Кажется, он всеяден: являясь голосом популярного телеканала, участвует в озвучании множества рекламных роликов, известных мультфильмов и документальных лент. На досуге пишет книги. Но прежде всего играет в «Ленкоме» и снимается в кино. Тоже в самом разнообразном амплуа. А немалый жизненный опыт позволяет Сергею говорить абсолютно на любые темы, чем «МК-Бульвар» и воспользовался.

неСЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Чонишвили Сергей Ножериевич,

артист,

родился 3 августа 1965 года в Туле, в актерской семье.

Окончил театральное училище им. Б. В. Щукина.

Служит в театре «Ленком».

Снимался в фильмах «Курьер», «Демон полдня», «Любовники», «Человек безвозвратный», в сериалах «Петербургские тайны», «Пятый угол», «Семейные тайны», «Азазель» и др.

Автор книг «Незначительные изменения» и «Человек-поезд».

— Сергей, герои нового фильма «Чизкейк» с вашим участием снимаются в рекламе торта, а покинув площадку, вдруг ощущают, как кардинально меняется их жизнь. В вашей судьбе были моменты, меняющие привычный ход дел на 180 градусов?

— Я достаточно целенаправленный человек, немного консервативный в своих взглядах, пристрастиях и, сформировавшись в определенной степени годам к шестнадцати, особо не поменялся. Правда, стал чуть-чуть посвободнее, поциничнее… Но какие-то вещи в силу опыта становятся понятны сразу же, развитие каких-то ситуаций ты уже можешь предсказать, чувствуешь, когда кто-то тебя пытается обмануть, в нужный момент приглушаешь эмоции… В чем-то я стал, разумеется, хуже, менее романтичным… А был чудовищным романтиком.

— В чем это выражалось — вы ждали чудес от каждого дня, не задумываясь тратили деньги?

— Я и сейчас жду чудес. (Смеется.) А денег у меня никогда толком не было, но, даже когда вдруг появлялись, я их не складывал в кубышку, а сразу тратил на необходимые нужды, подарки близким и на осуществление своих маленьких желаний. Например, никогда не экономил на покупке виниловых джазовых пластинок. Я люблю слушать джаз, он соответствует моему внутреннему состоянию. С ума схожу от Телониуса Монка, от Джона Колтрейна, от Дейва Брубека.

— Не зря вы закончили музыкальную школу по классу фортепьяно, любовь к музыке осталась. А желание читать книги запоем?

— Тоже. Книги глотаю, только уже не в том количестве, что раньше. Раньше был всеяден, составлял себе список авторов и целиком читал все их произведения, а сегодня круг интересов стал сужаться. Теперь я знаю, какая литература меня занимает более всего.

— Вы прямо так шли по списку?

— Да. У меня и сейчас существует список фильмов и спектаклей, которые должен отсмотреть, несмотря на катастрофическую нехватку времени. Поэтому зачастую хожу в кинотеатры на самые поздние сеансы. Жажда знаний во мне была всегда, и она осталась, хотя я понимаю, что объять необъятное у меня не получится.

— Вы перфекционист, раз и театральное училище окончили с красным дипломом…

— Это был чистой воды трезвый расчет. Во-первых, если уж ты приходишь учиться, то должен получить какие-то знания, а во-вторых, будучи студентом во времена «недоразвитого социализма», я прекрасно понимал, что только при наличии красного диплома была возможность свободного распределения. Иначе могли услать далеко как молодого специалиста на три года.

— Когда думаете о детстве, какие картинки всплывают в памяти?

— Омский драматический театр, где работали родители, батарея центрального отопления в подъезде, возле которой мы грелись с ребятами, зеленый остров, где гуляли, ведя философские беседы…

— Если говорить о кино, то какие еще работы увидят ваши поклонники в ближайшее время?

