Семейный треугольник
Алена Хмельницкая: «Дочка ни в какую не хотела сниматься в кино у папы…»
Она создана для ролей эффектных женщин, знающих, чего они хотят от судьбы и от окружающих. Безупречная внешность, обворожительная улыбка, острый взгляд из-под длиннющих ресниц… В обычной же, некиношной жизни это ранимый человек, ревниво оберегающий от пристального внимания самое дорогое, что у него есть, — свою семью.
В эксклюзивном интервью «РД» открылась «другая» Алена Хмельницкая — нежная мама дочери Саши и любящая жена режиссера Тиграна Кеосаяна.
Она создана для ролей эффектных женщин, знающих, чего они хотят от судьбы и от окружающих.
Безупречная внешность, обворожительная улыбка, острый взгляд из-под длиннющих ресниц… В обычной же, некиношной жизни это ранимый человек, ревниво оберегающий от пристального внимания самое дорогое, что у него есть, — свою семью.
В эксклюзивном интервью «РД» открылась «другая» Алена Хмельницкая — нежная мама дочери Саши и любящая жена режиссера Тиграна Кеосаяна.
«В детстве я стояла на воротах в футболе и играла медсестру»
— Говорят «хочешь узнать человека, спроси о его детстве»…
— Я не согласна: думаю, что с возрастом много что меняется. Хотя, конечно, все мы родом из детства… Мое детство было счастливым. Родители работали в Большом театре, были артистами балета. Имели возможность выезжать из страны. И были… мои персональным праздником (смеется). Когда они приезжали, я испытывала такой восторг!
— Вы ощущали некую избранность? Все-таки в советские времена не у всех родители ездили за границу…
— Ну конечно. Только, знаете, избранность эта была на уровне «смотри, какой у меня ластик, фломастеры, жвачка». В детстве, сами знаете, это много значит. Если сейчас мы можем за рубль купить очень красивый ластик, то тогда это казалось чем-то невероятным! Как другая планета! Когда приезжали родители, я прямо чувствовала кожей другой мир. На уровне запахов, шуршания пакета с подарками…
— А как сверстники к вам, такой особенной, относились?
— Ой, замечательно. Никогда изгоем я себя не чувствовала. Наверное, потому что мы жили в доме Большого театра. Все дети были примерно из таких же семей, как моя. Кстати, самая близкая моя подруга, Маша, — есть у меня… вот сколько себя помню, столько и есть.
— А с мальчишками вы дружили?
— У меня в детстве было очень много друзей мальчишек. Во дворе играли в войнушку, я медсестру изображала, естественно. А когда в футбол играли, я на воротах стояла. Одно время я вообще хотела быть мальчиком. Мне нравилось (понятия не имею почему), когда меня путали с мальчиком. Зимой мы с папой часто ходили гулять на Гоголевский бульвар. Я забиралась на самую высокую ледяную горку и устанавливала мировые рекорды (смеется) — на ногах съезжала вниз и слышала буквально ото всех «какой мальчик смелый!». В этот момент я почему-то чувствовала такой восторг! Вроде как мои достоинства признали… Помимо игр я занималась настольным теннисом, художественной гимнастикой, музыкой… Все это подолгу, серьезно. При этом, знаете, свободное время все равно было. Сейчас у детей его гораздо меньше почему-то.
— Похоже, вы были заводилой… А сейчас что вы выберете — шумную компанию или задушевный разговор с подругой в кофейне?
— Я очень люблю шумные компании. Очень. А задушевные разговоры… они у меня «по расписанию», если можно так сказать. Не проходит недели, чтобы я хотя бы пару раз не встретилась с подругами и не обсудила то, что нам кажется нужно обсудить. Я без этого просто не могу. Это образ жизни.
«Надо было из педагогов больше «вытягивать»
— Вы учились в Школе-студии МХАТ в мастерской Тарханова. Вам тогда не говорили, что вы исключительно красивы?— Я вообще к внешности отношусь спокойно. Никогда не чувствовала своей исключительности в этом плане. Да и в принципе понятие внешность для меня не входит в разряд исключительностей. К тому же весь наш курс был яркий. Все девчонки заметные. «Лиц» было много.
— Что вы узнали, учась во МХАТе, что запомнилось навсегда?
