На седьмом небе
Диана Гурцкая: «Если я сегодня чувствую, что смогла получить маленькую часть вашей любви, то что может быть дороже?»
Эта девушка буквально завораживает. Сидишь напротив нее и чувствуешь кожей положительную энергетику. Диана рассказывает о своей жизни неподдельно искренне и трогательно… и ее такое доверие ценишь, как ничье другое, потому что она — ты это знаешь точно с первой секунды общения — по-настоящему добрый и светлый человек.
В преддверии Нового года корреспондент «РД» поговорил с Дианой ГУРЦКОЙ о самом важном для нее — о любимом муже, обожаемом сыне, преданных поклонниках и… лестнице, ведущей на олимп российской эстрады.
Эта девушка буквально завораживает. Сидишь напротив нее и чувствуешь кожей положительную энергетику.
Диана рассказывает о своей жизни неподдельно искренне и трогательно… и ее такое доверие ценишь, как ничье другое, потому что она — ты это знаешь точно с первой секунды общения — по-настоящему добрый и светлый человек.
В преддверии Нового года корреспондент «РД» поговорил с Дианой ГУРЦКОЙ о самом важном для нее — о любимом муже, обожаемом сыне, преданных поклонниках и… лестнице, ведущей на олимп российской эстрады.
«Знаю точно: самое страшное — это война»
— Диана, расскажите, пожалуйста, о своем детстве в Сухуми. Какими помнятся родной город, близкие люди?
— Как и у любого человека, это время безразмерного счастья. Край волшебной природы и удивительно теплых людей. Никто не мог представить, что все изменится в один момент, что на смену добрососедству придут неприятие и вражда. Что широкие застолья сменит безлюдье, прерываемое автоматными очередями. Самое страшное, что может быть, — это война. Знаю совершенно точно и не понаслышке.
— С кем из родных вас часто сравнивают?
— Мои близкие говорят, что я очень похожа на свою бабушку — Верико. Она была уникальная женщина. Еще до революции окончила тифлисскую гимназию, была принята в Смольный институт благородных девиц в Санкт-Петербурге, но по семейным обстоятельствам родители решили отложить учебу на один год. Революционное же лихолетье поставило крест на планах образования.
Когда комиссары пришли описывать дом и арестовывать хозяев, она взяла гитару, вышла на балкон и стала петь русские романсы. «От страха с ума сошла девка», — сказали солдаты. А Верико, подняв свой тонкий аристократический палец, ответила: «Это не я, а вы с ума сошли. Какое же горе будущим детям своим несете». Ее, по счастью, не тронули. А от голода и неминуемого ареста спас мой дед, с которым они, поженившись, бросив все и похоронив свое происхождение, уехали жить в деревню. Но до самой смерти бабушка так и не вступила в колхоз, несмотря на все уговоры и угрозы. А всем внукам запомнилась выразительным декламированием басен Крылова. (Смеется.)
«Однажды мне принесли игрушечное пианино…»
— Помните первое выступление перед «публикой»? Как это было и что именно вы пели?— Я, конечно, не помню. Но как рассказывала мама, однажды мне принесли игрушечное пианино. Спустя несколько дней мама заметила, что я самостоятельно наигрываю какую-то мелодию. Так состоялась моя первая встреча с Музыкой. Дальше же было пение. Я пела все подряд: шлягеры советской эстрады, народные песни, диско-хиты Boney M, Ricchi e Poveri и других западных звезд. Я и представить не могла, что спустя годы Лиз Митчелл будет восторгаться моими босоножками, сделанными из стразов Swarowsky, а Анджела Брамбати станет очень добрым другом.
— В музыкальную школу в Тбилиси вы пошли сами или по настоянию родителей? Почему именно фортепиано?
— В музыкальной школе я хотела учиться, к тому же педагоги интерната настоятельно рекомендовали моим родителям отвести меня туда. У меня очень хорошо шли струнные инструменты, особенно бандура, но я хотела играть на фортепиано, помня волнительный момент, когда впервые мои пальцы коснулись волшебных лакированных клавиш.