— Надеюсь, что осенью выйдет полнометражный фильм «Пари» режиссера Натальи Петровой-Бронштейн с моим участием. Уже озвучиваю телевизионное кино «Леший−2» Александра Копейкина, до этого у нас была совместная работа «Точка возврата». Также в планах выход на канале «Культура» второй части «Иностранного дела», фильма о наших дипломатах. Кроме того, на одном из центральных каналов пойдет забавная пятнадцатисерийка «Дурдом» Анатолия Матешко. И хотя серий пятнадцать, вся моя работа заняла всего девятнадцать дней. А так, я «завязал» с «долгоиграющими» проектами, посвятив однажды полтора года «Петербургским тайнам», потом полгода «Семейным тайнам»…

— И до сих пор считаете, что в сериалах только ради выживания соглашаются сниматься артисты, которых не зовут в большое кино? Вам же сериалы принесли успех…

— Именно так. Но иногда сериалы бывают высокого качества, как те же «Петербургские тайны», на них и спустя какой-то срок существует спрос. И лично я снимался в сериалах, когда полнометражные ленты не снимались.

— Ныне всевозможные ситкомы позволяют молодым артистам прославиться и, что важно, неплохо заработать…

— Ну и что? Решение материальных проблем все-таки должно быть ради чего-то.

— Вас не смогли бы заманить большие деньги? Вы не лукавите?

— Если только очень большие, которые будут решать многие мои проблемы. Я вам расскажу такую историю: как-то раз один мой знакомый, когда мы с ним разговаривали примерно на ту же тему, в период моего достаточно бедственного материального положения, сказал: «Не говори ерунды, если я тебя сейчас позову ко мне в клуб танцевать стриптиз два раза в неделю за две тысячи долларов, что, ты не пойдешь, что ли?» На что я ему ответил: «Старичок, за две нет, а за тридцать пойду». — «Так кто же тебе тридцать заплатит?!» — возмутился он. «Правильно, — сказал я, — но замечу, я дал согласие, и вот когда ты будешь готов мне платить такие деньги, моя сумма возрастет уже втрое». На самом деле я уверен, что денег не должно быть много, их должно быть достаточно, чтобы не задумываться о каких-то вещах. Я, допустим, привык вести спартанский образ жизни и в чем-то просто не нуждаюсь.

— Слышала, вы много лет спите на полу…

— Да, мне так удобнее. Сейчас вот купил чудный матрас на гречневой шелухе. Это лучше, чем любая ортопедия.

— Что же тогда для вас роскошь, какие, интересно, подарки вы делаете себе?

— Например, могу себе уже второй год подряд позволить отпуск в семнадцать дней. Опять еду в Америку, к своим друзьям, которых мне очень не хватает. Нужно подержать друг друга за руки, посмотреть в глаза, зарядиться энергетикой с близкого расстояния, а не по телефону. К тому же климат Штатов на меня прекрасно действует. Я там выздоравливаю, если приезжаю заболевший, и высыпаюсь за несколько часов… Видимо, там присутствует некая моя биологическая точка.

— Сейчас вы востребованы настолько, что мало кто поверит, как в 28 лет вам приходилось играть по 30 спектаклей в месяц, но при этом еле сводить концы с концами. Вы тогда не собирались уйти из профессии?

— Собирался, но спектакль «Игра в жмурики» меня, что называется, вытащил в самом начале 1993 года. Он прорвал некий период застоя, и именно после него моя биография изменилась. А до этого я чувствовал себя ненужным человеком в профессии, потому что занимался ежедневным «фабричным» трудом, без всяких перспектив.

— Любопытно, куда вы могли бы податься?

— В журналистику. Свободная профессия. К тому же я по сути гуманитарий.

— Но при этом вы весьма рационально относитесь ко времени…

— Да, я жаден до времени. Считаю, что человечество слишком много часов проводит в постели, в перемещениях по городу и в туалетных комнатах, следя за собственной гигиеной. Понятно, что это необходимо, но тем не менее. На осознание того, кто ты есть на самом деле и для чего рожден, остается совсем немного.

