— Сергей, начать хотелось бы с темы политической журналистики. Как вам удается, находясь настолько близко к власти, оставаться по-хорошему к ней беспристрастным?

— Давайте договоримся о том, что это — первый и последний раз, когда по ходу этого интервью мы друг другу будем пытаться льстить. Отвечу на ваш вопрос так, как его понимаю я. Когда политический журналист думает, что он занимается политикой, ему в этот момент нужно бросать журналистику и идти на выборы. Я из своей профессии уходить не собираюсь. Но, естественно, я горжусь своей пухлой телефонной книжкой и ценю хорошие отношения с теми, кого мне надо вызванивать, чтобы он или она пришли на эфир: в студию ли или героем очередного спецрепортажа. Впрочем, это не столько достижение, сколько обязанность любого, кто всерьез берется за программу, главной задачей которой твоя корпорация назвала интервью с теми, кто на слуху. В моем случае это прежде всего политики. Но формат программы таков, что она позволила значительно расширить мои личные горизонты. Например, я отношусь к тем людям, для которых история мировой культуры закончилась на второй серии «Индианы Джонса». Это я, конечно, преувеличиваю, но, поверьте, для меня куда трудней, чем интервью с политиком, было готовиться к встречам с такими людьми, как Олег Басилашвили или Светлана Крючкова. Но вроде они нашими встречами остались довольны. Но, повторюсь, для меня это было что-то совершенно новое.

— А что считаете своим настоящим «зачетом»?

— Майское интервью с Бараком Обамой.

— Как долго вы договаривались с его администрацией?

— Два с половиной года шли переговоры! Это были и формальные встречи, и посиделки с людьми из Госдепа на лавочке у одной специальной кофейни в Вашингтоне, и сознательное мелькание на горизонте после «перезагрузки»: в пуле на саммитах, делегатом на конференциях «народной дипломатии» и т. п. И вот в конечном итоге раздался звонок: «Президент Обама ждет вас там-то и тогда-то».

— Невозможно не заметить, насколько доверительно стал относиться к вам Владимир Владимирович Путин.

— Это с чего вы так решили?

— Ну, взять хотя бы то, как вы с ним недавно общались, когда вели «круглый стол» с его участием на конференции в Жуковском.

— Знаете, о доверительности судить не мне. Определенно могу сказать одно: с профессиональной точки зрения для ведущего программы типа «Вестей в субботу» очень важно превратить «теорию четырех рукопожатий» из аксиомы именно в теорию. Я вам ее напомню. Возьмем рядового члена путь даже какого-нибудь африканского племени, который хочет передать письмо Генсеку ООН. Даже будучи рядовым селянином, он ведь знаком с вождем? А тот знаком с президентом? А президент ездит хоть иногда на Генассамблею в ООН? И там он может встретиться с генсеком? Сколько рукопожатий мы насчитали? Четыре! Примените другие примеры — и получите ту же цифру. В политической журналистике ты должен находиться на расстоянии в одно рукопожатие. Но тут важно не путать рукопожатие с объятиями.

— Примером чего служат ваши отношения с премьер-министром.

— Вы знаете, я не буду изображать, что общение с политиками такого калибра — нечто, что можно вписать в рутинную схему. Потому что это всегда испытание. Но да, я стараюсь без ложных объятий обходиться со всеми, если только это не близкие друзья. Кстати, с этого сезона это еще и предусмотрено законом о равном доступе к эфиру на госканале лидеров всех думских партий. Поэтому никак не реже, чем доминирующие единороссы, в эфире программы — Жириновский, Зюганов, Миронов.

— Как вы считаете, политическая журналистика все-таки должна быть беспристрастной, как учат на журфаке — излагать только факты? Или все же СМИ, как четвертая власть, могут влиять на процессы, происходящие в государстве?

— И да, и нет. Это большой разговор на много часов. Но я бы выделил один совершенно новый аспект. Сейчас мы стоим на пороге качественного изменения медийного пространства из-за технологической революции. Вслушайтесь в то, что говорит Дмитрий Медведев. Он, по сути, как конституционное право рассматривает общероссийский доступ к широкополосному Интернету. А это революция в плане доступа людей к разным источникам информации. Подчеркиваю: разным. Да, пройдет еще несколько мгновений, и разница между телевизором и компьютером сотрется. Но ведь для того чтобы выжить и даже победить в борьбе со злым врагом — Интернетом, нашему старому доброму телевидению всего-то нужно этот процесс возглавить. Но и оказаться в совершенно новой, конкурентной среде. Правда, не хотелось бы, чтобы это привело к такому безобразию, как в Америке. Я более чем тепло отношусь к американской демократической традиции. Но вот был я тут в Штатах в канун последних выборов. Один канал — только за республиканцев, другой — только за демократов. И чтобы узнать, что происходит в стране, нужно посмотреть выпуски как минимум двух каналов. Так поступают только единицы. Большинство предпочитают смотреть «свое» телевидение. В результате Америка каждый раз делится пополам. Мне больше по душе телевидение Европы. Посбалансированней. И про тех, и про этих, и вообще про всех. Хотя с этим и в Европе бывают проблемы.

— Сколько поездок по стране и за рубеж у вас было в этом сезоне?

— Если взглянуть на крайние точки, то на востоке — это Якутия, на западе — Вашингтон и Буэнос-Айрес, на юге — Сингапур, на севере — Архангельск. В год у меня получается от 60 до 80 авиарейсов.

