Бесконечные коридоры «Мосфильма», фотокадры из знаменитых фильмов на стенах, выставки париков и сценических костюмов… Наконец-то дохожу до приемной директора Карена Георгиевича Шахназарова. Еще несколько минут ожидания, и я уже открываю дверь его кабинета… точно такую же, как в «Служебном романе» — двойную и с ромбиками из бордовой кожи…

Карен Шахназаров предстал передо мной серьезным, неразговорчивым и немного грустным. Практически все время нашей беседы он задумчиво смотрел в окно. Казалось, что его мысли где-то далеко от нашего разговора. Кто знает, может быть, заботы о родном «Мосфильме» занимали его, а может, мысли о новой картине…

«Папа работал помощником Горбачева»

— Каким было ваше детство?

— Счастливым.

— Как у всех советских детей?

— Да. Я ходил в разные секции, плаванием занимался, в футбол играл, художественную школу посещал. Но так чтобы серьезно чем-то одним заниматься — такого не было. Зато я очень-очень любил книжки читать. Уж в этом деле меня скорее нужно было ограничивать, а не принуждать. Я читал постоянно, запоями. И даже ночами под одеялом с фонариком.

— В школе вы, наверное, хорошо учились?

— Нет. Хорошо учился только до 5-го класса, а потом, когда программа посложнее стала, скатился. В школьном аттестате по большинству предметов у меня стоят «тройки». Хотя литература, история шли хорошо, а еще физика почему-то. Просто я не занимался тем, что неинтересно. Я и сейчас стараюсь делать только то, что нравится. Конечно, бывали в жизни моменты, когда приходилось идти против своей воли. В армии, например, думаете, хотелось дежурить на кухне?

— Каким был ваш родительский дом?

— Очень гостеприимным. У нас постоянно бывали гости. Меня это абсолютно не смущало, а скорее даже наоборот. Я часто сидел со взрослыми до ночи, слушал их разговоры. Родители никогда меня не прогоняли спать. А у нас бывали очень многие интересные люди того времени, что, конечно же, в значительной степени повлияло на мое развитие.

Мой папа сделал успешную карьеру политика. Последний год работал помощником Горбачева. Можете представить круг его друзей. И все они бывали у нас дома.

Мама закончила ГИТИС, но после моего появления на свет на работу так и не вышла. Целиком и полностью посвятила свою жизнь семье — мне и папе, я единственный ребенок в семье.

«Я снял сыновей в маленьких ролях, на память»

— Вы тоже гостеприимный хозяин?

— Не могу сказать — гостеприимный или нет. Дело все в том, что сейчас я живу один, с женой мы развелись. Поэтому дома-то сейчас нет, в том смысле, о котором вы говорите. То есть физически он есть, а фактически нет.

— Расскажите про своих детей.

— У меня их трое. Старшая дочь Анна давно живет в Америке, и мы с ней не видимся. От последнего брака у меня двое сыновей: 15-летний Иван и 12-летний Василий. У нас с ними прекрасные отношения, хотя мы и не живем вместе.

— То есть оба ваши брака закончились разводом, но отношения с детьми от этих браков разные. Негативный опыт первого развода учли?

— Знаете, с первым браком произошла нехорошая история, о которой я предпочел бы не рассказывать. Трудно представить, какие уроки можно из нее вынести, и можно ли вообще.

— Но, может, дадите совет нашим читателям, как сохранить хорошие отношения с детьми после развода с их матерью?

— Заниматься нужно детьми. Они требуют внимания и общения. Только таким образом возможно создать атмосферу дружбы и взаимопонимания. Не знаю, ощущают это мои дети или нет, но я стараюсь уделять им как можно больше времени. И хотя мне тяжело бывает иногда, чисто физически, после долгого рабочего дня доехать до них, но я это делаю. Потому что считаю очень важным! А иначе ведь я могу просто уйти из их памяти и жизни.

