Выкроить время на фотосессию и интервью для певицы оказалось делом непростым. Двое полугодовалых детей, которых надо кормить по часам, вносят коррективы в ее график. Да и в самой Диане произошли изменения: она похорошела, стала мягче, в ней появилась совсем иная женственность. Мы предложили рок-певице отойти от привычного образа и попробовать элегантные платья в стиле Коко Шанель. Сначала Диана отнеслась к идее настороженно. «Если мне это не понравится, я сразу разворачиваюсь и ухожу», — строго предупредила она. Но как только Арбенина появилась в первом, нежно-кремового цвета платье, все поняли: это то, что надо!

Диана, сейчас у вас сумасшедшая жизнь молодой мамы, которая сидит сразу с двумя младенцами и при этом умудряется писать песни, давать концерты. Вы, наверное, разрываетесь между работой и домом?

Диана АРБЕНИНА: «Радостно у меня это происходит. Я не отдаю себе отчета в том, какое огромное количество работы прибавилось. Все воспринимается легко. Слава богу, что они у меня родились. Потому что жизнь уже заканчивалась: в определенном смысле я сделала все, что хотела и что было нужно. И мои детишки мне эту жизнь подарили. Я им благодарна. Нет никаких трудностей, несмотря на то, что очень много забот».

Обычно рок-музыканты в разладе с собой и окружающим миром. Им это необходимо, чтобы песни получались хорошие. Сейчас у вас появилось чувство умиротворения, гармонии?

Диана: «У меня не было никакого разлада с внешним миром. Родители воспитали так, что мне не бывает плохо, я не накапливаю в себе негатив. Песни совершенно из других чувств пишутся. А что до остального — настолько все хорошо и правильно сейчас в жизни стало, что, если угодно, это можно назвать умиротворением».

И вы согласны, что самое важное в жизни женщины — это родить ребенка?

Диана: «Конечно. Нет ничего важнее. И второй момент — наш долг перед родителями. Став мамой, ты совершенно по-другому начинаешь относиться к ним. Понимаешь, как важно их беречь».

То есть вы осознанно пришли к тому, что вам нужна семья, дети?

Диана: «Что касается семьи, на все воля Божья. Это относится и к детям — я же не могу запланировать, когда забеременею. И то, что их будет двое, меня повергло в шок. Никто такого не ожидал. Хотя у нас в семье уже рождались двойняшки: у папиной двоюродной сестры был брат-близнец. Он умер во время войны. Кстати, и папина сестра, и ее брат были рыжие. Я сейчас присматриваюсь к Теме: по-моему, у него все-таки рыжеватый цвет волос».

Они с Мартой похожи?

Диана: «Мне кажется, нет. Хотя друзья утверждают, что похожи. Хорошо, что это девочка и мальчик. Двух мальчиков или двух девочек было бы сложнее растить. Я бы их постоянно сравнивала. А так все четко: мальчишка и девчонка».

Вы-то кого хотели?

Диана: «Я — мальчика. Я всегда знала, что у меня будет сын по имени Артем. Но когда гинеколог мне сказал, что будет двойня, я чуть не умерла и стала плакать. От счастья, конечно, потому что не ожидала такого расклада. А медсестра в американской клинике, где я рожала, узнав, что у меня мальчик и девочка, радостно воскликнула: „Бинго!“ У них игра такая есть — там надо, чтоб все числа совпали».

Почему вы поехали рожать в Америку?

Диана: «Случайно получилось. У нас выходил альбом „Армия2009“. Я отыграла презентацию, поехала в Штаты, и у меня случилось небольшое кровотечение. Я все время боялась, что не смогу выносить детей. Все-таки тридцать пять лет — это не двадцать пять. И когда мне сказали, что лучше обратно не лететь, я осталась».

Это какая-то специализированная клиника, где звезды «размножаются»?

Диана: «Нет. На самом деле мне абсолютно претит избранность. Мне нравится наблюдать жизнь, как она есть. И всех этих звездных заскоков я не понимаю. Вся эта „инкубация“ — это даже как-то глупо. Я гостила во Флориде у друзей и там легла в больницу. Даже сама за руль села и поехала рожать».

Не страшно было, что дети в дороге родятся?

