Мало кто знает, что до женитьбы на актрисе Елене Санаевой у знаменитого актера Ролана Быкова была другая семья. В первом браке — с актрисой Лидией Князевой (она известна по фильму «Айболит−66», где сыграла обезьянку Чичи) — у него родился сын Олег, всю жизнь страдавший от недополученной отцовской любви. Вдова Олега Роландовича, гадалка цыганских кровей Ляля Боева, впервые рассказала о непростых взаимоотношениях отца и сына, о своей хипповской юности, отчаянной любви и мистических способностях.

Будущая сноха Ролана Быкова росла «диким волчонком». В детстве проводила время в одиночестве, не любила общаться ни с родными, ни с друзьями. Но все-таки был у нее человек, принимавший ее такой, какая она есть, — бабушка Настя. Она-то и научила Лялю предсказывать судьбу.

Ляля БОЕВА: «Не было ничего более интересного, чем раскладывать вместе с бабушкой карты. Их я стала понимать раньше, чем азбуку. Раскладывала карты в любом порядке, прекрасно осознавая, что они не только обозначают счет, но и по-разному толкуются. Еще совсем маленькой девочкой я придумывала истории с картами. Получался целый рассказ, нечто вроде сказки. Бабушка Настя, разумеется, меня только поощряла».

А в школе как относились к такому увлечению?

Л. Б.: «Школа меня не интересовала совершенно, я считала, что она ничего не может мне дать. Физика казалась чем-то непонятным. На вопрос «Что такое электричество?» смело отвечала: «Электричество — от лукавого, и явление сие бесовское».

Комсомолкой вы, судя по всему, не были?

Л. Б.: «Меня не принимали в комсомол, хотя я никогда туда и не стремилась. Постоянно угрожали, что привлекут за антисоветчину: я всегда открыто и ярко выражала свои мысли и ничуть этого не боялась. Если вызывали мою бабушку, она могла сказать, особо не церемонясь: «Что на ребенка кидаешься как коршун, когда сама болеешь и мужа у тебя нет!»

Никто не настаивал на том, чтобы я посещала школу. На мое полное отсутствие в учебном заведении закрыли глаза. Позже мудрые люди подарили мне аттестат с одними четверками и пятерками".

Подпольная гвардия

Лялю облюбовали советские хиппи. Рваные джинсы или длинные юбки — именно в таком образе Ляля чувствовала себя комфортно.

Л. Б.: «Если хиппи видели кого-нибудь в их понимании клевого, то снимали с себя фенечки и дарили. Я это все цепляла на себя — смотрелось очень экзотично. Естественно, милиция обращала внимание на нашу компанию. Меня частенько задерживали, сажали в «обезьянник», но через несколько часов благополучно отпускали. Все происходило достаточно мирно, если не поступало указание свыше «всех гасить». Вот это было уже страшно: случались облавы, могли и побить.

Я знала кучу московских подъездов, где можно спрятаться от милицейских налетов, переночевать. Там даже были, как у охотников на зимовье, заначки с едой, сухари, сахар".

Как вы справлялись с такой — полной опасностей — жизнью?

Л. Б.: «Друзья меня очень оберегали. Я была не только самая маленькая (всего-то четырнадцать лет), но и не такая, как все, — может, даже не от мира сего. К тому же я росла самостоятельной и свободолюбивой. Когда высказала желание жить одна, никто из родных не стал препятствовать. Поселилась на 1-й Тверской-Ямской, в пустующем шестиэтажном доме. У меня собиралась самая разнообразная публика, все вокруг были безумно талантливы. Иногда Борис Гребенщиков и группа „Крематорий“ давали квартирные концерты. Тогда со всех концов Москвы начинали сползаться люди — подпольно, с оглядками. Народу набивалось огромное количество, сидели друг у друга на головах… Могли в любой момент повязать всех, а кое-кого и по сумасшедшим домам распределить — тогда это практиковалось».

В четырнадцать лет сложно устроиться на работу. На что же вы жили?

