Для тех, кто видел Наталью Белохвостикову только в кино, она — актриса первых ролей, лауреат всевозможных премий, народная артистка РСФСР, жена гениального режиссера Владимира Наумова, мать подающей надежды в кино дочки Натальи Наумовой.

Но для тех, кому повезло познакомиться с ней лично, она в первую очередь настоящая женщина, в которой в равной степени присутствуют сила и слабость, мудрость и вера в сказку.


«Папочка, разбуди меня, когда будем падать»

— Наталья Николаевна, вы родились в семье дипломатов. Какое самое яркое воспоминание осталось из детства?

— О, воспоминаний много… Самое первое, мне тогда еще и 2 лет не было, мы жили с родителями в Лондоне, и папа привез и нарядил огромную елку под Новый год. Помню, что постоянно гудели камины — в Лондоне ведь ветрено, зябко. А вот еще одно воспоминание, пожалуй, самое-самое, — мы возвращались с семьей в Москву, уже навсегда, летели на каком-то полувоенном самолете, он громыхал страшно, а мне очень хотелось спать, и вот я повернулась к папе и изрекла: «Папочка, ты разбуди меня, когда мы будем падать». (Смеется.) Папа разбудил, когда за иллюминаторами показались зеленые огоньки аэродрома. С тех пор эти огоньки для меня — знак родины, Москвы. И откуда бы я ни летела — вижу их, значит, всё, я дома.


«Держать спину при любых обстоятельствах»


— Как вы думаете, что в вас от мамы, а что — от папы?

— Да уж, все мы родом из детства. От мамы?.. Знаете, я вспоминаю, как она собиралась идти с папой на коронацию королевы Елизаветы. На ней были длинное платье со шлейфом, шляпка с вуалью — мама из сказки. И вот этот ореол — неземной красоты и безупречного вкуса — я постаралась перенять. Что бы я ни делала, что бы ни носила, что бы ни читала — во всем я прислушиваюсь к маме (даже если и поступаю потом наоборот).

Мама привила мне любовь к театру и кино. Она с 2 лет таскала меня по фестивалям. А в советские времена, сами понимаете, только там и можно было что-то настоящее увидеть. От папы? Без всяких сомнений, именно от него я научилась держать лицо при любых обстоятельствах. И не позволять, чтобы незнакомые люди знали, что у тебя внутри. Это был принцип папиной жизни, теперь и моей. Личная жизнь — это святое.

— Было что-то такое в отрочестве, юности, что вы в себе победили?

— Думаю, я каждый день что-то побеждаю. Моя жизнь — это постоянное преодоление. В 16 лет стать актрисой — это было для меня то же самое, что прыгнуть в глубокий омут с огромной высоты. И это продолжается до сих пор.

— Вы были младше всех своих однокурсников, как они к этому относились?

— Хорошо относились. И очень любили одну мою особенность. Дело в том, что я краснела, становилась буквально алого цвета, и для этого не нужно было что-то особенное мне сказать. Так — мизинчик покажи, и вот уже все, стою красная… Надо мной, конечно, подшучивали. Я не обижалась — их юмор был мне понятен, но расстраивалась здорово.


«Дочь преодолевает родительскую фамилию»