Он из тех актеров, которых мгновенно узнают. Сериалы эксплуатируют его фактуру, предлагая роли бандитов, несмотря на то, что на сцене ему поддается весь классический репертуар. Видимо, грандиозная роль в полнометражном кино еще только идет к нему, но Олег Гущин не скучает в ее ожидании. На досуге играет в хоккей, футбол, а «МК-Бульвару» назначил встречу на раннее утро, на набережной, где актер любит кататься на роликовых коньках.

не СЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Олег Иванович Гущин, актер.

Родился 17 августа 1957 года в Риге.

Окончил ГИТИС.

Играет в Театре им. Н. В. Гоголя.

Снимался в фильмах: «Лиха беда начало», «Государственная граница», «Отряд особого назначения»; в сериалах: «Маросейка, 12», «Марш Турецкого», «Пятый угол», «Каменская−3» и др.

— Олег, глядя на вас, кажется, что в юности вы были беспутным шалопаем и хулиганом, или я ошибаюсь?

— Все верно. Некая неуправляемость до сих пор во мне осталась. А в детстве меня даже из школы неоднократно выгоняли за неудовлетворительное поведение. То есть я был трудным подростком, как сейчас говорят. Например, носил длинные волосы, хипповал и принципиально не хотел стричься. Мне нравилось плыть против течения. Но притом что я был достаточно компанейским парнем, внутренне всегда ощущал себя одиноким. Это вам без всякого кокетства говорю. Меня все время преследовало ощущение, будто в своей семье я чужой и меня не понимают.

— Папа у вас русский, а мама латышка; говорят, выходцы из смешанных семей обладают какими-то особыми данными…

— Ну, не знаю, во мне русского как-то больше… А родился я на Балтике, на бывшем военном острове Болдарай, что располагается между Ригой и Юрмалой. Папа у меня там служил (как и отец Юрия Богатырева, мы ходили в одну школу), а мама из местных жительниц. У нас был огромный деревянный собственный дом, который потом смыло наводнение, и пришлось переселяться в квартиру, тоже на берегу моря, но это уже совсем другие ощущения… Мама у меня из большой семьи, где было десять детей, и поэтому меня окружало множество родственников. У нас сложились очень близкие отношения, даже существовала традиция совместных обедов, когда бабушка готовила борщи, пирожки со шпиком…

— Тем не менее с родителями у вас отсутствовало взаимопонимание?

— Да, папа, как главный инженер военного завода, постоянно ездил по командировкам. Он был очень обаятельным человеком, эдаким плейбоем, любящим погулять, съездить на охоту, сыграть на гитаре… Когда он пел, я смотрел на него, открыв рот. Он был, конечно, для меня кумиром, хотя моим воспитанием совсем не занимался и вообще жил какой-то отдельной жизнью. Но при всех своих достоинствах, на мой взгляд, не обладал сильным характером. Мама же, наоборот, — волевая. Она любила отца, мудро терпела все его похождения, но, работая бухгалтером, тоже была всегда занята, соответственно предоставляя мне свободу. Я частенько бродил один по побережью, о чем-то мечтал, жил в мире своих фантазий… Когда все мои ровесники уже начали встречаться с девчонками, я все еще был один… Наверстал упущенное уже после армии.

— Подождите, но до призыва вы же еще успели поработать слесарем-судоремонтником на заводе, а также радиомонтажником и электромонтером, и это значит, что в отличие от большинства актеров умеете работать руками…

— Совершенно верно. Я умею ремонтировать телефоны. Старого образца, разумеется, механические. Помню, когда меня вызывали клиенты на дом, я приходил к ним в элегантном длинном пальто, в шляпе, как у Челентано, и с трубой под мышкой. Я точно не подходил под привычный образ рабочего человека, поэтому далеко не все верили в мою профпригодность. Отчасти они были правы, потому как я хотел в будущем заниматься спортом. В семнадцать лет ведь я неплохо по тем временам зарабатывал, играя в футбол, но все равно в стране никаких реальных перспектив не было. А уже после армии не имело смысла возвращаться, к тому же я уже решил поступать в театральный.

