Он называет себя последним романтиком двадцатого века, ходит в красном пиджаке, который сшил двенадцать лет назад. Отказался от сети именных бутиков, потому что ему «нужно самому трогать и развешивать свои вещи». Совсем по-стариковски ругает коммерциализацию моды и слепое подражание Западу и сетует на советскую власть, которая не дала возможность реализовать его идеи. Работать с Зайцевым невероятно тяжело. Несмотря на свой возраст (семьдесят два года), он спит по четыре часа в сутки, годами не берет отпуск и, похоже, считает, что и другие готовы жить в таком же сумасшедшем ритме. Когда Зайцев появляется в ателье, там словно проносится смерч и все невольно вытягиваются по струнке — не дай бог собьет с ног. Последнее мне по секрету поведала помощница Вячеслава Михайловича, пока я в приемной ожидала «аудиенции». Но вот появился и хозяин. С гордостью показал роскошные наряды из последней коллекции, представленной на Российской неделе моды, а потом повел в святая святых — свой кабинет — пить кофе и разговаривать. Стены кабинета украшали очень странные картины… «Когда у меня неспокойно на душе, я рисую или фотографирую», — признался модельер.

Зайцев с манекенщицей Региной Збарской обсуждает новые модели. 1966 год.

— Вячеслав Михайлович, вы как-то сказали, что нет людей, свободных от моды. Почему? Ведь некоторым это совсем не интересно.

Вячеслав ЗАЙЦЕВ: «Когда люди начинают говорить, что они не признают моду, это совершенная глупость. Человек не существует вне моды: он либо старомодный, либо современный, либо ультра-модный. Это выражение его отношения к обществу, среде обитания и своему собственному статусу».

— А вы какой — старо- или ультрамодный? Вот на вас красный пиджак, такие любили носить крутые парни в 90-е годы…

Вячеслав: «Этому пиджаку уже двенадцать лет. Когда я надел его к Путину на вручение премии народного художника, все были ошарашены. А мне очень хотелось поднять себе настроение. Для этого я всегда надеваю красное. Старомодный ли я? Новое — это хорошо забытое старое. Когда я готовил коллекцию для Российской недели моды, взял за основу свои же эскизы 80-х годов. Уже выросло новое поколение, которое не знает той моды. И я решил ее возродить. Расширенные плечи, приталенный силуэт — я очень люблю эту форму, и мне приятно вернуться к временам своей молодости».

— Очень удобно: рисовать ничего не надо — просто достали старые эскизы…

Вячеслав: «Подкорректировал, вдохнул новую жизнь и запустил в работу».

— А когда вам интереснее было работать — сейчас или во времена СССР?

Вячеслав: «У меня рождались прекрасные идеи в то время. К сожалению, не все из них я смог осуществить. Просто потому, что не было подходящей ткани. Сейчас модельеры находятся в более выгодном положении: выбор огромен, и делать коллекции не составляет труда. Человек, который обладает элементарным чувством стиля, может одеться прекрасно. Но! Люди не понимают, что с чем носить. Раньше мы пытались привить вкус. В Советском Союзе существовал диктат моды. То есть, к примеру, мы говорили: в этом сезоне надо носить красное с черным. Юбка чуть ниже колена, брюки прямые. Каждому силуэту отводилось процентное содержание в коллекции».

— Как-то ужасно скучно, по-моему… Вы пробовали вести программу «Модный приговор». Почему не пошло?

Вячеслав: «На телевидении мне было некомфортно. Даже какие-то комплексы появились: не так говорю, не так смотрю. Я же не профессиональный ведущий. Хотя клиенты говорили, что у меня хорошо получалось. Может, и было хорошо, когда я этим жил. Но телевизионная среда отрицательно подействовала на мое здоровье. Я все-таки человек немолодой… По десять часов записей в течение дня — это сложно, я начал терять голос. Энергетика там чужая».

— Верите в энергетических вампиров?