Диана: «Нет, там недалеко, всего-то минут пять быстрой езды. А вообще рожать было страшно. Но все прошло нормально. Артем родился три килограмма весом, Мартиша — два. Кстати, незадолго до этого я поздравляла с днем рождения нашего гитариста. Мы общались по телефону (я была на последних месяцах беременности), он говорит: „Сейчас мамуле передам трубку, она тебе хочет что-то сказать“. И она меня начала расспрашивать: „Диана, как дела? Набираете ли вес? Я-то Ванюшу родила шесть килограммов“. Я так и села: у меня же двойня, как я это выдержу!»

Ваши дети — граждане Америки?

Диана: «У них двойное гражданство. Пусть сами решают, когда станут совершеннолетними. Мне главное, чтобы они здоровенькими росли. Я вот думаю, с чего прикорм начать. Сама на творог налегаю. Кальций в нем. Мне друзья говорят: молодец, правильно. У детей уже зубы полезли. В четыре с половиной месяца у Темы „проклюнулись“ два нижних. А у Марты — Мартиши, как мы ее зовем, — недели две назад. Она во всем идет за ним. Тема ведь старший брат — родился раньше на три минуты. Стоим мы с Темой у зеркала, и вдруг я чувствую — он стал кусать меня в предплечье и чем-то царапать. Я думаю: что же он взял себе в рот? Мамаша! Как будто не понимаю, что в четыре месяца ребенок еще ничего не может взять себе в рот. И тут до меня доходит: зубы! Я как закричу! Все сбежались, стали смотреть. А Тема такой радостный, столько ему сразу внимания!»

А первые ощущения, когда вам детей на руки дали, помните?

Диана: «Да. Мне кажется, у меня был шок. Я только сейчас отхожу. Первый месяц я плакала. У меня была послеродовая депрессия. Причем когда я раньше об этом слышала, думала, что такое случается только с экзальтированными барышнями. Чего плакать-то?! Но на самом деле меняется гормональный фон и организм по-другому начинает работать. Помню, я в три часа ночи проснулась от того, что меня бил колотун. Температура подскочила… А еще мысли всякие в голову лезли. Я вот думаю: как наша страна семьдесят лет жила при атеизме? Как можно было людям так мозг изничтожить, чтобы заставить отречься от того, что рождение новой жизни — это тайна, чудо. И объяснить все только слиянием яйцеклетки и сперматозоида… Семьдесят лет отрицали Бога и чудо. Каждая женщина (если она только не вырожденка, которая отказывается от своих детей) ощущает переворот в себе: я родила новое! Я с этим ощущением живу уже полгода и только сейчас начинаю немножечко приходить в себя. Раньше все прислушивалась к своим малышам: дышат они, не дышат… (Смеется.) Сейчас мы немного подросли. У нас уже есть режим, мы кормимся каждые четыре часа. Последняя кормежка в девять. Кладу их спать — и они спят до шести-семи часов. И это хорошо, потому что хоть выспаться можно нормально».

Кто вам сейчас помогает?

Диана: «Семья. Никто, к счастью, за это время меня не бросил и не оставил. Начиная с человека, которого я люблю, и заканчивая музыкантами, с которыми я работаю. Мой папа (он такой у нас пессимист, но считает, что реалист) говорил: „Ну все! Коллектива не будет“. Я спросила: „Почему?“ — „Ты полагаешь, они тебя дождутся?“ Я ответила: „Конечно!“ И они дождались. Все вернулось на круги своя, просто прибавились два маленьких человечка. Моя мама бросила работу и стала к нам часто приезжать. Должна же у детей быть бабушка!»

А няня?

Диана: «Няня, конечно, тоже есть. Без нее не обойтись. Их же двое, плачущих малышей. С одним справиться — мне на раз. Будете рожать — приводите, отлично воспитаю. (Смеется.) А если два ребенка, тут даже два человека ничего не успевают. Одно приготовить, другое… Покормить, искупать, погулять, спать уложить. В какой-то момент я замечаю, что могу умыться только в четыре часа дня, потому что у меня просто нет на это времени. Им же нужно еще внимание уделить, чтобы они поняли: у нас тут в мире тоже хорошо, а не только у мамы в животе. Но они понимают — улыбаются уже».

