Этого человека знает в лицо вся страна — передача «В мире животных» уже не один десяток лет идет на Центральном телевидении. Он — член Российской академии естественных наук и Академии российского телевидения, кроме того, он награжден дипломом «За выдающийся вклад в дело охраны природы в России и во всем мире» и является одним из самых авторитетных педагогов МГУ им. Ломоносова.

Однако на вопросы обо всем об этом он говорит, что мучается от собственной популярности, и рассказывает про свой первый диск с песнями о самом главном. А главное для Николая Николаевича Дроздова… любовь к семье, Родине, живой планете…

— Вы помните себя мальчишкой?

— Я не был хулиганом, не до того было. Я родился в 1937 году, а когда чуть подрос, началась война. Нам с мамой и братом приходилось выживать…

— Где и как вы тогда жили?

— Это была Рязань. Мы ели что попало, часто прятались в бомбоубежища. Я помню, всегда задерживал маму на пути, мне хотелось подольше посмотреть на залпы зениток, фашистские самолеты…

— Вам в детстве хватало внимания мамы и папы?

— Ну папы своего я почти не видел (Дроздов Николай Сергеевич (1902—1963), профессор кафедры органической химии 2-го Московского медицинского института. — Прим. «РД»), он работал в закрытой химической лаборатории по производству лекарств для фронта, мама тоже сутками работала — врачом в военном госпитале. Мы были предоставлены сами себе, и, кстати, в этом были свои плюсы. Мы выросли самостоятельными, сильными людьми. У нас ведь даже игрушек нормальных не было, мы собирали прямо с рязанских улиц остывшие осколки от зенитных снарядов. Они были разных форм, но почти всегда заостренные, вот ими мы и играли в солдатики.

— Когда вы узнали о том, что у вас такая замечательная родословная (все предки Николая Николаевича по отцовской линии, начиная с дедушки, были священниками, а двоюродный прапрапрадед был митрополит Московский и Коломенский Филарет (в миру — Василий Михайлович Дроздов), который перевел Библию на русский язык, написал православный катехизис, кроме того, по поручению Александра II в 1861 г. написал Манифест об освобождении крестьян. — Прим. «РД»)?

— Честно говоря, не хочу об этом говорить. Тогда это все нельзя было афишировать, да и сейчас, наверное, ни к чему. Папа мне рассказал, конечно, но не в детстве, а гораздо позже, когда я начал уже что-то понимать.

— Школа чем запомнилась?

— Уроками литературы. У нас была замечательная учительница Маргарита Сергеевна, мы запоем читали настоящую литературу. Нам нравились Пушкин, Лермонтов, Гоголь… А когда стали проходить «Поднятую целину», были уже подготовленными. В общем, адекватно ее восприняли, вовсе не как гимн колхозному хозяйству, скорее как сатиру на него. Вот это умение думать над тем, что читаешь, наша учительница нам подарила. Спасибо и низкий ей поклон за это.

— Вы в детстве мечтали быть знаменитым?

— Что вы, боже упаси! Никогда и ни за что! Меня угнетает излишний уровень моей популярности. Я езжу на метро, и почти всегда узнают, кто улыбнется, кто кивнет, но все равно ведь самому с собой побыть невозможно. И, поверьте, мне все равно, сколько и где обо мне напишут (по правде говоря — чем меньше, тем лучше).

— У вас в юности были авторитеты?

— Да, это мама, папа и мой брат.

— Почему вы на летних каникулах работали на конном заводе, пасли лошадей?

— Закрытая химическая лаборатория по производству лекарств для фронта, на которой работал мой отец, была как раз под Москвой при институте коневодства. А отец отпускал меня на каникулы работать табунщиком на конном заводе. Это было самое счастливое время в моей жизни. При том что рабочий день мой был по 17 часов — с 5 утра до 10 вечера. Спал я 5 часов под ногами у лошадей. Одну особенно любил. Звали ее Ракета, вся такая серая в яблоках.

— Вы намеренно поступали в МГУ, хотели этого?

— В общем-то всегда хотел, другого не то чтобы не видел, но как-то не задумывался, что это может быть и не МГУ.