Вячеслав: «Я их чувствую. Причем вампирами могут оказаться люди, которые вроде бы и хорошо к тебе относятся. После эфира я еле живой доходил до машины. Но эту программу я очень люблю. Недавно летал в Париж, и все женщины, с которыми мы проходили таможню, спрашивали, когда я вернусь в „Модный приговор“. Мне нечего было ответить — я не знаю. Сейчас там другой ведущий, Саша Васильев».

С сыном Егором у кутюрье не всегда были идиллические отношения. Парень гонял на мотоцикле и не признавал отцовского авторитета.

— А где вы накапливаете энергию?

Вячеслав: «В своей усадьбе за городом. Это хорошее место, намоленное. В четырнадцатом веке там был мужской монастырь. Я десять лет живу за городом. Лес, практически никого нет рядом, чистота и тишина полная. У меня там стоит мольберт, и я могу спокойно писать свои картины. Одна проблема — трудно добираться до города. Мне приходилось вставать в четыре утра, чтобы не торчать в пробках. В шесть тридцать я уже был на работе. Спал по четыре часа в сутки. И так десять лет. Врачи сказали, что организм изношен, иммунная система на нуле. А самое главное — энергия ушла. Я это прямо чувствую: раньше такое биополе было мощное, а сейчас его нет».

Свой загородный трехэтажный особняк модельер величаво именует усадьбой. Он построил ее с нуля, купив земельный участок под Ивантеевкой. Говорит, что отдыхает здесь и душой, и телом от суеты большого города и энергетических вампиров.

— Вам просто надо отдохнуть.

Вячеслав: «Надо. Но как это сделать, не знаю, потому что отдыхать не умею. Я тридцать шесть лет работал без отпуска. В прошлом году друг отвез меня на Бали. Буквально взял за задницу: полетели — и все! Я был в восторге от поездки. Столько эмоций! Коллекцию сразу же сделал по мотивам Бали. Понимаете, Дом моды держится на моем энтузиазме. Я — его фундамент. Сам режу, крою, шью и получаю от этого огромное удовольствие. Я обязательно должен присутствовать на примерках. Вчера, например, пришла женщина с огромной грудью и узкими бедрами. Очень стеснялась своей фигуры. Я говорю: „Что вы переживаете? Такая роскошная грудь, есть за что подержаться“. А сегодня расстроила постоянная клиентка. Говорит: „Славочка, я вот хочу сшить такое платье“ — и начала полную хренотень показывать. Я: „Вы понимаете, что эти блестки будут совершенно нелепо на вас смотреться?“ А она женщина в возрасте, лет сорока пяти, восточного типа. И одета хорошо, костюмчик в английском стиле. Черный пиджачок атласный, юбочка, кружевная кофта… и вдруг странный нелепый белый шарф из лебедя. Я говорю: „Что это вы на себя нацепили? Снимите сейчас же!“ А она: „Славочка, он же очень дорогой“. Я говорю: „Да плевать. Посмотрите, без него у вас же сразу шея появилась“. Не скажи ей — так бы и ходила в этом безобразии. Художник-модельер обладает уникальной возможностью изменить облик человека в лучшую сторону».

Ведущим «Модного приговора» кутюрье был недолго.

— Среди ваших клиентов — люди очень непростые…

Вячеслав: «Разные. Есть известные актеры, писатели, журналисты, бизнес-леди. Есть те, которые специально копят деньги, чтобы заказать костюм у Зайцева. С Галиной Волчек мы дружим много лет. Первая встреча произошла в 70-е годы, когда театр пригласили на гастроли в Америку и я шил ей костюм… Я тогда нашел ей стиль, который она совершенствует год от года. И выглядит все лучше. Галину Борисовну я просто обожаю. Мало того что она блестящая актриса и режиссер, это человек, который ценит дружеские отношения. Галине Улановой я делал костюм. Люду Зыкину одевал, Майю Плисецкую».

Внучка Маруся уже сейчас участвует в модных показах деда.

— Алла Пугачева до сих пор ходит в вашем балахоне…

(Красный балахон-размахайка, который Зайцев сшил для молодой певицы Аллы Пугачевой, произвел на фестивале в Сопоте в 1978 году не меньший фурор, чем его обладательница. — Прим. авт.)

