Еще лет десять назад вопрос, чем украшать елку, не то что не обсуждался — не возникал. Все было предельно просто: традиционный дождик и мишура, которые иные хозяйки умудрялись использовать несколько лет подряд, вата, шары и прочие стеклянные овощи. Теперь новогодних украшений много, и самых разных. На них есть мода, и ей оч-чень хочется следовать. Каждый год возникают новые идеи, течения, разобраться в которых не всем под силу. «МК-Бульвар» попросил флориста-дизайнера разъяснить эти тонкости. И не только разъяснить, но и показать. На примере квартиры какой-нибудь знаменитости.

Апартаменты известной грузинской певицы Тамары Гвердтцители мы выбрали не случайно. Квартира новая — хозяйка живет здесь всего три месяца. Такие «молодые» квартиры обычно похожи друг на друга и напоминают офисы. Толком не обжитые: нет в них ни старых вещей, ни воспоминаний. А вот дом Тамары Гвердтцители — дело иное. Большинство вещей здесь старые, привезенные хозяйкой из Грузии. Она скучает по ней — доперестроечной, солнечной, хлебосольной, со знаменитыми застольями…

— Тамара, Новый год в Грузии отмечают не так, как в России?

 — Так же весело, лихо, шумно. Так же украшают елку, садятся за стол, поют и танцуют. Так же приходит Дед Мороз. Но если у вас он приходит со Снегурочкой, то у нас — с маленьким ребенком, мальчиком, символом будущего. Второй же по значимости после Деда Мороза новогодний персонаж у нас — меквле, человек, который первым приходит в дом после боя часов. Он определяет судьбу хозяев на весь будущий год. Поэтому все хотят, чтобы им оказался человек добрый, успешный, богатый. И лучше мужчина или ребенок. Мужчина — это стабильность, основательность. Ребенок же — чистота. Появлению меквле придают такое значение, что недостойному этой роли гостю могут просто не открыть дверь. Мои друзья однажды, кстати, так и поступили.

Очень важно хорошее застолье. Стол должен ломиться от еды, а все на нем — овощи, фрукты, мясо — обязано быть самым лучшим. К Новому году все стараются покупать на рынке. Делают праздничное сациви из индюка.

— Это специальное новогоднее блюдо?

 — Нет. Просто по такому случаю его готовят тщательнее обычного. Исключительно новогоднее блюдо у нас — козинаки. Это совсем не те козинаки, которые продаются в магазинах. Их делают из грецких орехов и меда. Орехи рубят и обжаривают до золотистого цвета. Мед тоже слегка поджаривают и соединяют с орехами. Полученную массу охлаждают, а потом по-всякому нарезают. Козинаки подают обязательно, как бы трудно семья ни жила.

Ой, я однажды так помогла маме с козинаками! (Смеется.) Я рубила для них орехи. Рубила и ела, рубила и ела… Час, другой…

— И съела все.

 — Нет, не все. Что-то там такое осталось. Потому что на Новый год всегда все помногу покупают. Но дело не в этом. У меня началась жуткая аллергия. Всю обсыпало, прямо в новогоднюю ночь. Глянула в зеркало — и мне прямо дурно стало. На самом деле. Потому что мне тогда было 15 лет, в этом возрасте каждый прыщик — трагедия, а тут такое! Потом мама глянула и ахнула только: «Нет, такая помощь нам не нужна». Сыпь у меня еще месяц держалась.

— Ваша семья обычно как Новый год праздновала?

 — Мама числа тридцатого начинала готовить. Мы с братом украшали елку. Игрушки были немецкие — мечта всех детей тех лет. Отец привез их из командировки в Москву. Там были колокольчики и большие яркие шары со звездами и планетами. А еще были игрушки старые. Некоторые — нам ровесники, а некоторые — еще старше. Помню, была очень старая деревянная фигурка с позолотой. Кто-то из нас забирался на стул, и мы очень осторожно укладывали на елку зигзагами электрическую гирлянду. Это сейчас всего много, а тогда это был такой хай-тек! Она у нас потом и днем, и ночью горела. И мама не ругалась, что мы жжем электричество, — ей самой это очень нравилось. Но самое главное в елке была макушка — звездочка. С ней она сразу казалась выше. Хотя в хрущевской квартире, где мы тогда жили, любая елка, наверное, была бы под потолок и казалась громадной. Она у нас была искусственная. Но очень красивая и нами любимая. И атмосфера дома, даже и без запаха хвои, была праздничная. А уж если еще и снег выпадал! В Грузии такое вообще случается нечасто.