— Это на вас в армии снизошло проведение?

— Да, я служил в роте разведки и недели за две до дембеля попал на гауптвахту, где, сидя в одиночестве, читал газету, в которой писали, что известный актер Олег Иванович Янковский награждается премией Ленинского комсомола, а кроме того, на другой странице была статья о том, как поступают в театральные вузы, где на одно место претендуют по двести пятьдесят человек. Помню, что меня эта информация раззадорила. И хотя я ни разу до этого не ходил в театр и не знал, где учат на актеров, все же решил попытать свои силы. Уж очень было любопытно, что это за люди такие необыкновенные, редкие счастливчики, которые попадают в волшебный киношный мир.

— На актерский факультет ГИТИСа вы поступили с первого раза?

— Нет. В первый год преподаватели раскритиковали мой «троишный» аттестат, где красовались лишь две «четверки» — по физкультуре и пению, и также сильный латышский акцент. Но на второй год я уже приехал подготовленным, назубок выучил материал, абсолютно мне не соответствующий, и был наконец зачислен на курс. Последним. И в дальнейшем не делал особенных успехов во время учебы, о чем мне неоднократно давали понять. Откровенно говоря, если бы знал всю подноготную этой профессии, сколько она принесет мне потерь и сколько потребует жертв, никогда бы ее не выбрал. Притом что она, несомненно, иногда приносит удовлетворение. Это чувство, когда ты владеешь залом, ни с чем не сравнимо…

— Не понимаю, как вас угораздило после Эфроса распределиться не в московский театр, а поехать работать сначала в рижский ТЮЗ, а затем в ТЮЗ Екатеринбурга?

— На втором курсе института я женился на девушке с режиссерского факультета, у нас родился ребенок, а чтобы содержать семью, требовались деньги и квартира. Столичные театры меня приглашали, но не давали жилплощадь, а в Риге у меня была квартира. Когда сын немного подрос, мы переехали в родной город жены — Екатеринбург, где Ира сразу же вышла на работу, потому как человек весьма деятельный. Она и сейчас там живет, создала собственную студию по кинопроизводству, вышла вторично замуж, и у нас с ней сохранились прекрасные отношения.

— А сын чем занимается?

— Арсению двадцать пять, и он увлечен кино. Закончил ВГИК, режиссерский факультет, и теперь снимает фильмы в Екатеринбурге. Жизнь нас разъединила. Я, оформив развод, уехал в Москву, когда почувствовал, что в Екатеринбурге мне стало душно и тесно. Ему тогда было всего шесть лет, и понятно, что мы отдалились друг от друга.

— Читала, что у вас в Екатеринбурге была веселая компания…

— Да, Леша Балабанов, Слава Бутусов, Дима Астрахан… Мы частенько собирались вместе в рок-клубе или на квартирах друг друга, великолепно проводили время, с чувством какой-то важности происходящего… Сегодня, конечно, мы все поменялись…

— В Москву вы вернулись в тридцать три года, чтобы опять все начинать с нуля, вас не тяготила данная ситуация?

— Ни в коем случае, наоборот, бодрила. Я спал, где придется, у приятелей, кое-как перебивался… Однажды кто-то дал прочитать книгу Лимонова «Это я, Эдичка». Мне очень захотелось это сыграть, а буквально через несколько дней я был приглашен художественным руководителем Театра им. Гоголя в труппу, и именно на эту роль. Так что в жизни возможны совпадения. В тот момент театр меня спас, дал чувство уверенности. Я стал играть в спектаклях, на которых были неизменные аншлаги. Причем предлагали ведущие роли, чего бы у меня не было, пойди я в центральные театры. Кроме того, благодаря театру семь лет назад я получил хорошую квартиру в престижном районе Москвы, городе, который уже давно и прочно полюбил. Комплекса провинциала у меня никогда не было. Правда, в отпуск я уезжаю в Юрмалу. Там другой воздух и атмосфера.

— Сегодня выходит большое количество громких блокбастеров, почему вас в них не видно?