Вячеслав: «Она сильно его укоротила. Мне не нравится. Кстати, этот балахон был придуман из-за ее комплексов».

— Из-за полноты?

Вячеслав: «Нет, это было связано с некоторыми физиологическими особенностями, из-за которых она стеснялась надевать облегающие вещи. Полнота ее не волновала. Я вообще считаю, что полнота не грех. Любую женщину можно сделать элегантной и эстетически оформить ее полноту. Люда Зыкина — какая была мощная! Но царица!»

Среди клиентов Зайцева было немало знаменитостей: Майя Плисецкая, Алла Пугачева, Людмила Зыкина, Галина Волчек. В гримерке с Алисой Фрейндлих перед спектаклем «Вишневый сад».

— А с Плисецкой вы не сработались, и она ушла к вашему другу Кардену…

Вячеслав: «С Майей было невероятно сложно. Она по натуре сомневающийся человек. Может, у нее появилось много комплексов из-за того, что ее травили в театре? Я начал шить костюмы для балета „Анна Каренина“, но они показались слишком авангардными ее мужу Родиону Щедрину, и Майя, которой они сначала очень понравились, тоже потом сказала, что это не то. На компромисс я пойти не мог. В итоге костюмы шил Карден. Он прислал для этой постановки кучу тканей, перьев, которых в СССР тогда было не найти. Майя мне даже ничего не показала. Но это пустое все… Счастье, что мне довелось с ней работать и видеть ее сказочные руки. У каждого художника должны быть люди, которые в него верят. Те, которые, придя один раз, уже не могут носить другую одежду. Так же, как я ношу только свою собственную».

«Отдав моде почти полвека, я так и не раскрыл свой потенциал…». 1980 год.

— Потому что не видите себе равных?

Вячеслав: «Сейчас я понимаю, что, отдав моде почти полвека, не раскрыл полностью свой потенциал, не использовал те возможности, которые были мне дарованы Богом. Я рвусь, стремлюсь, но чувство такое, будто бегаю по кругу, как белка в колесе. На Западе легче работать: воротник сделал немного по-иному, пуговицы в другое место поместил — уже сенсация. Я счастлив, что хотя бы оценили коллекцию из павловопосадских платков: правительство дало мне госпремию. Я, кстати, эту коллекцию у Кардена показывал. Блестяще все прошло. Я вижу свое влияние на западную моду. Еще в 1974 году написали, что Зайцев входит в пятерку лучших модельеров мира… (Кутюрье имеет в виду статью в чехословацком журнале «Кветы» «Обзор моды за 100 лет». Среди выдающихся модельеров столетия были названы Коко Шанель, Кристиан Диор, Поль Пуаре и Вячеслав Зайцев. — Прим. авт.)

Торжественный вечер в честь 70-летия Зайцева в театре «Новая опера».

— И вы с этой статьей отправились на прием к Косыгину…

Вячеслав: «Да, я считал, что надо как-то использовать эту мою популярность. Ведь далеко не все модельеры Европы попали в тот список. Я вообще оказался там единственным русским. А Косыгин позвонил парторгу в Дом моды и сказал: „Заткните рот этому человеку!“ И ведь заткнули. Спрятали меня от журналистов».

— Почему же вы никогда не пытались уехать из страны?

Вячеслав: «Я не раз повторял, что могу жить и работать только здесь. Хотя, к сожалению, в России никогда не ценились красота и самобытность. Российские модельеры работают ничуть не хуже западных, при том что возможностей для продвижения своих идей на рынке у них гораздо меньше. Наши бизнесмены ездят в Европу, скупают там все барахло и развешивают в бутиках. Напрочь надо изъять всех западников, чтобы дать возможность своим почувствовать себя нужными. Как-то проводилась на Тишинке выставка художников-индивидуалистов, которые не участвуют в модных показах. Сколько я увидел прекрасных работ! Сделаны с таким изыском, с таким тонким пониманием времени! Головные уборы просто дивной красоты… Я был в восторге».