Мы часто вместе ходим в бассейн, в футбол играем. На работу они ко мне иногда приходят. В последней картине я их снял в маленьких ролях. Так, на память.

«Никогда ситуации из своей жизни не переношу на экран»

— А удачи или неудачи в личной жизни каким-либо образом отражаются в ваших работах?

— Наверняка. Но бессмысленно искать точный адрес. Когда снимаешь кино, то, естественно, пользуешься опытом своей жизни. Но не в буквальном, конечно, смысле. И хотя я сам пишу сценарии к своим работам, никогда ситуации из личной биографии туда не переношу. Вообще, хороший фильм живет своей жизнью и по своим законам. И часто конечный результат становится неожиданным для меня. То же самое можно сказать и о семейных отношениях. Они развиваются по каким-то своим правилам.

— Расскажите, о чем ваша последняя работа?

— Я снял фильм «Исчезнувшая империя». Действия в нем развиваются в 70-е годы и перетекают в современную Россию. Молодежная картина об отношениях мужчины и женщины. Никаких звезд кино, кроме Армена Борисовича Джигарханяна, в ней нет. Все актеры — молодые, еще никому не известные студенты театральных вузов. Многие, кстати, первый раз снимались в кино.

— Ну наконец-то хоть кто-то снял картину об отношениях. А то все боевики и боевики…

— Ну нет, это не боевик. В фильме нет ни убийства, ни крови, ни насилия. Любовь есть (смеется). Cкорее, это комедия. Вообще в современном кинематографе все жанры так размыты, что мы далеко уже ушли от тех, что определили в античные времена, — трагедии, комедии. Не случайно же появились новые жанры — например, триллер. Хотя, когда мне говорят «триллер», я вообще не понимаю, что это такое. У всех спрашиваю, что такое триллер — никто не знает.

«В СССР детское кино было национальной политикой»

— Скажите, а что толкает современных режиссеров снимать те или иные фильмы — чистое коммерческие интересы или же присутствует и творческий порыв?

— Наверное, и то, и другое. Есть такие, которые готовы делать любую работу, лишь бы получить прибыль. А есть и принципиальные коллеги, которые лишь бы что снимать не станут. Тут, как и в любой профессии, есть разные люди. Но в большинстве случаев мне хотелось бы верить — профессию режиссера выбирают, чтобы неплохую зарплату совмещать со столь приятным творческим процессом.

— Тем не менее фильмы сейчас все снимают примерно одних и тех же жанров, видимо, наиболее популярных. А вот детское кино совсем умерло…

— Детские фильмы очень дорого обходятся. Их просто так не снимешь. Слишком дорогой и сложный процесс. В Советском Союзе детское кино было национальной политикой, поэтому его снимали. И считаю, что и сейчас его должно субсидировать государство, оно в первую очередь должно заботиться о подрастающем поколении.

— А тема семьи, на ваш взгляд, хорошо отражена в фильмах, снимаемых на вверенной вам киностудии?

— Бывает, снимают. Но в целом согласен — таких фильмов сейчас делают очень мало.

— А вы как директор «Мосфильма» можете повлиять на эту ситуацию?

— «Мосфильм» — это кинофабрика. Мы производим. И далеко не все картины, которые здесь рождаются, мы инвестируем. Поэтому, естественно, не можем влиять на те картины, у которых есть свой частный инвестор. С другой стороны, существует несколько проектов, которые мы снимаем независимо от частников. Один про Великую Отечественную войну, другой — опять же про взаимоотношения, про жизнь.

— А в целом, как вы можете оценить наш отечественный кинопром?

