Я стою на последнем этаже огромного торгового центра Westroads Mall, в американском городке Омаха, штат Небраска. Все вокруг украшено новогодними игрушками. Санта-Клаус, погоняя своих оленей, разухабисто кричит «Хоу-хоу-хоу!».

Традиционные рождественские распродажи уже начались.

Только лица покупателей совсем не радостны. Год назад, в конце 2007-го, здесь произошла трагедия — 16-летний Роберт Хоукинс устроил массовый расстрел горожан.

Восемь человек погибли, семеро были тяжело ранены, в том числе и четырехлетняя девочка.

Сам несовершеннолетний убийца, окруженный полицейскими, покончил с собой. «Ненавижу Рождество и очень хочу прославиться», — было найдено в его предсмертной записке.

«Это было самое тяжелое в моей карьере — в светлый праздник я заходил лично в каждый дом, где люди потеряли близких, и приносил свои соболезнования», — рассказывает Майк Фей, мэр городка.

Почему американские тинейджеры все чаще становятся бессмысленными и жестокими убийцами?

Только ли дело в свободной продаже оружия в США?

Или еще и в том, что в мире всеобщего потребления, где родители заняты только бизнесом и карьерой, дети все чаще чувствуют себя лишними…

И не только в праздники.

Один и не дома

«Да, тогда все было точно так же, как и сейчас. Люди предвкушали Рождество, в огромном количестве скупали подарки родным и друзьям. Во время ланча, около часа дня, парень с автоматом под курткой вошел внутрь нашего магазина и поднялся на эскалаторе к нам, на самый верхний этаж… Он специально доехал до третьего. Отсюда очень сложно скрыться, так как нет черного выхода, поэтому все побежали прятаться в туалеты», — продавщица отдела детской одежды Елена не может сдержать слез.

Среди погибших были ее близкие подруги, одна из которых, совсем молоденькая, на Рождество собиралась замуж.
С 45-летней Еленой я говорю без переводчика, та — родом из Минска, из Белоруссии. Перебралась в Америку вместе с мужем около 15 лет назад.

«У нас тогда неспокойно было. Денег не хватало. Думали — какое будущее ждет наших детей? США казались земным раем. Средний Запад, Омаха — самая глубинка, очень мирные и добрые люди тут живут… Никогда бы не подумала, что здесь может произойти ТАКОЕ…»

Городок как с рождественской открытки. Припорошенные снегом крыши домов, свечки на подоконниках, конфетные коробки «Адвент»: 24 закрытых окошка — каждое символизирует один из дней перед Рождеством, 1-е число, 2-е, 10-е… Открываешь окошко — и находишь внутри сладкую шоколадку и благочестивый детский стишок. «Ребенок пришел, чтобы мир наш спасти,/Звезда Вифлеема — гордись и свети!»

…В последний месяц перед Рождеством Роберт частенько заглядывал на будущее место своего преступления. Представлял — как это все случится. Чертил план магазина. Прокладывал возможные пути к отступлению.
Нескладный подросток, сутулый, прыщавый — никто не обращал на него никакого внимания. Одетый в пятнистый камуфляж, размера на два больше, чем нужно. С черным рюкзаком за плечами.

«Боб всегда-то был похож на брошенного щенка», — так охарактеризовала потом «омаховского убийцу» бывшая соседка его родителей.

В день убийства в Омаху приезжал Джордж Буш, с официальным визитом. Роберт дождался, пока по телевизору не объявили, что президент улетел к себе в Вашингтон, в Белый дом — и накинул на плечи рюкзак.

Большинство копов все еще стояли в президентском оцеплении на улицах.

«Ненавижу Рождество», — прощальная записка осталась лежать на диване в дешевой съемной квартире.

Дети дождя

«Я вообще не знаю, почему мой сын поступил так. Я давно его не видела. Он уже взрослый, а у меня — другая семья, новые дети», — пожала плечами мать Роберта, которую разыскали аж в другом штате.