Кутюрье в 60-е годы. Сейчас, пересматривая эскизы тех лет, он черпает в них идеи для новых коллекций.

— Чувствуете иногда, что молодежь наступает вам на пятки?

Вячеслав: «Мне не с кем конкурировать. По той причине, что у меня нет индустрии, которая заставляла бы биться за место под солнцем. И я не считаю возможным кому-то доказывать, что я лучше. В принципе всех, кто участвует в Российской неделе моды, я очень уважаю: Лену Макашову, Юлю Далакян, Дениса Симачева. Кроме, конечно, артистов и телеведущих, которые почему-то называют себя модельерами. Я не признаю непрофессионалов. И мне неприятно, когда появляются совершенно безграмотные девки — дочки крутых бизнесменов, которым за бабки делают карьеру. Много дутых авторитетов, про которых пишут хвалебные оды. А я не вижу там никаких свежих идей! Везде только деньги, деньги, деньги… Теряется принципиальность. Художник наступает на горло своей песне. А я все пытаюсь петь… Я всю жизнь мечтал дарить людям красоту, которую Бог дал мне возможность чувствовать. Западная пресса пишет, что я последний романтик двадцатого века. Видите — занялся художественной фотографией. У меня огромная коллекция, я даже делал выставку в Манеже. Взял за основу стиль Караваджо шестнадцатого века с одним источником света. Посмотрите, какая красота! (Подводит меня поближе, и я могу в деталях лицезреть все прелести полуобнаженных аполлонов на фото. — Прим. авт.) Все делаю сам: ставлю свет, снимаю. Здесь, в Доме моды, на четвертом этаже, у меня оборудована фотостудия».

В огромном доме кутюрье живет совсем один. Лишь иногда его навещают внучка и сын.

— А почему на снимках только мужчины?

Вячеслав: «Женщин я фотографирую одетыми. А мужиков мне просто жалко: никто не видит их красивые тела. В большинстве случаев они всегда жутко одеты. Так пусть женщины полюбуются на мужскую красоту. Мужское ню — это прекрасно, в нем всегда присутствует элемент драматизма».

— Как складываются ваши отношения с сыном Егором? Вы ведь теперь работаете вместе. (После развода с женой Мариной Вячеслав не общался с сыном несколько лет. Егор гонял на мотоцикле, водился с плохими ребятами и не признавал никаких авторитетов. Но сумел переломить себя и вернуться к нормальной жизни. Сейчас младший Зайцев — генеральный директор Дома моды. — Прим. авт.)

Вячеслав: «Егор — человек эмоциональный, вспыльчивый, как и я. Если я чувствую, что коса нашла на камень, то стараюсь ему уступить. Я ведь старше и мудрее. (Смеется.) Мой сын — замечательный, талантливый художник. Он берет за основу простейшие формы и создает просто потрясающие, уникальные вещи. Он в чем-то близок Гальяно, французским авангардистам. Я очень люблю его искусство, но считаю его совершенно неприменимым в жизни. Если я создаю коллекции для людей, то мой сын занимается инсталляциями моды. Егор говорит: „Папа, зачем я буду делать то, что делаешь ты? Поверь мне, я могу, но мне это неинтересно“. Так что, не дай бог, если со мной что-то случится, даже не знаю, кто будет клиентов обслуживать».

Здесь, на природе, в тишине и полном уединении, Зайцев пишет свои картины.

— А ваша внучка Маруся? Она ведь тоже выбрала профессию модельера.

Вячеслав: «Маруся, моя внученька, — умница девочка. Очень талантливая. С отличием школу окончила, шьет, рисует блестяще. Занимается фотографией. Еще в детстве она сидела на моих показах в первых рядах. А недавно и сама вышла на подиум. Я считаю, что из нее прекрасная модель может получиться. Но она сказала, что станет художником-модельером и продолжит мое дело. Что ж, если так случится, я буду только рад. Будет кому Дом моды возглавить».

Фото: Итар-тасс, РИА «Новости», архив «МК», личный архив Вячеслава Зайцева