Л. Б.: «Никто из нас не работал — но кормиться-то надо было! Мы выпрашивали деньги у прохожих, придумывая самые чудовищные истории. Я приходила в овощной магазин и трогательно объясняла: „Мой хомячок умирает. Все взрослые уехали, я дома одна. Покормить бы его капусткой!“ И эти хамоватые продавщицы не в силах были мне отказать».

Предсказание Ролана

В 90-е годы Ляля попала в криминальную среду. Ее полюбили бандиты — настоящие «авторитеты», про которых снят знаменитый сериал «Бригада». Они придумали ей кличку: Ляля Мерседес. Удивительно, но именно их Ляля считает своими самыми благодарными клиентами.

Л. Б.: «Как-то мне понадобилось съездить в Питер, и мой приятель Миша предложил отвезти меня туда. Миша — персонаж очень колоритный. В адидасовских штанах, с «голдой» на шее толщиной в палец и с барсеткой. Все его речи начинаются со слов «Не понял!». Я разложила карты, вижу: нас ожидает какое-то приключение на обратном пути.

Съездили хорошо. Едем обратно… Навстречу выскакивает «КамАЗ». Машина — в кашу, восстановлению не подлежит, а нам хоть бы что! Ни царапины. Мы с Мишей с трудом вылезли из груды дорогого металлолома, радостные сидим на обочине, курим. Подъезжает милиция: «А где труп водителя?» Тут Мишино благостное состояние переходит в агрессивное, он бьет милиционера по лицу: «Я не понял, кто тут труп водителя?» Милиционер испугался: обидел человека и к тому же по морде получил. Стоит совсем растерянный и таращится на завязанную буквально в узел машину. Тут я подала голос: «А я — труп пассажира!»

Ляля, кто-нибудь из «авторитетов» подобрал ключик к вашему сердцу?

Л. Б.: «Моей первой и единственной любовью был Олег Быков. Его привели ко мне на консультацию. Несмотря на то что его отец был успешным и известным человеком, Олег находился в трудном положении. У него не шли дела. Он только взглянул на меня — сразу сказал, что сделает все, чтобы люди, которые оценят мои способности, нашли меня. Я всегда была антиобщественным элементом, меня гоняли, а тут вдруг такое внимание!»

Олег настаивал, чтобы Ляля познакомилась с его отцом — Роланом Быковым. Ляля боялась встречи: она считалась достаточно отвязной и пугалась ситуаций, в которых нужно цивилизованно себя вести. Но знакомство с Роланом было вовсе не таким, каким Ляля его себе представляла.

Л. Б.: «Общение с ним для меня оказалось легким и приятным. Хотя Ролан был довольно придирчивым человеком, я произвела на него хорошее впечатление. Он сказал: «Ну, покажи, что ты умеешь, — погадай мне!» О судьбе гадать я постеснялась, мы стали беседовать о его делах. Ролан усердно кивал. Он буквально завалил меня вопросами — беседовали мы часа четыре! Потом попросил разрешения посмотреть мои карты. Взял колоду и сказал: «Эти карты исключительно твои. Вы с ними единое целое. Других тебе не надо. Олег к тебе очень серьезно относится, он поможет. Но обещай мне, что никогда в жизни ты не будешь рекламировать себя! Кому нужно — те тебя найдут. С дураками не связывайся, учись отказывать. Ты должна говорить людям только правду, какой бы горькой она ни была!» Потом он взял мою руку, долго рассматривал.

«Я тоже гадать умею, сейчас все тебе расскажу. В твоей жизни сейчас — огромное счастье. Продолжаться это будет довольно долго, а потом вдруг все прекратится. — Посмотрел мне в глаза, вздохнул и продолжил: — Будет тебе тяжело, но потом все наладится. У тебя все сложится хорошо. Запомни! Ты сильная, все выдержишь!» Ролан был первым и последним человеком, который гадал мне по руке. И все, что он предсказал, сбылось".

Счастливые дни

Счастье накрыло Лялю с головой. Олег так гордился ею, что Ляле виделось, будто она — его творение. Оказалось, что Лялю никто не стеснялся, за ее спиной никто не шептался, многие люди были рады оказаться в ее обществе.