— Подсчитывали, сколько стран уже успели посетить?

— Где-то за 60. Надо садиться и отдельно считать. За этот телесезон из новых — Сербия, Латвия и Сингапур, где соответственно записаны интервью с президентами Тадичем, Затлерсом и отцом-основателем Сингапура Ли Кван Ю. Из российских регионов впервые побывал в Туве. Ни с чем не сравнимые ощущения!

— А где проведете отпуск?

— Отпуск у меня в этом году давно «прибит гвоздями»: Юрмала. Семью отправляю на самолете, а сам поеду на машине. Я очень люблю ездить за рулем на дальние расстояния. Такой прецедент у нас уже был: мы ездили отдыхать под Хельсинки — и я встречал жену, тещу и дочь на машине уже в аэропорту. Правда, с ужасом вспоминаю российско-финскую границу, на которой стоял четыре часа в каждую сторону. Надеюсь, российско-латвийская будет попроще.

— К слову, о дочери — когда мы с вами встречались шесть лет назад, ее еще не было. А сегодня Александре уже четыре?

— Да. Александра Сергеевна — это знатный философ земли русской.

— Какие перлы, достойные дочери журналиста, она уже вам выдает?

— Журналистика, думаю, тут ни при чем, но говорить она действительно начала рано, и у нее очень грамотный и в известной степени изящный русский язык. Недавно она впервые побывала у меня на работе. Надо сказать, что студия программы «Вести» ее не очень поразила: она все время искала глазами, где тут работают Хрюша со Степашкой.

— Саша, наверное, больше времени проводит с мамой?

— Да. Больше ее воспитанием занимается Ира, которая сейчас не работает. Я — скорее папа выходного дня. Мы с нею видимся чаще рано утром, а сегодня даже успели поиграть. И потом она очень любит провожать меня на работу, доходит вместе с мамой до машины, любит посидеть у меня на коленях, покрутить руль. И не верит своим ушам, когда узнает, что папе не нужно никуда ехать и он может остаться дома. Мы с нею играем, рисуем, а вечерами я могу ей в который раз пересказывать своих любимых «Детей капитана Гранта» или историю про то, как ее дедушка Боря спасся на Кубе от акулы.

— На прошлой неделе вам исполнилось 38 лет. К этому возрасту вы поняли, что нужно вложить в Александру, чтобы она в дальнейшем смогла стать состоявшейся личностью?

— Чувство справедливости и кругозор. Остальное, думаю, приложится.

— Два года назад у вас вышла книга «Фидель. Футбол. Фолкленды», и в одном из интервью вы анонсировали презентацию своей «первой книги». Значит ли это, что будет вторая?

— Думаю, да. Единственное, новая книжка потребует больше времени и очищенные мозги, а мне пока не до этого. Но идея уже есть. Думаю, на этот раз это будет художественная беллетристика географическо-познавательного свойства. Скучный я?

— Совсем нет, очень интересно.

— Я просто уставший. Вчера вернулся из Казани, завтра лечу в Поволжье. С 3 мая, я тут посчитал, дома ночевал 4 или 5 ночей. Все остальное — в разъездах, на бегу. Из-за чего, кстати, набрал вес. Еще два месяца назад красавец был.

— На бегу — и набрали вес?

— Некогда было ходить в спортзал, а питание в самолетах не способствует похудению. Распухаешь мгновенно. Вот сейчас закончится телесезон, начну опять заниматься, думаю, за месяц килограмма четыре сброшу. Этой зимою, кстати, я активно занимался спортом.

— Любимыми лыжами?

— Да. Правда, если на улице холоднее 15 градусов, я стараюсь на лыжню уже не выходить. А зима помните какая была? Зато в этом году в Кемерово при 42 градусах мороза впервые ваш покорный слуга на Крещение нырнул в прорубь. Потом даже второй раз пошел. Но в Сибири воздух посуше, там легче.

— Возможно, что когда-нибудь вы захотите отойти в сторону от телевидения и заняться политикой как наукой, став, к примеру, политологом. Хотя я понимаю, что с журналистикой у вас все-таки не роман, а любовь. И несмотря на то что вас называют телеаналитиком, репортерская жилка в вас до сих пор жива.

— Я сформулирую так: у нас очень интересная работа, которую, к сожалению, еще и показывают по телевизору. Но шутки шутками, а у меня действительно много знакомых и друзей политологов. Но при всем удовольствии, которое я получаю от общения с ними, вот смотрю я на их работу и вижу, что она у них интересная, но не настолько, как у меня. Думаю, в том или ином виде к журналистике я буду иметь отношение всегда.

— Ну, а что тогда в качестве хобби?

— А хобби есть, причем совершенно перпендикулярное. Как у настоящего русского человека — это сбор грибов. И главная моя грибная делянка — один секретный район в глубинах Калужской области. Как бы занят я ни был, начиная с июля смотрю в сторону леса.

Кстати

Сергей Брилев родился 24 июля 1972 года в Гаване (Куба), где работали его родители. По той же причине детство, отрочество и юность будущий журналист провел между Москвой, Эквадором и Уругваем.

Кстати

Сергей Брилёв окончил факультет международной журналистики МГИМО. Свободно владеет английским и испанским языками. Пять лет проработал спецкором «Вестей» в Лондоне. Обладатель «ТЭФИ−2001» в номинации «ведущий новостей».