— А зачем же вы тогда ушли вскоре в академический отпуск и стали работать на швейной фабрике?

— Дело в том, что поступил я на биологический факультет, когда мне еще и 16 не было. Юный слишком был, младше всех в группе. И вот я подумал тогда, что, если годик поработаю, стану «своим»…

— Ну и как, годик этот дал вам что-нибудь или нет?

— Ну не вредно это было, точно знаю. Самостоятельности вообще никогда не помешает учиться. К тому же я пришел в университет уже с твердой уверенностью по поводу своей специализации. В 1963 г. я окончил кафедру биогеографии географического факультета. Потом была аспирантура, потом кандидатская… и значительно позже докторская диссертация.

— Николай Николаевич, у вас такая обширная научная и научно-популярная деятельность, вы автор не одной сотни научных статей, учебников, фильмов о природе, ездите в экспедиции, преподаете… А чем вы больше всего гордитесь сами лично?

— Учебником, который написали мои коллеги и я под руководством нашего дорогого учителя Анатолия Георгиевича Воронова. В 2001 году вышло уже 5-е издание этого учебника с логотипом серии «классический университетский учебник 21 века». Ну и еще я недавно свой первый диск с песнями записал. Такие своего рода «Старые песни о главном» от Дроздова. Это не романсы, хоть я и люблю их очень, это просто очень хорошие песни о том, что действительно важно для каждого человека.

— Что это, как по-вашему?

— Это любовь. Любовь к родине, природе, маме, папе, своей семье, своей спутнице жизни или спутнику. Это, так сказать, личная любовь. С нее ведь все начинается и ею все заканчивается. Надо прежде всего очень любить семью, потом свою малую родину, а потом большую — всю нашу планету, которая как-то еще нас держит и носит.

— Я знаю, что, помимо научной деятельности, вы еще и очень увлеченный человек…

— В свободные часы дома я люблю заниматься с живностью, среди моих любимцев — змеи, пауки-птицееды, фаланги, скорпионы. Увлекаюсь верховой ездой, лыжами, плаванием, изучаю йогу, уже много лет не ем мяса — вот это и есть мой реальный вклад в охрану животных. (Смеется.)

— Вы столько работаете, а семье что остается?

— Вот в этом вся проблема. Моя супруга Татьяна Петровна натерпелась от такой моей занятости, и дочки наши Надежда и Лена. Но что поделаешь — это работа.

— Когда вы увидели Татьяну Петровну в первый раз, какой она вам показалась?

— Сразу понял — хороший человек. И давайте не будем об этом. О любви не нужно говорить. Поверьте. Это самое сокровенное, что может быть у человека. К тому же я не был влюбчивым мальчиком, я пребывал уже в сознательном возрасте и выбирал себе настоящую спутницу жизни, которая будет мириться с моими постоянными отлучками, будет помогать мне искать нужные источники для статей, постоянно что-то сканировать, раскладывать по полочкам документы для меня… Татьяна… она такая…

— Расскажите о своих дочках. Какие они?

— Они уже взрослые женщины. Одной под сорок, другой тридцать. У них своя жизнь, свои семьи. Младшая Лена подарила мне относительно недавно внука Филарета.

— Почему такое необычное имя?

— Лена так решила. Я ее поддержал, хотя все вокруг отговаривали — мол, испортишь ребенку судьбу. Я считаю наоборот — имя обязывает. Филаретом не может быть какой-нибудь там… Надеюсь, он, когда подрастет, это внутри у себя почувствует и будет соответствовать. (Улыбается.)

— Он на вас похож?

— На меня маленького — очень. Фотографию как-то показали тете Нине, а она: «Ой, а где это вы с Лариком, и почему у него прическа другая?». А это моя фотография детская была. (Смеется.) В общем, одно лицо. Посмотрим, что там дальше будет.

— Николай Николаевич, что бы вы назвали главным в современном воспитании детей?

— Трудовое воспитание — главное. Чтобы родители личным примером давали своему малышу понять, откуда что берется, как трудно достигается и что нужно сделать, чтобы это заслужить. Тогда на свете будет больше хороших честных людей.