12 присяжных заседателей и один обвиняемый. 12 граждан Российской Федерации и один чеченский подросток, обвиняемый в убийстве своего отчима, русского офицера. Улики, свидетели, «липовый» адвокат и безжалостный прокурор. Кажется, что заседание присяжных — дело формальное и парнишку ждет жизнь за решеткой. Однако одного из присяжных, человека по натуре мягкого, начинают мучить сомнения… 12 человек будут решать судьбу одного. Или судьбу самой человечности?

Ремейк фильма Люмета «12 разгневанных мужчин», который Никита Михалков назвал «12», во многом уникален. 90% съемок были последовательными, что встречается в кинематографе крайне редко. То есть актеры не прыгали со сцены на сцену, а снимали в режиме «реального времени». 10-минутный монолог Маковецкого был записан одной камерой без склеек. На площадке постоянно работало четыре камеры (хотя снимала только одна), чтобы актеры находились в постоянном напряжении, не зная, снимают их в этот момент или нет. Не говоря уже о том, что фильм Никита Сергеевич снял за 3 месяца в перерыве работы над «Утомленными солнцем 2»… Фильм уже оценила зрительская аудитория Венецианского фестиваля, наградив картину «Золотым львом».

На днях прошла пресс-конференция, на которой присутствовала съемочная группа фильма «12». Михалков (являющийся одновременно и автором сценария, и режиссером, и одним из 12-ти) признался корреспонденту «РД»:

— Если мы не будем поднимать «больные» темы, проблемы просто будут загоняться внутрь, гнить… И где они выскочат, в какой части нашей страны, каким образом они взорвутся — одному Богу известно. Для нас принципиально было одно: «Человек есть не средство, а цель». Нет не важных жизней. Люди могут разниться по своей социальной значимости, но перед Богом они абсолютно равнозначны.

Если только на секунду задержаться на личности, то в никчемном, никому вроде не нужном человеке увидите огромное, бесконечное божественное происхождение, которое в принципе должно быть интересно! И если мы не будем испытывать этого желания заглянуть в другого человека, то однажды, когда нам захочется, чтобы нас выслушали, когда нам очень захочется выговориться, мы не найдем того, кто нас выслушает… Это в определенном смысле слова иммунитет. Если мы научимся слушать и слышать, мы выработаем иммунитет от того, чтобы не остаться в одиночестве.

Было очень важно, чтобы каждый из актеров внес в свою роль то, что он сам хотел бы нам сказать (если, конечно, его волнует то, что он играет). Картина как бы вышла из нашей жизни, и мне бы хотелось, чтобы она вошла обратно в нашу жизнь. Чтобы посмотревшие фильм люди через день, два, неделю могли бы сказать: «Вот ты сейчас говоришь так, как Газаров в том фильме» или «как Гафт» или «как Маковецкий». Мне бы (наверное, не ошибусь, сказав «всем нам») хотелось, чтобы эта картина начала бы свою жизнь не только на экране, чтобы она начала свою жизнь, свое действие, свою работу в среде зрителей.

Я честно признаюсь — возлагаю на этот фильм огромные надежды. Я это уже говорил в Венеции и здесь повторю. Скажут мне: «Никита, отдай этого „Золотого льва“, и ты получишь еще пять миллионов зрителей». Не за деньги, бесплатно, но чтобы они посмотрели — отдам, не задумываясь…