Л. Б.: «Внутри Фонда Ролана Быкова, напротив входа в ресторан «Ностальжи», стоял стеклянный киоск. Ролан однажды посмотрел на меня и воскликнул: «Как это красиво — цыганские юбки, мониста, браслеты и наша Ляля! Вечером садись сюда — народ будет валом валить, чтобы ты им погадала. Сынок, знай: Лялечке я разрешаю делать все! А тебе, если захочется коммерции, торговать можно красивыми свечами и благовониями — всем, чем захочешь, кроме членов деревянных».

И вы стали гадать?

Л. Б.: «Гадание приносило неплохой доход. Помню забавный случай. Пришла ко мне однажды женщина, с виду довольно приличная. Просит: «Мне нужно погадать на одного человека, я его очень люблю. Как сложится?» Открываю карты и вижу, что точек пересечения у этих людей нет.

Я не понимаю степень их знакомства. Задаю вопрос: «А какое у вас с ним общение?» — «Понимаете, мы с ним не знакомы, но у меня с собой фотография его есть, правда, не очень хорошего качества, из журнала…» Я насторожилась и, во-преки своим принципам, попросила показать портрет. И тут она достает бережно вырезанную фотографию Дмитрия Харатьяна… После того как я попросила ее уйти, ко мне ворвался Олег (который, как оказалось, подслушивал под дверью) и предложил: «Слушай, у меня с Харатьяном всегда были нормальные отношения, она же сказала — „любые деньги“. Давай заработаем! А с Димкой я договорюсь, он ее просто поцелует разок!» Я ругалась на него как последняя стерва. Это был наш единственный серьезный конфликт".

Выходит, Ролан доверял вам больше, чем собственному сыну?

Л. Б.: «Как-то Ролан вызвал нас с Олегом к себе и сказал: „Я вижу, Ляля хорошо на тебя влияет. Так что разрешаю тебе ходить с ней в рестораны“. Понимаете, Олег был хулиган. Однажды был выпивши и разгромил ВТО: столы с едой летали по всему залу. Его забрали в милицию. Вызволял его Александр Митта. После разгрома в ресторане Ролан жутко разозлился на сына и взял клятву, что тот никогда не будет появляться в приличных заведениях».

И Олег стал вести себя по-другому?

Л. Б.: «Любимым занятием Олега было ходить на прогулки. Как-то приходит он с повинной головой: «Знаешь, Лялечка, надо в милицию сходить». Я заволновалась, думаю: вечер перестает быть томным. Приходим. А дежурные говорят: «Да, Олег Роландович, мы прекрасно понимаем, что вы за справедливость боролись, но, знаете ли, нам после драки золотые коронки со снега собирать… Надо бы ящик коньяку принести, чтобы не заводить уголовного дела». Я удивленно посмотрела на Олега, который просто сгорал от стыда. Вдруг он прямо на глазах становится солиднее и громко начинает речь: «Позвольте, как можно судить о человеке по такому поступку? Я сын своих родителей, я потомственный интеллигент…» Тут старший из милиционеров встает и говорит, с трудом подбирая слова: «Мы вас очень уважаем, Олег Роландович, но, к сожалению, уже давно не питаем иллюзий по поводу вашей интеллигентности».

Трудные отношения

Олег Быков любил выпить, но выпивка всегда красиво обставлялась. Ему обязательно нужен был повод, накрывался стол, созывались гости, произносились тосты. Он называл это пиром. Олег был чудесным рассказчиком — гости просто покатывались со смеху.

Л. Б.: «У Олега была история, которую я всегда просила рассказать на бис. Идет спектакль «Красная Шапочка», где его мама, Лидия Николаевна Князева, играла главную роль.

В тот момент, когда волк собирался съесть Красную Шапочку, Олег выбежал на сцену, начал бить волка, устроил истерику. Сорвал спектакль. Уже нарыдавшись, сидит в гримерке у Князевой, которая в гневе меряет шагами комнату. Заходит Фаина Раневская с беломориной в зубах: «Деточка, ты зачем сорвал спектакль?» Олег, всхлипывая: «Волк хотел съесть мою маму!» Раневская, затягиваясь папиросой: «Идиот, кто бы ему позволил!»

