Многим наверняка в это трудно поверить, но на территории Москвы еще остались деревни. Самые настоящие! Со старенькими бревенчатыми домами, с русской печкой и водой из колонки. «РД» побывал в одном из сел, чтобы узнать, как живется самым коренным москвичам.

Я оказалась в самой северной московской деревне Юрово. Местные жители еще помнят, что раньше деревня принадлежала Химкам:

— Когда-то это был райский уголок — тишина, покой. А в речке нашей раньше вода, знаете, какая чистая была! — вспоминает Валентин Никитич, деревенский староста. — А сейчас там отходы плавают, и… гастарбайтеры купаются.

Никогда мы и не думали, что нас здесь найдут. Юрово только в 1982 году передали Москве!

Ничего себе — «только». Это ведь уже 25 лет назад. Целая жизнь!

Действительно, очень необычное ощущение: 5 минут назад была в городе — и вот уже пахнет печным дымом, по улице бегают куры, и бабушки набирают воду из колонки. Само поселение — вполне классическая русская деревенька — центральная улица, с двух сторон которой расположены одноэтажные бревенчатые домики. О том, что на дворе XXI век, напоминают лишь изредка встречающиеся новостройки — шикарные кирпичные коттеджи со спутниковыми антеннами и автоматическими воротами. Основная масса «держит оборону» и не собирается продавать свое имущество. Хоть оно и без удобств — ни газа, ни воды. Отопление — русская печка. Одним словом — экзотика.

Коз, коров и свиней перестали держать не так давно:

— Еще 5 лет назад почти в каждом дворе скотина была, — вспоминает Валентин Никитич. — А сейчас одна только Башилова кур держит. И это потому, что все луга застроили и пасти коров и коз стало негде.

Все это говорится не как жалоба, а скорее как констатация факта. Наверное, из-за понимания того, что с быстрорастущей Москвой не поборешься. Пришла пора — вот и перестали крупнорогатых держать.

В свое городское будущее жители тоже смотрят спокойно: «Кто знает, что с нами будет дальше. Ну, снесут — значит снесут…» Бутовской истории никто не боится. Но все-таки торопятся оформить свое имущество в собственность.

Как живет сегодня деревня?

Обособленно. Для местных жителей время, похоже, остановилось. Они все так и живут старыми деревенскими укладами — встречаются у колонки, топят свои печи и поют под баян. В деревне витает особый сельский дух (кто бывал в российских глубинках — поймет, о чем речь). А тем временем со всех сторон на Юрово буквально напирают элитные таунхаусы и коттеджи. В трех минутах ходьбы — современный многоэтажный микрорайон со школой, больницей, магазинами. «Здесь еще в 80-х собирались многоквартирники строить. Но грунт у нас для этого не подходит. Плывуны, — объясняет староста. — Вот поэтому докуда могли построили высотки, а здесь только малоэтажные дома».

Деревенские с «новыми русскими», как их здесь называют, не очень-то дружат. «Почему это им все: и газ, и свет, и вода в дом, а нам ничего?!» — справедливо замечают они. «Я здесь всю жизнь, — говорит одна из деревенских старожилов.

— Уж даже не вспомню, сколько поколений моих предков в Юрово жило. В этом доме еще моя бабушка родилась! И до сих пор мы даже газа не получили. Хотя нам обещают с 85-го года". Но потом, немного подумав, добавляет: «Конечно, сами городские соседи ни при чем, они уже все готовое купили. Застройщик все им подвел. А на нас вот государство никак не разорится».

Жители

Можно сказать, что каждый житель Юрова — долгожитель. Большинству уже за 80. Старосте Валентину Никитичу — 75, его жене — 70, и они еще самые молодые. Живут в деревне и 86-летний ветеран войны Ермилов Александр Иванович, и 89-летняя бабушка Вьюркова. А Козлова Елена Алексеевна, которой 90 лет от роду, вообще осталась совсем одна — сама воду с колонки таскает, дрова на зиму запасает, печь топит. Вот тебе и московская цивилизация! По старой деревенской привычке староста лично знает всех жителей. «Вот у меня список, — показывает он мне. — Тута все. Подписи собираем, чтобы газ поскорее провели».

Элитные пенсионеры

Стоит признать, что старикам в современной московской деревне живется несладко. Пенсии у них как у всех, а расходов на содержание жилища значительно больше. И газ надо купить, и дрова, и дома уже далеко не новые, постоянно требуют ремонта. А с учетом того, что это теперь элитный район Москвы, здесь все втридорога. Ближайшие продуктовые магазины тоже рассчитаны на состоятельных покупателей.

«Когда нашу палатку продуктовую сносили, — вспоминает Валентин Никитич, — обещали в построенной вместо нее пенсионерам скидки давать. Но там одно пиво продается, на строителей же ассортимент рассчитан. Про нас никто и не думает».

С транспортом проблемы. Юрово расположено так, что автобусные маршруты до деревни не проложены (не будут же пускать целый автобус по кругу из-за кучки пенсионеров, а жители элитных домов все на машинах). Маршрутное такси многим не по карману, да и заруливает в эти края не часто. Приходится старикам до остановки автобусной по полчаса пешком добираться.

Но, несмотря на многочисленные жалобы, переезжать и продавать свое супердорогое жилье без удобств никто не собирается. «Что мне город? Я тут два шага сделал — и на улице уже! — хвастается Валентин Никитич. — Вон у меня ульи. Мед свой. А видели бы вы, какая красота у нас летом! Весь участок в цветах, а деревня утопает в сирени».

Валентин Никитич приглашает меня в дом попить чаю с его домашним медом. В доме русская печь и деревенский, особый запах. Из окон не видно новых домов, и ощущение того, что я очень далеко от Москвы, многократно усиливается.

Тех, кто переехал по собственному желанию, не так много, хотя поток покупателей земли в эти края не иссякает.

«Первой из наших тронулась в город Раиска Широкова, — вспоминает хозяйка, жена старосты. — Она свой дом и землю на две квартиры неподалеку выменяла — себе и сыну. Потом за ней другие потянулись. Кое-кто умер, а дети не захотели здесь жить. Землю продали. Ну, а так, если в целом по деревне смотреть, наших еще много осталось». Некоторые старики и продать свою лачужку не против, да боятся — обманут.

Мы попрощались в Валентином Никитичем и его супругой. Напоследок они вручили мне баночку меда и приглашали в гости. Вернувшись в город, хотя фактически из него не выезжала, я поняла две вещи. Первое — как сильно завидую жителям Юрова. Второе — то, что сопротивление натиску города — это уже своеобразный образ жизни, который делает ее более насыщенной и интересной. И кто знает, может, в этом и есть секрет долголетия?..