— Помните фильм «Гринч, похититель Рождества»? Так же безжалостно, как с героем этой сказки, от которого в праздники отказались мама и папа и который поэтому стал ненавидеть Новый год, взрослые обошлись и с этим парнем, — рассказывал мне мэр Омахи. — Его мама и папа развелись тоже в Рождество, они не могли мирно поделить ребенка между собой — десятилетнего мальчика на время отдали в детский приют. Чиновники верили, что там ему будет лучше. Роберт очень тяжело переживал разрыв с домом… Вскоре его родители образовали новые семьи, и мальчик стал окончательно не нужен. Роберт попал в специализированную больницу для детей, перенесших сильный психологический стресс.

Вот уже много лет он никогда и ничего хорошего не ждал от праздников.

Подружка бросила его за год до трагедии. Новую он так и не нашел. В конце 2007-го Роберта уволили с работы официантом в «Макдоналдсе», обвинив в краже 17 долларов из кассы.

Как бороться с невезениями, Роберт просто не знал, поэтому и взял в руки оружие.

Если не можешь изменить себя, измени этот мир.

Или… уничтожь его.

Дешевый китайский автомат, одноразовая подделка под «Калашникова», продавался в любом магазинчике оружия. Всего за 100 баксов.

Потом про «омаховского поторошителя» и ему подобных «героев» будет снят документальный фильм. Он с успехом пройдет в США.

Главный вывод специалистов такой — если бы не свободная торговля оружием, эти убийства можно было бы предотвратить.

В трагедии Роберта Хоукинса, оказывается, виновато ружье. Точно по Чехову.

…16 апреля 2002 года студент Го Сен Си на территории технического университета в штате Вирджиния убил 32 человек и ранил еще 30.

…октябрь, 2002-й, Огайо. Подросток ранил четырех человек.

…апрель 2007-го, Солт-Лейк-Сити. Массовое убийство в школе.

«Эти случаи вовсе не являются отражением настоящего американского образа жизни, — сказал в интервью журналистам один из сотрудников благотворительного Вашингтонского семейного фонда Дэвид Малхаузен. — Это крайности, и поэтому они так привлекают внимание общества и прессы. К сожалению, у нас отсутствуют скоординированные действия семьи и школы по раннему выявлению такого рода детей. Мы узнаем о том, что они были и что у них были психологические проблемы, уже после того, как беда пришла в каждый дом».

Сирота по-американски

Тот же штат Небраска. Но уже не Омаха, а столица — город Линкольн. Я беседую с местным сенатором Нельсоном, который хватается за голову.

На подвластной ему территории несколько месяцев назад приняли закон, вроде бы защищающий права нежеланных родителями малышей. Закон назвали «Тихая гавань».

Любая мать может отказаться от своего ребенка в течение трех дней после его рождения. Она может просто оставить его у дверей больницы или приюта. Преследовать ее за этот поступок не станут.

— Подобный закон и прежде был почти в каждом штате, — объясняет господин сенатор. — Мы искренне считали, что он обеспечивает право новорожденного на жизнь. Но в Небраске с «Тихой гаванью» вышел прецедент, настоящий скандал. Один из наших коллег настоял на уточнении, которое нам казалось несущественным: любая мать может сдать ненужного ей ребенка в больницу, независимо от его возраста.

Всего через месяц больницы Небраски переполнились отказными детьми — от младенцев до подростков. 24 отказника.

Огромная цифра для благополучной Америки, где почти нет социальных сирот. Ненужных детей привозили даже из других штатов.

— Такого мы не ожидали! — восклицает Нельсон. — Дошло до того, что в январе 2009-го мы соберемся на экстренную сессию, чтобы пересмотреть закон и снова ввести ограничения по возрасту брошенных детей, так мы хоть как-то остановим эту неприятную ситуацию и ажиотаж вокруг нее…

— Почему же это произошло? Кто были те люди, что привозили своих детей в больницы Небраски?