Олег во всем походил на мать. А она была женщина с непростым характером. Знала себе цену и не могла терпеть похождений Ролана. После расставания с Лидией Ролан всегда очень тепло отзывался о ней, трепетно относился к ее памяти".

Как складывались отношения Олега с новой женой отца — Еленой Санаевой?

Л. Б.: «Санаева не принимала Олега. Думаю, ей просто было неприятно все, что напоминало о первой жене Ролана, которую он сильно любил. Она везде выставляла своего сына от первого брака — Павла. Многие думали, что Павел —
родной сын Ролана. Санаева делала все, чтобы задвинуть Олега в самый дальний угол. В свою очередь, Олег, когда речь заходила о мачехе, стискивал зубы и говорил: «Ненавижу Лену».

А отношения с Роланом?..

Л. Б.: «Больше всего Олег волновался, когда отец болел. Опасался, что может произойти с нами, если с Роланом что-то случится. Перед операцией Ролан приходил ко мне: «Представляешь, разрешили установить камеру над операционным столом и снимать всю операцию. Фиксируют мое пульсирующее сердце. А потом я буду снимать фильм о войне и использую эти кадры. Как моя кровь протечет через всю войну…»

Я твердо говорила, что без операции он проживет еще три года. Он пытался меня переубедить, менял местами карты. Настаивать на чем-то я была не вправе. Но из больницы он не вышел…

Олег был в ужасном горе. После смерти Ролана Олега вышвырнули из фонда. Нашим единственным доходом были мои карты. Олег умолял, чтобы нас оставили там еще хотя бы на месяц, чтобы мы могли хотя бы раздать свои телефоны. Нам не позволили".

Жизнь без Ролана

С тех пор Ляля и Олег больше ни с кем из актеров не общались. В их доме никогда не включались советские фильмы или передачи с участием советских артистов. После смерти отца Олег впал в жуткую депрессию.

Л. Б.: «Он хотел от меня уйти. Говорил: «Я больше ничего не могу тебе дать. У меня нет ни папы, ни фонда, ни кабинета. Ничего!» После смерти отца Олег начал специально выпивать, садился за руль, нарывался на гаишников и говорил:

«Я сын Ролана Быкова! Сегодня полгода как он умер». Он называл эти выходки «прокатить отца посмертно».

Незадолго до смерти Ролан взял с меня клятву, что я не брошу его сына, буду его беречь. Но я не могла на него по-влиять — Олег мстил как мог за то, что с ним так несправедливо обошлись. Он до смерти своей оставался маленьким мальчиком, которого недолюбили.

В какой-то момент наша подруга Наташа пригласила нас отдыхать в Феодосию. Я отнеслась к этому с восторгом. Олег обожал рыбалку. За полгода до этой поездки он начал что-то высчитывать в календаре. Потом точно обвел в календаре число «шесть» и сказал: «Раньше выезжать не стоит, а позже нет никакого смысла». Четвертого июня мы выехали из Москвы, а шестого… Олег не ходил купаться, никуда не отъезжал — будто чего-то ждал. Вдруг позвал меня: «Мне что-то плохо, тяжело дышать!» Я села рядом с ним. Он сжал мою руку и как-то странно посмотрел на меня. «Ладно, иди проверь обогреватель, я там воду поставил греть!» Только отошла на три шага, как вдруг поняла, зачем он меня отправил. Моментально развернулась, подбежала… Он уже умер. На похоронах из фонда никто не появился. Помощи мне никто не предложил. Все сделали своими силами".

После смерти Олега Ляля почти все время проводила на кладбище. Приходила и сидела. Вспоминала его и плакала.

Л. Б.: «Пять лет назад я похоронила мужа и находилась в плачевном состоянии. Жила как придется. Меня мало что интересовало: я находилась в замкнутом пространстве, выходила на улицу только после полуночи. Я благодарна судьбе, что в моей жизни появился Александр. Он по-смотрел на мое жалкое существование и сказал: „Так жить нельзя! Я все беру в свои руки“. Надо было приходить в себя и жить по-человечески. И благодаря Александру мне это удалось».