Поскольку музыкальная школа была самая обычная и нотной грамоте по Брайлю (рельефно-точечный шрифт для незрячих. — Прим. «РД») меня никто не учил, то приходилось полагаться лишь на свою память при разучивании музыкальных произведений, поэтому линейка преподавателя не обходила меня стороной. (Смеется.) Но ничто не могло отбить у меня желания учиться.
— Какой предмет не давался вам в школе?
— Я ненавидела физкультуру и так называемые спецкурсы. Никто же не мог поверить, что я стану профессиональной певицей, и педагоги считали необходимым дать основы нужных, как им казалось, профессий. Нас всех учили на курсах массажа. Но я никогда не ходила на эти уроки, придумывая разные оправдания, а порой и просто сбегая. Родителям учителя жаловались, но меня не ругали.
«Пробить стену показного сочувствия»
— Популярность к вам быстро пришла. Что было самым трудным в покорении шоу-бизнеса?
— Популярность ко мне пришла не быстро и совсем нелегко. Самое сложное — это пробить стену неверия и показного сочувствия. Знаете, сколько раз было в моей жизни всяких речей типа: «Зачем ставить перед собой несбыточные мечты? Это же нереально. Особенно в вашей ситуации…» Приходилось улыбаться, стиснув зубы, призывая на помощь всю силу воли. И идти вперед, несмотря ни на что.
С такими проблемами приходится бороться и сегодня. Один федеральный канал принципиально не приглашает меня для участия в концертных съемках. На возникший вопрос после долгих недомолвок мне выдали: «Мы развлекательное телевидение, а показывать Гурцкую в темных очках означает расстраивать зрителей». А вообще, с годами понимаешь, что самое сложное получить не популярность, а любовь зрителей. Разве можно сказать, что Людмила Георгиевна Зыкина сегодня сверхпопулярна? Но кто-либо из «мегапопулярных» может сравниться с ней по той любви, которую испытывают люди? И если я сегодня чувствую, что смогла получить маленькую часть такой любви, то что может быть дороже и ценнее?
«Можно обмануть слух зрителей, глаза, но не душу»
— Что вы чувствуете перед выходом на сцену?
— Волнение. Каждый раз по-новому, каждый раз как впервые. Сцена — это уникальное, по-настоящему святое место для артиста. Место, где твои чувства и эмоции обострены многократно. Ты посылаешь частицу себя в зал, и люди отвечают тебе. Эта волна энергетики ни с чем не сравнима. Можно обмануть слух зрителей, глаза, но нельзя обмануть душу. Поэтому когда ты искренна с залом, твои душевные затраты компенсируются с лихвой.
— Как получилось, что вы поехали в Москву в училище Гнесиных?
— После конкурса «Ялта—Москва», когда на следующий день я не проснулась знаменитой, получив лишь специальный приз жюри, судьба мне подарила большее, чем Гран-при. Это знакомство и интерес к сотрудничеству со мной со стороны Игоря Николаева. Именно по его совету я поступила на эстрадно-джазовое отделение училища имени Гнесиных. Это была по-настоящему тяжелая и серьезная учеба. У меня появились потрясающие подруги.
Чтобы я не отстала и не завалила сессию, они приезжали за час-полтора до начала занятий, помогая мне разобраться в заданных уроках. Мы дружим до сих пор. И поем вместе, когда собираемся.
— Читаешь вашу биографию, такое ощущение, что вы учитесь постоянно… Теперь вот в Гитисе… Не устаете? Зачем вам это, ведь и так уже признанная звезда?
— Для меня звезды на эстраде — это Алла Пугачева, София Ротару, Иосиф Кобзон… Я же певица, у которой что-то получается, но я не достигла того уровня, когда можно почивать на лаврах. Поэтому я не устаю, так как хочу достигнуть большего. А для этого требуются и опыт, и знания.
«Не устаю благодарить Бога за сына»
— Что вы почувствовали, когда в первый раз встретились с Петром?