— Надо приятельствовать с какими-то кланами, быть своим в этой компании, чтобы тебя приглашали. А я не тусовщик, к тому же многие нашумевшие блокбастеры мне совсем не по нраву.

— Вас не смущает, что работаете не в самом популярном театре столицы?

— Нет. Считаю, что актера нужно оценивать по яркости созданных им героев. Вот мы сделали «Театральный роман» по Булгакову, и народ валом повалил. Попасть невозможно на спектакль. Тем не менее сейчас я провоцирую некие события, чтобы опять кардинально поменять свою жизнь. Пока не буду вам о них говорить, но хочется посмотреть на себя под другим углом зрения, открыть новый потенциал, увидеть новые горизонты…

— Еще на одного ребенка решились бы?

— Почему бы и нет… Хотя скорее я бы стал дедушкой.

— Отчего вы не женились вторично?

— А зачем? Печать в паспорте, на мой взгляд, превращает фразу «хочу быть с тобой» в «должен быть с тобой», и это точно не идет на пользу любви. Может быть, я не готов к такого рода ответственности.

— Помните свою первую любовь?

— Это была одноклассница, которую я не замечал в детстве, а после армии влюбился. Она ответила взаимностью, но я не вызывал в ней ощущения надежности, которую каждая женщина ждет от мужчины. Я же жил в своих грезах, знал, что уеду в Москву, буду работать… Поэтому та история закончилась. И она далеко не единственная, с которой я расстался именно по причине моего сугубо индивидуального плавания по жизни. Но все же я нашел человека, с которым разговаривал на одном языке, хотя она и была американкой. Пять лет длился наш роман с Барбарой. Она была актрисой, моделью… Мы познакомились на съемках в Риге. По-русски она знала лишь три слова: «подушка», «варюшка» и «твою мать». Поэтому общались мы по-английски. Я несколько раз приезжал к ней в Нью-Йорк, на Манхеттэн, где она жила… У нас с ней была красивая история, наверное, еще во многом потому, что по большей части нас разделял океан и не было времени на выяснения отношений. Наша любовь сошла на нет, поскольку не имела продолжения: я не представлял себя в Америке, а ее не брали московские театры.

— Вам комфортно быть волком-одиночкой?

— Вполне. Не могу сказать, что я к этому стремился. Просто так сложились обстоятельства. Я был незащищенным мальчиком с открытой душой и много раз получал по фейсу за это. Поэтому был вынужден приобрести защиту, чтобы не обижали. Точнее сказать — ушел во внутреннюю эмиграцию. Понятно, что тяготы переносить вдвоем легче. Но лично мне не хочется перекладывать свои проблемы на плечи близкого человека, тем более если это женщина. Таким образом, я от себя оберегаю. Мне так удобнее.

— У вас натура влюбчивая?

— Раньше влюблялся чаще. Сейчас мне уже трудно влюбиться. Я стал гораздо серьезнее воспринимать это чувство. Так что свою любовь держу под контролем.

— Какие женщины вам нравятся?

— Больше всего меня возбуждает чувство юмора.

— Кто ваша нынешняя спутница, она человек публичный?

— У меня были романы с женщинами известными, но я, естественно, не буду называть их имена. Моя же подруга — бизнес-леди, ей немного за тридцать, и познакомились мы с ней полтора года назад.

— Вы мужчина хозяйственный?

— Я умею очень хорошо готовить, обожаю стоять у плиты, особенно когда жду гостей. Пускай блюд, которые я освоил, немного, но делаю их замечательно. А вот мыть посуду потом ненавижу. Органически. А в целом в бытовом отношении я довольно непритязателен.

— Напоследок спрошу, посещает ли иногда вас какая-нибудь навязчивая идея?

— Их у меня две. С одной стороны, мечтаю уехать куда-нибудь в Африку, в дикую природу, ко львам. Хочу пожить среди них, отдохнуть от цивилизации (улыбается). А с другой — с большой радостью стал бы губернатором своего родного острова Болдерая, будь он отдельной федеральной единицей. Занялся бы хозяйством и сделал бы из него конфетку.