— То, что рассказывали нам наши педагоги. Я еще застала плеяду старых мастеров, которые чуть ли не со Станиславским знакомы были. Жаль, что я (да и весь курс) мало слушали. Студенческая жизнь — это ведь такое время, когда происходит всё (смеется). Сейчас я понимаю, что нужно было больше из них вытягивать.
— И все-таки — чему они вас конкретно научили…
— Отношению к профессии — как к смыслу жизни. Профессия — это всё.
— А как вы выбирали между театром и кино? Сейчас ведь в вашей жизни кино больше…
— Это стечение обстоятельств. Я не выбирала. Но могу точно сказать, что и театр, и кино в равной степени для меня значимы. Хотя это все-таки разные вещи.
— Что вы имеете в виду?
— Кино — это менее живой процесс. Кино больше всего зависит от техники. Как бы ты удивительно не сыграл, если тебя плохо снимут, все, ничего нельзя переделать. А в театре, на сцене, ты «здесь и сейчас». Роль ты можешь вытянуть так, что зрители ахнут.
— Я знаю, что вы недавно снялись в фильме мужа. Съемки проходили в Тамани… Какие впечатления привезли оттуда?
— Как там у Лермонтова — «Тамань — самый скверный из всех приморских городов» (смеется). Очень скупая там природа. А вот впечатления от фильма — это да. Это вестерн. Думаю, он должен понравиться зрителю. Тем более — фильм без привязки к социальным моментам. Такая приключенческая абстракция.
— Вы какую роль там играете?
— Одну из трех главных. Мы хорошие такие три героини (смеется). Попадаем в трудную ситуацию, а в конце, как и полагается, с честью из нее выходим. «Наши победили», в общем. Непонятно как, естественно, но в этом и заключается сказка.
— А были роли в вашей жизни, в которых вы узнавали себя настоящую?
— Кого бы я ни играла, я пользуюсь своими «средствами», играю где-то себя тоже. Ведь любую героиню надо оправдать для себя, в первую очередь. Иначе ее не оправдает зритель, она будет неубедительной.
«Тигран — максималист, я быстрее иду на компромисс»
— Алена, у вас бывают споры с мужем по поводу творчества?
— Да нет. Мы обсуждаем вместе какие-то вещи, но я не помню конфликтов. Я стараюсь прислушиваться к мужу. Он как никто умеет убедить, стоит или не стоит сниматься в том или иной проекте.
— Я знаю, что у вас с Тиграном одинаковый знак Зодиака — Козерог… Общего в характерах много?
— Мы одинаковы в самом главном — во взглядах на жизнь, семью, детей. У нас система ценностей одна. Так что проще сказать, что у нас разное.
— И что же?
— Тигран — максималист во всем. Я быстрее на компромисс иду. Хотя, безусловно, он тоже может пойти мне навстречу, но это — скорее исключение. Я могу быть ведомой, он — никогда. Я принимаю обстоятельства, он их «переделывает» так, как ему нужно.
— Вы верите в то, что все в жизни предначертано?
— Да. Но только моя вера в судьбу не предполагает сидение на диване и ожидание, когда же счастье свалится. Но судьба однозначно дает сигналы.
— А она дала сигналы, когда вы в первый раз увидели Тиграна?
— Нет. Как ни странно (смеется). Мы много раз и после первой встречи сталкивались, здоровались, и… ничего. А первый раз я увидела его, когда они компанией пришли что-то в «Ленком» отмечать. Я помню только, что обратила внимание на то, как звучит его имя.
— Тигран долго за вами ухаживал?
— Вы знаете, не очень. У нас была возможность быть вместе, вот мы и были. И сразу как-то все приняло серьезный оборот, семейный (улыбается).
— Что главное в семейной жизни, как вы считаете?
— Любовь, взаимный интерес, уважение, доверие.
«Когда первый раз взяла дочь на руки, сразу стало ясно — для чего жила»
— Алена, вы можете сказать, что в вас изменилось, когда на свет появилась дочь Саша?
— Все изменилось. Не могу сказать, что я до ее рождения задавалась вопросами о смысле жизни, но когда взяла дочь первый раз на руки, нашла все ответы на все вопросы. Стало понятно, зачем всё.
— Как вы общаетесь с дочкой?