— Я считаю, что он слабый. Посредственный. Фильмов снимают много, но не очень хорошего качества. В этом нет моей вины, потому что я свою работу сделал, и сделал неплохо. Во-первых, потому что за те 8 лет, что я директор «Мосфильма», мы с коллегами из абсолютно разрушенной сделали первоклассную студию. Вот эта вот студия — лучшая в Европе. И это факт. Причем, что важно, мы это сделали без копейки государственных инвестиций. Тем самым увеличив стоимость государственной киностудии «Мосфильм» в десятки раз. Так что с технической точки зрения есть возможность делать качественный продукт не хуже, чем в Голливуде или Европе. Во-вторых, я снимаю кино так, как умею. И стараюсь, чтобы мои работы несли что-нибудь хорошее зрителям.

— Своим детям вы разрешаете телевизор смотреть?

— Ну, а как им запретить? Правда, что меня радует, они его не очень-то и смотрят. Кино любят. И мои фильмы — в том числе.

— Критикуют?

— Нет, им нравится.

— А у вас есть любимый фильм, который вы пересмотрели уже тысячу раз и готовы еще столько же смотреть?

— Знаете, в моей жизни литература занимает более важное место. И вообще я считаю, что кино как искусство ниже литературы. И должен признать, хотя сам снимаю кино, — оно не дает тех эмоций, мыслей, чувств, что и прочитанная книга.

— У вас есть кумир?

— Да. Федерико Феллини. Я с ним даже встречался однажды. Вот видите: висит фотография (на фото изображено, как Карен Шахназаров и Феллини о чем-то беседуют, сидя за столом). Это фото сделано на Московском кинофестивале в 1987 году. Феллини тогда получил первый приз, а я второй.

— И о чем вы разговаривали?

— Да практически ни о чем. Я ему переводил на английский то, что дикторы говорили.

«Дом построил, сад посадил, дети есть»

— Чему вас научили ваши дети и чему учите их вы?

— Мир с детьми — это другой мир. Конкретно сказать тому-то и тому-то научили — это ничего не сказать. Дети — это то, что в корне меняет мировоззрение. Ну, а мне хотелось бы научить их очень многому. В частности, представлению о том, что хорошо, что плохо.

— А на выбор их профессии будете как-то влиять?

— Нет. Потому что это бессмысленно. Человек должен сам сделать свой выбор. А вот подсказать, когда время придет, я, конечно, подскажу. Но пока еще слишком рано.

— А вам родители подсказывали с выбором профессии?

— Нет. Я, наверное, пошел учиться на режиссера по той же причине, что и многие другие. Мир кино — интересный, волнительный, здесь много красивых женщин, и со стороны кажется, что все легко и просто. То есть из-за той притягательной стороны работы в кино, которая на самом деле чисто внешняя, видимая всем часть. Это потом уже открылась стороны другая, гораздо менее приятная.

— Вы пришли работать на «Мосфильм» сразу после института. А теперь стоите во главе огромной кинофабрики. Рассчитывали на такое развитие событий?

— Не предполагал, не стремился и даже никогда не думал, что окажусь в кресле руководителя. Поначалу было очень страшно, и я долго колебался, прежде чем согласился встать во главе «Мосфильма». Ведь киностудия — это гигантское хозяйство. Кроме того, здесь объединены и современные технологии, и чистая индустрия, и чисто творческие моменты. Да и вообще, руководить огромным предприятием — это в первую очередь творческая работа, независимо от того — «Мосфильм» это или металлургический комбинат. А творчество мне близко. Так что, хоть мне и было когда-то страшно, я с задачами руководителя «Мосфильма» сегодня вроде бы справляюсь. Тем более, что работа режиссера очень схожа по функциям с работой директора. Ведь и на съемках я организую много людей, слежу за технической стороной процесса.

— Ну и напоследок поделитесь секретом, какое ваше самое главное достижение в жизни?

— В классическом понимании дом я построил — вот «Мосфильм», принимал активное участие в его становлении. Деревья — целый сад довженковский полностью пересадили. Дети — с этой задачей тоже справился. Так что программу минимум я выполнил. Но ни счастья, ни несчастья от этого не испытываю. Потому что не считаю, что сделал что-то сверхъестественное…