— Совершенно разные. Необязательно маргиналы, наркоманы или бедняки. Были вполне обеспеченные. Просто… многие американцы разучились общаться со своими малышами. Они считают, что главная обязанность родителей — кормить и одевать. И зарабатывать деньги для того, чтобы кормить и одевать. Это и есть любовь. Но о том, что любовь — это еще и умение разговаривать, выслушивать, понимать, прощать, никто больше не думает. Оказывается, некоторым теперь гораздо проще решать возникшие проблемы в общении с детьми, отказавшись от них, чем поступаться личными интересами.

Отречься от своего ребенка. Словно обманутый потребитель от бракованной игрушки в супермаркете.
Пока еще не истек срок гарантии.

Семьи напрокат

Боб и Элизабет — стопроцентные американские старички, очень милые. С полосатым флагом на флагштоке, пылающим камином, горой плюшек на кухонном столе.

И целым ворохом старых семейных фотографий.

Лучшие из снимков гордо висят на стене. Боб и Элизабет потчуют меня горячим глинтвейном и рассказывают о тех, кто изображен на цветных фото. «Наша дочь — Тереза, наш сын, а это внуки и правнучка… Они живут в Калифорнии. Мы видим их всего раз в год — на Рождество. Так принято. Это семейная традиция. Собираться всем вместе только за рождественским столом. В 16 лет дети улетают из родного гнезда, учатся, делают бизнес… Они возвращаются как подарки, лишь на праздники!»

Элизабет дарит мне изготовленный ей собственноручно манускрипт, перевязанный шелковой красной ленточкой.
Там — стихотворение. Очень наивное. Она трудилась над ним всю ночь. «Если вы ругаете своих малышей, пока они маленькие, не удивляйтесь, что дальше в этот мир они понесут только зло и ругань. Если вы любите своих детей, то, вырастая, они подарят любовь тем, кто будет с ними рядом».

— Нет. Нам совсем не одиноко вдвоем на склоне лет, — говорят эти благополучные американские пенсионеры. — Можно путешествовать, ходить в клубы по интересам. До пятидесяти лет мы копили и собирали. Работали, работали, работали… А после пятидесяти — начинаем понемногу раздавать накопленное нуждающимся.

Чтобы приносить пользу обществу, как они сами говорят, Элизабет и Боб постоянно приглашают к себе из-за границы студентов по обмену, ровесников своих внуков.

Они закармливают их сладкими плюшками, поправляют одеяло на ночь и переписываются с этими ребятами после отъезда по электронной почте.

Фотографии иностранцев со временем занимают достойное место на стене семейных фотоснимков. На праздники Боб и Элизабет в обнимку со своими редкими гостями — родными кровиночками, детьми и внуками — смотрят по телевизору добрые рождественские фильмы.

Но после выходных родные сразу же уезжают.

А Боб и Элизабет продолжают согревать своим теплом чужих.

Никогда и никому они не признаются в том, что делают это не только ради пользы обществу, но прежде всего для самих себя.

Чтобы быть неодинокими не только в Рождество.

Наталья БАРАНОВА, психолог:

— Еще несколько лет назад в России не было такой проблемы, чтобы детям не хватало внимания. Тем более в праздники. Так уж исторически сложилось в нашей стране, что семья, дом, родственники играли подчас гиперболизированную роль в жизни человека. Родители опекали свое чадо, как могли: от колыбели и до могилы.
И это, наверное, тоже было своего рода крайностью.

Но сейчас патриархальные отношения остались только в провинции. В мегаполисах люди заняты зарабатыванием денег и нередко передают своих малышей на руки нянь, откупаясь от тех подарками.

То есть у нас постепенно возникает тот же кризис семьи, что и в Америке. И он также находит свое отражение в рождественских фильмах, «Бедная Саша», например. Где мама-банкир не может выкроить время для встречи Нового года с дочкой.

Конечно, пока это, слава Богу, не доводит до трагедий — как в случае с Робертом Хоукинсом — своеобразным американским Гринчем. Но в тех же США педагоги и психологи уже бьют тревогу и стремятся как-то переломить ситуацию, а у нас пока этого не происходит.