— Ровным счетом ничего. Это все было очень официально. «Очень приятно», «Мне тоже»… Я лишь подумала: «До чего же умный для его лет человек. И чрезмерно серьезный». Первое в процессе общения подтвердилось, второе — нет. Чувства пришли не сразу, позднее. У нас не было все внезапно, как у героев романа Булгакова. Я не шла с букетом желтых цветов по Тверской… А в остальном все как у Мастера с Маргаритой — мощно, ярко, взахлеб. Кстати, мимозу я люблю, а Петя терпеть не может.
— Вы ждали предложения выйти замуж?
— В детстве я вообще мечтала стать Мальвиной и жить в кукольном домике, расчесывая голубые кудри. Когда наш роман с Петром логически подошел к вопросу о браке, я сильно переживала, учитывая, скажем так, определенные обстоятельства. Свои сомнения доносила до Пети опосредованно и, как мне казалось, тонко: через книги и фильмы, например «Танцующая в темноте». Он в ответ принес мне Короленко и сказал: «Ну что, хватит, может?»…
— Вы долго выбирали имя сыну. Почему остановились в итоге на Косте?
— В конце прошлого года, когда мы узнали, что у нас будет ребенок, Петр уехал в командировку в Иерусалим. Он мне позвонил оттуда и сказал, что, когда был в храме Гроба Господня в одной из галерей, молясь о будущем ребенке, он совершенно явственно ощутил, что с ребенком все будет в порядке. Служащие храма рассказали, что это место — капелла Обретения Креста, где святая Елена нашла остатки распятия Спасителя. Поэтому, как сказал муж, если родится девочка, то мы назовем ее Еленой. Когда же родился мальчик, по святцам мы узнали, что в этот день церковь поминает новомученика Константина, погибшего в годы большевистского террора. А, как известно, святая Елена была матерью первого императора-христианина Константина. Поэтому все эти составляющие и определили наш выбор. Я совершенно уверена, что при выборе имени нельзя гнаться за какой-то модой. Обращаясь же к святцам, вы всегда дополнительно оберегаете своего ребенка.
— Ваш сын — какой он?
— Он разный. Первый год жизни — это такое время, когда каждая неделя, каждый день дарит что-то новое. Новые радости, открытия и трудности порой. Сначала, когда первые два месяца у малыша болит живот, кажется, что это самый страшный период. Потом меняются вкусы, лезут зубы, с каждым днем внимания требует все больше и больше.
— Быть мамой — это…
— Огромная ответственность. И огромное счастье. Сегодня для меня все ушло на второй план. Даже творчество. Я уезжаю на концерт, а сама корю себя, как я его оставляю. Для меня огромное счастье, даже когда он сам не хочет спать ночью и мне не дает. Возьмешь на руки, прижмешь к груди. Какой сон, какая усталость… Я не устаю благодарить Бога за этот самый главный подарок моей жизни.
— Вы думаете о том, как будете воспитывать сына? Принципы какие-то, методики?
— Думаю об этом постоянно. Ведь это очень сложно: с одной стороны, дать максимум тепла и заботы, с другой — не избаловать. Но я уверена, что когда в семье между родителями взаимопонимание и любовь, то и ребенок вырастет достойным человеком. Но не могу ничего загадывать.
* * *
— Как вы будете отмечать Новый год?
— В кругу семьи. С самого детства этот день помнится мне тем, что мы собирались все вместе. Приезжала я из интерната, моя старшая сестра с мужем, братья — мы все собирались за большим столом, встречали Новый год, который переходил в празднование маминого дня рождения, который был у нее 1 января. К сожалению, уже восемь лет нет с нами мамы, она не увидела ни моего успеха, ни моего сына. Но каждый раз, вспоминая ее, я знаю, что она всегда незримо со мной и помогает мне.
— Чего бы вы пожелали всем российским семьям на Новый год?
— Любви и взаимопонимания. Помните, что самое главное в жизни — это семья! Самое большое счастье, когда вместе дети и родители! Берегите своих родителей!