— Не могу не спросить вас о женщинах. Вам приписывается один официальный брак и три гражданских, ныне вы являетесь законным супругом или нет?

— Скажем так: у меня все в этом плане хорошо. Знаете, есть люди, которые обожают выносить свою личную жизнь на публичное обозрение, я не сторонник такой позиции. Я оберегаю тех людей, которые относятся к моей личной жизни, от нездорового внимания обывателей.

— Тем не менее скажите, являетесь ли вы папой?

— Я всю жизнь папа. Понимаете, у меня ведь помимо своих детей есть еще и чужие. (Смеется.)

— Сколько им лет?

— Самому старшему 44 года. Я серьезно. Есть человек, который сейчас уже состоялся в профессии, и я считаю его своим ребенком, потому как его жизнь нормализовалась именно благодаря нашему с ним общению, как он говорит. И это для меня очень ценно. Многое ведь происходит совершенно случайно. Вот дочка моего коллеги по театру много лет назад, будучи маленькой, однажды зашла с папой в театр, услышала, как я играю на фортепьяно, и так впечатлилась, что она выбрала себе профессию, связанную с этим инструментом. О том, что именно я сыграл в ее жизни столь значительную роль, она мне призналась совсем недавно.

— Вы строгий отец или нет?

— Нет, я либерал, демократ.

— Женщине вас легко подчинить? У женщин-режиссеров вы снимаетесь охотно…

— Начнем с того, что я работаю не с женщинами-режиссерами, а с режиссерами. Я против половых разделений. Что же касается моего приручения… И да, и нет. Самое главное, меня не ломать. Я уже немолодой человек, разменял пятый десяток, и моя жизнь проходит в служении одному делу. Работа у меня всегда на первом месте, и я это открыто всем декларирую.

— Многие ваши романы, подозреваю, распадались именно по этой причине?

— Она была основной.

— Спутница, которая сейчас рядом с вами, воспринимает вас таким, каков вы есть?

— Да, надолго ли это. (Смеется.)

— Вы можете описать женский типаж, мимо которого пройти не сможете?

— Надо, чтобы она была женщиной, а не номинально ею являлась. Рост, вес, цвет волос, размер груди значения не имеет.

— Какие женские требования по отношению к себе вы считаете непомерными?

— Когда от тебя требуют быть победителем и одновременно хотят, чтобы ты был рядом все двадцать четыре часа. Вообще, конечно, сосуществование двух людей вместе, даже любящих друг друга, это всегда некий компромисс. Но я хороший партнер, могу вписаться в любое пространство и не тянуть одеяло на себя.

— Вы производите впечатление закрытого индивидуалиста…

— Мне не скучно с самим собой, откровенно говоря. Я всегда найду себе занятие по душе.

— Знаю, что не так давно вы обзавелись московской квартирой. Когда-то у вас был вид из окна на Иртыш и вы могли наблюдать закаты, теперь перед вами простирается столица?

— Нет, все заслоняют деревья во дворе. Эта квартира в центре не совсем та, о которой я мечтал, но это моя берлога, мой личный угол. Удобный, функциональный, с минимумом комфорта: есть шкаф, матрас на полу, полки с книгами, кухня, ванная, коридор. Я равнодушен к быту, но умею нормально сам себя обслуживать. Терпеть не могу грязные вещи, теперь их стирает машина, а раньше я сам каждый день что-то стирал руками. Дома у меня не стерильный порядок — небольшой бардак, но я в нем прекрасно разбираюсь. Знаю, что находится в каждой отдельной груде бумаг.

— Получается, все свои материальные планы вы реализовали?

— Нет, мне еще надо купить квартиру для мамы и перевезти ее ко мне поближе. А о домике на природе я не мечтаю, так как живу в напряженном графике городского жителя, и мне это привычнее.