Вы сказали, что рядом с вами любимый мужчина. Он отец ваших детей?

Диана: «Конечно, я же не от святого духа родила».

Я просто читала, что вы воспользовались ЭКО.

Диана: «Обо мне много всего интересного пишут… Знаете, в таких случаях мне всегда жалко мою маму. Она умудряется верить всей этой ерунде, которую читает в Интернете, несмотря на то, что сама журналист. Начинает волноваться, звонить мне. Хотя в последнее время все реже. Видите, как благоприятно сказалось на ней рождение внуков».

Иногда ЭКО — единственный выход для людей, которые не могут зачать ребенка…

Диана: «На самом деле я очень хорошо отношусь к искусственному оплодотворению. Если возраст или здоровье не позволяет забеременеть традиционным путем — почему нет?» Мама родила моего брата в тридцать семь лет. Сама, понятное дело. Тогда об ЭКО никто не слышал".

А откуда о вас такие слухи пошли?

Диана: «Вот если б я знала! Может, как раз из-за возраста. Хотя я себя совсем не чувствую на тридцать шесть лет. Но сейчас вообще все изменилось. Раньше считалось, надо выйти замуж до двадцати двух лет. Иначе все — хана, старая дева. Мой брат, кстати, сейчас собирается жениться. Мама вернулась из Хорватии, привезла подарок, спрашивает: «А ты подарок молодым приготовила?» А брату всего двадцать пять лет. Я спрашиваю: «Ты женишься? Зачем?»

Вы не верите в семейные ценности?

Диана: «Нет, я верю. Но надо сначала встать на ноги, чтобы обеспечивать семью. Он же мужчина. Понятно, что я буду рядом, да и родители тоже. Но нужно же и самому что-то собой представлять».

Вы-то почему замуж не хотите?

Диана: «А зачем? Я однажды чуть не вышла замуж. Знаете, есть такая группа БИ−2 и солист Шура? На каждом концерте он кричал: „Диана, выходи за меня!“ Я даже серьезно начала об этом думать, но хорошо, что все остановилось. Представляете, два музыканта в семье? Мы бы друг друга съели. Но все сложилось так, как сложилось. Сейчас мы перезваниваемся, и я говорю: „Если ты будешь хорошо себя вести, мой Тема может составить партию твоей дочери“. На самом деле Шура — это единственный мужчина, который сильнее меня. А то все какие-то слабаки вокруг». (Интервью с группой БИ−2 читайте в октябрьском номере «Атмосферы». - Прим. ред.)

А зачем вам, собственно, мужчина сильнее?

Диана: «Я не хочу, чтобы муж был подкаблучником!»

Хотите, чтобы вас «строили»? Такую независимую, самостоятельную…

Диана: «Иногда приятно быть слабее. А что касается финансовой самостоятельности — сегодня она есть, а завтра все изменится».

Отец ваших детей — кто он?

Диана: «Не музыкант! Бизнесмен. И, слава богу, не связан с музыкой. Я думаю, муж и жена не должны быть людьми одной профессии. Мои родители оба были журналистами и — пожалуйста — развелись. Нужно все-таки отдыхать друг от друга, должна быть сфера своих интересов».

Где же вы со своим бизнесменом познакомились?

Диана: «В Америке, случайно. Познакомили друзья. Причем я его не запомнила, и, более того, он меня тоже. Потому что он был пьяный и ничего не помнит. (Смеется.) А потом мы приехали на гастроли, и нас вторично познакомила подруга, которая была организатором концерта».

Он поклонник группы «Ночные Снайперы»?

Диана: «Нет, не поклонник. И опять-таки слава богу! Потому что у нас все музыканты в группе (за исключением басиста) конкретно обжигались на фанатках. Эти девицы их попросту использовали. Я своих ребят очень люблю, и мне хотелось их обидчиц живьем в землю зарыть. Надо видеть человека, а не образ на сцене. Любить того, кто рядом с тобой в жизни, — гораздо тяжелее. Я могу быть и странной, и импульсивной. Еще не хватало, чтобы у меня дети стали автографы просить!»

Ну, в школе обязательно будут спрашивать для одноклассников.