Новогодняя ночь начиналась с застолья. Потом были танцы и песни. И я тоже пела. Причем делать это я могла очень долго — репертуар был обширный и серьезный. Я пела на русском, грузинском, английском и французском. И не какие-нибудь детские песни, а о любви. Потом мы всей семьей шли поздравлять соседей — в Грузии это святое.

— Вы в детстве верили в Деда Мороза?

 — Верила. Да я и сейчас в него верю. А как же?

— Такое чувство, что вы его сами видели…

 — Видела однажды. (Смеется.) Целых трех грузинских Дедов Морозов, которые, как им и полагается, совершили чудо и спасли детям Новый год. Я тогда была школьницей и пела в детском ансамбле «Мзиури». Ансамбль был известный. Мы часто выступали в разных городах. И в тот раз должны были первого января дать в Ленинграде спектакль «Буратино». А новогоднюю ночь провести в гостинице. Родители думали, что мы отметим Новый год там, прихватили с собой из дома козинаки, купили других сладостей… Но наша педагогиня — очень строгая женщина — сказала: «Нет. Родители, не портите детей, им завтра работать». Нас отправили в одиннадцать спать, а мамам запретили к нам приходить. Хотя они жили в той же гостинице. Но, усыпив бдительность педагогини, мы все равно стали праздновать. И постепенно так разошлись, что к нам на шум явились сразу три Деда Мороза — три грузина-студента с самодельными бородами и в шапках. Грузинские Деды Морозы по одному не ходят! Они стали нас поздравлять, но мы им сказали: «Спасибо, спасибо, но сейчас ваше главное дело — пойти и сказать нашим мамам, что мы не спим и празднуем». Деды Морозы удалились, а через некоторое время к нам в номера стали «просачиваться» мамы. Педагогиня мирно проспала всю ночь и так ничего и не узнала. А наш Новый год был спасен.

— Зато спектакль на следующий день сорван.

 — Ничего подобного. Все прошло замечательно. А после спектакля я получила один из лучших в своей жизни новогодних подарков. К нам за кулисы пришли Миронова и Менакер. Они просили показать им девочку, которая играла Пьеро, — меня то есть. Нас с мамой подвели к ним. И они сказали, что я на правильном пути и что у меня большое будущее.

— Вы когда-нибудь встречали Новый год в одиночестве?

 — Было. Однажды. В позапрошлом году. Я в Москве жила, а мама и мой сын Сандро — в Америке, в Нью-Йорке. Сандро там учился. Я должна была лететь к ним встречать Новый год. Уже и билет купила, как сейчас помню, на десятое декабря. Но вдруг заболела. Лежала даже в больнице и до последнего не решалась позвонить им и сказать, что я не прилечу. А они до последнего меня ждали. Мама потом мне рассказывала, что только в одиннадцать часов ночи они окончательно поверили в то, что я не прилечу. И поняли, что, наверное, со мной случилось что-то очень серьезное. Сандро вышел к маме и сказал: «Бабушка, а зачем вообще Новый год, если мамы нет?..» Что я испытала, когда потом мама передала мне его слова! А тогда я была в отчаянии от того, что никак не могла изменить ситуацию. Врачи с большой неохотой, но все же отпустили меня домой на новогоднюю ночь. Под расписку. Ко мне пришла ближайшая подруга Лали. Чтобы быть со мной, она оставила свою семью. Мы смотрели телевизор, и я думала, что образование не стоит того, чтобы ребенок жил вдали от матери.