— Как подруга. Мы многое друг другу доверяем. Если честно, я надеюсь, что все вообще.
— Что вам в ней больше всего нравится?
— Она любит учиться. Сашка не «ботаник», ей действительно многое интересно. Она запоем читает книги. Это у нее от Тиграна.
— Наверное, у вас дома огромная библиотека?
— Практически все, что должно быть, на наш взгляд, в любой библиотеке, у нас уже есть. Так что да, большая.
— За что вы можете отругать дочь?
— Расскажу один случай. Как-то забирала я Сашу из школы, она что-то мне увлеченно рассказывала, пока надевала верхнюю одежду. И вот я смотрю на нее и понимаю, что она надела чужую куртку. И даже не похожую на ее. Я дочь отчитала, сказала, что нужно быть собраннее, внимательнее. А на следующий день сама уехала со съемок в куртке помрежа (смеется). Мы с Сашей так смеялись потом! Так что все, за что я дочь ругаю, есть во мне самой.
— На кого Саша больше похожа?
— Ни на кого. Они ладят с отцом, но Саша — не Тигран, да и не я. Она — отдельная такая, независимая личность уже.
— Ее кино не увлекает?
— Очень даже увлекает. Она знает все про кино. Весь процесс с начала до конца, изнутри. Для нее кино — не афиша, не премьера и не праздник. Она знает, как это трудно.
— Откуда? Она снималась?
— Ей Тигран предлагал сняться у него в картинах. Но она упорно отказывается. Говорит, что не хочет. Зато вы бы видели, с каким рвением она помогает отцу на съемках. В Тамань она тоже, кстати, с нами ездила. Была там помощником помощника режиссера (улыбается). Но у нее все получалось. Так что если она и решит связать свою жизнь с кино, я не боюсь. Она в курсе, чем это ей грозит (смеется).
«Дом — не крепость, я не обороняюсь»
— Алена, вернемся к вам, кто в вас сильнее — актриса или жена, мама?
— Я так отвечу. Я не ставлю карьеру выше всего. Будет нужно, откажусь ради близких.
— Дом для вас крепость, убежище, источник сил?
— Все какие-то военные термины. Я с миром в ладу. Ни от кого не обороняюсь. Дом для меня там, где близкие люди. Это не стены. Вот у Тиграна обостренное чувство «своих стен».
— Я знаю, что у вас в доме живут две большие собаки…
— Да, Джаз и Блюз. Они замечательные, уютно с ними. Имена у них, правда, «перепутаны». По характеру Джаз должен был быть Блюзом, а Блюз — Джазом.
— Вашими соседями теперь, когда вы переехали за город, «числится» семейство Федора Бондарчука.
— Да, но ведь Федор и до нашего переезда в загородный дом был близким другом Тиграна. География ничего не поменяла, разве что теперь Федор может заехать к нам, узнать, где Тигран. А с остальными соседями как-то некогда общаться. Мы же не сидим дома — всегда в разъездах, в Москве.
— Устаете ездить каждый день?
— Не то слово. Одно время у меня вообще кризис был на эту тему. Я прямо с Тиграном села обсудить «второй дом» в столице. Но потом мы решили, что это еще тяжелее. Разрываться на два дома. Нет… Сейчас, кстати, я попривыкла уже, легче воспринимаю.
— Алена, что вы на данном этапе своей жизни считаете главным достижением?
— Свою дочь.
— От каких принципов не окажетесь ни при каких условиях?
— Не могу четко ответить. Жизнь ведь она гораздо богаче, чем мы думаем. Иногда такое происходит, что остается только удивляться. Единственное, я заметила, что в последнее время стала себя тормозить, если понимаю, что кого-то осуждаю, внутренне, я имею в виду. Уверена, это нельзя. У всех своя жизнь и свои обстоятельства.
— Жизнь какого цвета для вас?
— В лучшем случае — это радуга (улыбается). Хотя в жизни всегда много оттенков. Черно-белая гама — это точно не про меня.
— Самое дорогое удовольствие в вашей жизни?
— Я могу заниматься любимым делом, не думаю о хлебе насущном. Это самое дорогое удовольствие. Немногие могут себе его позволить.
— А какого чуда вы пожелали бы всем и каждому?
— Родителей, родных и близких. Чтобы у всех они были рядом.
