят в зале и хотят выйти за игровой стол, — это очень здорово.

Николай Тамразов — мой друг по жизни, очень талантливый человек. Он старше меня, и я многому у него научился. Когда я только появился в Москве и еще туманно себе представлял, что буду здесь делать, он уже был человеком довольно известным — главным режиссером Москонцерта, ставил эстрадные номера. Мы долгое время общались, потом время нас развело. Когда я уже работал на «Эхе Москвы», мне пришла в голову идея организовать на нашем радио ночной эфир. Предложение одобрили. Я понимал, что мне нужен какой-то собеседник, и вдруг вспомнил Николая Иешуевича. Позвал его, он пришел в студию «Эха Москвы», принес с собою сало, черный хлеб (он тоже с Украины, как и я). И вот мы всю ночь ели сало с чесноком и травили анекдоты. С той поры мы как-то вместе по жизни. Он блистательный резонер. Ведь никто не пишет нам тексты ни на «Эхе», ни на «Детектив-шоу». Николай Иешуевич просто обладает даром, которым должен обладать любой человек, находящийся в эфире, — видеть и слышать партнера. Я очень рад быть с ним так много лет.

— Ведущий «Времечка» Игорь Васильков говорил мне, что, увидев вас однажды на одной из съемок, с удивлением обнаружил, что вы волнуетесь перед эфиром. Вы действительно волнуетесь, или ему показалось?

 — Истина посередине. Игорь, который имеет гигантский опыт ведения любых программ, он опытнейший профессионал — не волнуется, когда ведет «Времечко» каждый день. Ему привычна эта обстановка. Но, как только снимают какую-то новую программу, я уверен, что любой ведущий волнуется. Можно тысячу лет вести одну и ту же передачу, а выйдя в новой, получить инфаркт.

Я дитя того поколения, которое оказалось на брежневской мели. Поначалу из всех развлечений у нас были только книги: Жюль Верн, Конан Дойл, Джек Лондон. Доступная классика, которая читалась мною запоем, даже ночью под одеялом. Тогда в страну как раз завезли китайские фонарики, которые для нас были открытием, а с ними появились и большие круглые батарейки. Они быстро садились, вытекали. Но я кипятил их, опять ставил в фонарик и читал ночью под одеялом. Испортил себе зрение и теперь хожу в очках.

Во Львове, где мы жили, было всего две программы телевидения — московская и киевская. Чтобы купить телевизор, отец специально поехал в Москву. Они тогда регистрировались, и наш телевизор был под номером 5. Мое активное детство пришлось на время, когда телевидение не было другом: унылые съезды, колхозники, журнал «Новости дня»… Единственной передачей, на которой отдыхал глаз, был «КВН». Тогда у нас собирались все соседи. Потом появились «голубые огоньки», молодой Ворошилов, который поразил меня своей программой «Аукцион». Ее мало кто сейчас помнит, но это было чудо из чудес. Сидели люди, и те, кто правильно ответит на вопрос, могли выиграть холодильник прямо в зале. Такие передачи, как «КВН», «Взгляд», Ворошилов со своей любой программой и «Спокойной ночи, малыши!», сформировали поколение. И они сформировали меня.

— Однако сейчас вы все же отдаете предпочтение радио. И пять-семь часов прямого радиоэфира — не шутка. Вы никогда не жалели о чем-нибудь, сказанном невзначай?

 — Жалел. Я иногда ругаюсь с радиослушателями. Дело в том, что они уже настолько свыклись со станцией, что и сами чувствуют себя соучастниками происходящего. Им кажется, что и они делают радио. Приход каждого гостя комментируют: 50% считают, что он должен немедленно встать и выйти, причем вместе с ведущим. 50% признательны гостю за то, что он пришел. Но, как говорил товарищ Сталин: «Других писателей у меня для вас нет». И у нас нет других слушателей. Поэтому на излишнее хамство в эфире я реагирую адекватно.

— А в «мирной» жизни?

 — Но ведь вы сами говорите, что эта жизнь «мирная». Я адекватен обстановке. Если люди вокруг меня спокойно себя ведут, то и мне напрягаться незачем.

К моему удивлению, я как-то не очень подхожу для светских сплетен. И в основном не являюсь их героем. Что касательно различных слухов — конечно, меня женили на многих и разводили. Но в основном этим все и ограничивалось. Наверное, моя достаточная загруженность не дает пищи для каких-то радикальных придумок. Ну, а если будет давать — развеем.

— На днях у вас день рождения. Что бы вы пожелали сам себе?

 — Есть известный анекдот. Один человек сказал тост: «Выпьем за главное — за здоровье». Другой остановил его и сказал: «Нет, лучше мы выпьем за то, чтобы все мы были богаты». «Вы не правы, — сказал третий. — Пассажиры „Титаника“ были и здоровы, и богаты. Но у них не было одного — удачи». Так вот в день рождения я пожелал бы себе удачи.По данным разведкиБолее двадцати лет назад в связях с Матвеем Ганапольским в теле- и радиоэфире был замечен Николай Тамразов. Особые приметы: невысокого роста (за что на радио имеет подпольную кличку Мелкий), худощавого телосложения. В программе «Детектив-шоу» умело прикидывается грозным секретарем, не дающим спуска игрокам…

Говорят, за всю жизнь у подозреваемого ни разу не было конфликтов с властями. Однажды ехавшего за рулем собственной «шестерки» Ганапольского остановил гаишник. Матвей решил из машины не вылезать и протянул документы в окно. Инспектор долго изучал права, при этом его, видимо, терзали подозрения: а не пьян ли Ганапольский и поэтому отказывается выходить? С другой стороны, убедительного повода вызвать Ганапольского на улицу у гаишника тоже не было. Тогда страж порядка, продолжая разговор, стал все ниже и ниже опускать свою голову к водительскому окну, и когда его щека сравнялась с щекой Ганапольского, Матвей приблизил свои губы к уху гаишника и тихо спросил: «Поцеловать?» Инспектор как ошпаренный выпрямился, вернул документы и обиженно ушел тормозить другую машину.

Однажды Ганапольского спросили: «Ходят слухи, что вы сидели. Уточните — за что?» — «Сидел! — ничуть не смутившись, заявил Матвей. — Сначала в детстве отбывал наказание на горшке. Потом схлопотал „десятку“ в общеобразовательной школе, „пять лет строгого режима“ дали в институте. A теперь, похоже, меня обрекли на пожизненное телевизионное заключение», — без тени иронии в голосе добавил он.

Нам стало известно из информированных источников, подозреваемый Ганапольский никогда не был человеком робкого десятка. Будучи третьеклассником, взял на себя инициативу отобрать номера для школьного «огонька». И, гордо восседая в учительском кресле, прослушивал стихи робеющих сверстников. Подозревается, что многочисленные таланты передались ему от родителей: папы, занимавшегося изготовлением игрушек из целлулоида, которые подозреваемый любил раскрашивать, и мамы, обладавшей отличными вокальными данными…