Диана: «Буду их воспитывать так, чтобы одноклассники не просили. Я хочу, чтобы мои дети были самостоятельными, интересными людьми. Постараюсь отдать их в такую школу, где никто не догадается, кто их мама».

С любимым живете на две страны?

Диана: «Нет, он переехал в Россию. Отвык уже, правда, от наших реалий. Он русский, но долго жил в Штатах. Сейчас ему многое кажется диким. Но ничего, дело не в реалиях. Он же к конкретному человеку приехал. А бизнес можно делать, не отходя от кассы. Заметьте, я не рекламирую онлайн-банки». (Смеется.)

Как вам кажется, ваши отношения — всерьез и надолго?

Диана: «Мне бы хотелось, чтобы все это было надолго, тем более что появились дети, которые дают очевидную константу в жизни. С другой стороны, я очень четко понимаю, что жизнь моя не закончилась. И если нужно будет сделать какие-то серьезные шаги, резко повернуть, я это сделаю. Детям ведь нужна веселая, счастливая мама. Но если говорить о сегодняшней ситуации — мне сейчас настолько хорошо, что хотелось бы, чтобы все оставалось так, как есть».

Судя по вашим песням, для вас любовь связана с какой-то болью.

Диана: «Это только песни. Любовь — не бо"льшая трагедия, чем наша жизнь. Как писалось, так и пишется, я ничего не придумываю. Но я же не зануда. Мне всегда радостно, светло, я влюбляюсь как девчонка — и полетела».

Как любимый воспринял новость о том, что станет отцом?

Диана: «Как и положено нормальному мужчине. С ужасом. (Смеется.) На самом деле трения у нас возникли конкретные. Я же говорила, что хочу двоих пацанов. И когда он это услышал, произошла ссора. Он сказал: „Не смей так говорить. Одним из двух должна быть девочка“. Он еще такой умник — стал рассуждать, что девочек и так все гнобят, хотят мальчиков, особенно в восточных семьях. Так что Мартиша — это обожаемый ребенок».

Ваш дом изменился с появлением детей?

Диана: «Безусловно, начиная с того, что теперь есть детская, которой, разумеется, в доме не было даже в проекте, и заканчивая садом: в нем появился загон для Робеспьера, моего сенбернара. Правда, гулять по нему он не любит, поэтому выпускаем его в сад ночью, когда дети уже спят. А еще у нас есть флагшток на восемь флагов. Я завела традицию привозить их из тех стран, где бываю. Если поедете по шоссе и увидите дом с флагами — это мой. Так вот, после рождения детей мы оставили только российский и американский (где родились дети). Вместо других повесили детские. На одном изображен скворечник, на другом — мальчик, на третьем — девочка и мальчик держатся за руки. И когда мы гуляем с детьми, я им показываю: это флаг нашего дома, а это Мартиша и Артемка».

Они друг друга замечают?

Диана: «Начинают друг друга видеть. Я-то, наивная, думала, дети сразу трехлетними рождаются. Все понимают и говорят: „Здравствуй, мама! Здравствуй, папа!“ (Смеется.) Наши родных уже различают, все в порядке. На свои имена тоже начинают откликаться. Вчера я позвала: „Тема!“ — и он поворачивает голову. Он уже поднимается сам, а в коляске сразу переворачивается к Мартише. Говорят, к восьми месяцам они уже будут играть друг с другом, я с нетерпением этого жду».

У вашего любимого есть домашние обязанности?

Диана: «Конечно. Мы все вместе делаем. Меня родители к этому приучили. У них не было разделения, что водить машину — это мужское дело, а работа по дому — женская. Они и готовили вместе, и мусор папа выбрасывал. По-моему, это нормально: как тебя воспитывали, так и ты детей воспитываешь. У моих детей над изголовьем висит буква „Б“. Есть семейная легенда, которая гласит, что я так рано — в три года — научилась читать потому, что родители вешали передо мной алфавит. Теперь я поступаю так же».

Ваши занятия именно рок-музыкой — это был протест? Если да, то против чего?

Диана: «Если и протест, то против фальши в жизни и искусстве. Наверное, дело в том, что мне никогда не нравилось все ненатуральное».

Силиконовые губы, например?