В Нью-Йорк я прилетела только на Старый Новый год. Увидев меня, Сандро понял, что я была больна, по глазам моим понял. От волнения перепутав все русские слова, он спрашивал: «Хочешь чай с кофе?» Он был готов подарить мне весь Нью-Йорк! Мы особенно весело отметили Старый Новый год, и ситуация как-то сгладилась… Но именно в ту злополучную ночь я приняла решение, что мои мама и сын должны переехать в Москву и жить здесь, со мной.

— Тем не менее это, наверное, был не первый и не последний раз, когда ваша семья встречала Новый год без вас. Ведь для артиста это самое рабочее время.

 — Да, самое рабочее и в прямом смысле этого слова золотое. Но я в новогоднюю ночь выступала всего два раза в жизни. И, кстати, Сандро все равно был вместе со мной, бегал за кулисами — ему было лет семь-восемь… А потом я решила, что могу позволить себе такую роскошь — в это время не работать, а быть дома со своими близкими.

— Могу предположить, что ваша «команда» — музыканты, продюсер — не особенно этим довольна…

 — Они знают, что тут со мной ничего не поделаешь. (Смеется.) И что потом мы компенсируем это чем-то глобальным. И что на праздник я буду рада видеть их у себя.

— В новогоднюю ночь у вас много гостей бывает?

 — По-разному. Я никого специально не приглашаю, но кто может ко мне добраться — друзья, родственники, — милости просим.

— Отец и брат из Тбилиси к вам на праздники не собираются?

 — Вообще, такая идея — собраться всем вместе — есть. Но это довольно сложно, визовый режим… Наверное, не в этот раз.

— Елку у вас дома теперь уже, наверное, сын наряжает?

 — Как правило, это наше с Сандро совместное творчество.

— И традиционно старыми игрушками?

 — Обязательно. Правда, большая часть оставшихся со времен нашего детства елочных украшений сейчас хранится у брата в Тбилиси. Но кое-что я оттуда привезла — тот же шарик из немецкого набора с планетами. Еще у нас есть Дедушка Морозик. Очень, по-моему, опытный. Ему уже больше 20 лет. Но расставаться с ним мы не собираемся, бережем, хоть и вид у него уже не тот… Потом сделаем ему косметическую операцию.

— Еще какие-то семейные традиции в отношении новогоднего убранства вашего дома имеются?

 — Есть одна. Смешная и добрая. В это время мы вытаскиваем мягкие игрушки, которые обычно прячутся где-то по углам. И сажаем их всех под елку — штук двадцать как минимум получается.

— Коллекция! Артистам вообще часто дарят мягкие игрушки…

 — Это не мне дарили, а я — Сандро. Помню, один раз я привезла ему какую-то игрушку из Парижа. Его спрашивают: «Сандро, это тебе мама во Франции купила?» А он: «Она мне не купила! Она мне по-да-рила!»

— Вот, кстати, вы жили и работали во Франции и Америке. Расскажите, как зимние праздники отмечают там.

 — Там они более тихие, что ли… В Европе очень красиво празднуют Рождество — задушевно, интимно, неброско… Бывает, что вроде вот только фонарик один на улице перевесили, в огне свечку зажгли — и все, совсем иное настроение. А Америка — страна многонациональная. И многоконфессионная. Каждый празднует свое. У евреев ведь, например, Новый год вообще в другое время. У католиков свое Рождество, у православных свое. В ночь с 31-го на 1-е на улицах всегда народу очень много. Там же зимой гораздо теплее, чем у нас. И все друг друга обязательно поздравляют, даже незнакомые.

— Это первый Новый год, который вы будете отмечать в новой квартире. Наверное, пока не знаете даже, где елка стоять будет?

 — Да, пока не придумали. Одно знаю точно: очень хотелось бы, чтобы она была натуральная. Новый год — это все же запах хвои…

— И мандаринов!

 — Да, мандарины тоже обязательно будут.

— Тамара, вы счастливая женщина. У вас есть все, о чем можно мечтать, — семья, дом, карьера. Что вы загадаете себе с боем часов?

 — В этом отношении скорее всего все люди одинаковы. Каждый, и я тоже, загадает себе здоровья, счастья и большой любви.