Диана: «Ну да… Это касается даже мелочей. Вот смотрите навскидку, те же фуршеты. Я не понимаю, зачем люди туда ходят. Я там обычно напиваюсь. Ну, а что еще делать-то? Если тебе что-то не нравится, ты не должен притворяться, что все о’кей. Жизнь быстротечна, и я не вижу смысла тратить ее на что-то искусственное, играть в маски. Вот я примерила платья, которые подобрала ваш стилист. Мне понравилось, хотя это совершенно не мой образ. И я сказала, что это действительно хорошо».

Вам разве никогда не хотелось быть красивой девочкой с бантиками, в нарядном платьице?

Диана: «Красивой-то мне, конечно, хотелось быть, но не повезло: я на папу похожа. (Смеется.) А что касается бантиков и рюшечек, у меня с ними не заладилось с детства. Самым ненавистным делом в школе было пришивать к форме воротнички. С тех пор я не люблю воскресенья. Мама с самого утра меня пилила: „Ты постирала воротнички?“ Ладно еще их постирать, так их еще и погладить, и пришить надо! Слава богу, мне подфартило со школьным фартуком. Мои родители каждый год ездили в Прибалтику. Там они купили мне прекрасный гофрированный фартук, который не надо было гладить! Берешь его, опускаешь в тазик с водой, вешаешь — и все, он свободно стекает».

Вы не застали новую форму — юбки и пиджаки?

Диана: «Нет, я такого не помню. По-моему, я так до десятого класса и ходила в коричневом платье. Кстати, самая эротичная — католическая форма для девочек. Эти короткие клетчатые юбочки! В Америке я очень много таких наблюдала».

Я читала, что вас с рождением детей неожиданно поздравил человек из прошлого — Света Сурганова, с которой вы создавали группу.

Диана: «Почему „неожиданно“? Она пришла на концерт и вышла на сцену с букетом. Я думала, она меня дождется после концерта, но она ушла».

Вы общаетесь?

Диана: «Не-а. Только поздравляем друга друга с памятными датами. 19 августа, кстати, будет семнадцать лет „Ночным Снайперам“. Это такая классная дата, надо будет ей позвонить. Мы же начинали вместе».

Она на вас обижена?

Диана: «Это вопрос? Нет, я так не думаю. Чего ей обижаться-то? У нее своя жизнь, у меня своя. Единственное, у меня нет ее телефона. Тут произошла такая история. Мой сотовый смыло в Ниагарский водопад. Правда-правда. Дело было так: мы обошли водопад с канадской стороны, а потом поехали на американскую. Я стою, любуюсь и вдруг вижу: внизу ходят люди — маленькие, как муравьи, в желтых плащах. Оказывается, у американцев есть аттракцион: платишь двенадцать баксов, тебе дают плащ — и можно зайти под самый водопад. Конечно, меня туда понесло! Телефон я, чтобы не замочить, положила в рюкзак. Как выяснилось позже, в нем ослабла молния. А поскольку от радости, что так все круто и хлещут струи, я начала прыгать, рюкзак открылся. Сотовый унесло, я потеряла все контакты. Теперь телефона Сургановой у меня нет и многих других тоже. И теперь я спрашиваю своего директора, как позвонить то одному, то другому человеку».

Это, кстати, хороший способ проверить, кто на самом деле нужен в твоей жизни.

Диана: «Это так. Вы точно отметили».

Почему вы говорите, что до родов у вас не случалось депрессии? А как же ваша знаменитая поездка на Южный полюс?

Диана: «Это была просто усталость. Сто тридцать концертов за год — это очень много. Я не сторонница того, чтобы „косить капусту“ и играть каждый день. Не восстанавливается психика. Это халтура. Был загон эмоциональный. Я действительно собрала музыкантов, сказала: все, расходимся! Я человек импульсивный, как вы знаете. Потом, на Южном полюсе, я так же совершенно отчетливо поняла, что сильно сглупила. Это была не депрессия, а вполне себе такая жизненная ситуация».

Чем бы вы занимались, если бы не пели?

Диана: «Это невозможно. „Если я не смогу петь, наверное, я не смогу жить“ — так бы я сказала раньше. Сейчас понимаю, что смогу, потому что у меня двое детей. Но мне очень хочется, чтобы все оставалось так, как есть, и чтобы писались песни. Слава богу, они пишутся».