ОТ РЕДАКЦИИ

В конце прошлой недели Николай Караченцов и его супруга Людмила Поргина вернулись из Петербурга, где Николай Петрович проходил серьезный курс восстановительного лечения. Врачи надеются, что заметных улучшений в здоровье любимого актера можно будет ждать через 6—8 месяцев.

Тем временем в распоряжении «Родительского дома» оказалось интервью Николая Петровича, которое актер дал до трагической аварии. Но и сегодня это интервью свежо и не потеряло своей актуальности. И может стать хорошим подспорьем для любой семьи, где растут дети, в первую очередь девочки.

Мы впервые публикуем это интервью полностью.

Мы сидим с Николаем Петровичем в небольшом дворике, в самой театральной глубине «Ленкома». А вокруг рабочие носят доски, пилят, стучат, готовят декорации, и под шум до меня доходят слова Караченцова… Спрашиваю:

— Что вы цените в женщине?

— Поскольку мы подстраиваемся под жизнь, то часто теряем свое лицо. И беремся делать то, что нам несвойственно. И девочка, которая, может быть, хорошо воспитана, в конце концов начинает делать себе наколки, матерится, пьет портвейн.

Она сама не такая. Просто-напросто ребята, которые ее окружают, так общаются с миром — и она ведет себя соответственно уже волей-неволей…

Как преодолеть это, как остаться самой собой?.. Тут, конечно, все вместе должно быть — и то, что папа с мамой вложили, и чтобы хватило культуры и ума… Потому что ведь кого-то такая манера поведения может соблазнить — она порочна и тем самым заманчива, а кого-то — оттолкнуть и отторгнуть…

— А вас?

— Думаю, что может отторгнуть, хотя… нечто такое хулиганское (в хорошем смысле слова) меня может привлечь.

Есть расхожее отвратительное выражение: не бывает некрасивых женщин, бывает мало водки. Мне оно не нравится, но первую половину реплики я бы сохранил. Бог от природы поцеловал каждую женщину — на то она и возлюбленная, и жена, и мать.

Но необязательно иметь сумасшедшие ноги от шеи, глаза, как у газели, или что-нибудь такое… Глаза могут быть в очках, но она так улыбается, так разговаривает, так ходит… Знаете, какой-то шарм, женственность, что-то такое, что необычайно привлекает внимание. И я знаю, что это можно в себе развить.

Вы видели когда-нибудь кубинские танцы? Европейским балеринам очень трудно повторить эти движения. Иногда даже не получается: что за походка? Как так? А оказывается: рождается в кубинской семье девочка, и ее там уже с 2-х лет наставляют… Для этого открывают все ящички, которые есть в доме, и заставляют попкой закрывать. Вот она идет и закрывает каждый ящик… Конечно, это у них и в генах, и в крови. Тем не менее, значит, можно создать себя. Но я всегда очень чувствую, когда деланно, фальшиво.

— Что в женщине вам неприятно больше всего?

— Ханжество, хамство, разнузданность, фальшивость, предательство. Хотя в равной мере это относится и к мужчине, но в женщине иногда очень сильно отталкивает.

— А в мужчине что цените?

— Умение сохранить свое лицо, достоинство, не разменяться. Умение выстоять в трудную минуту. И быть нежным. Рыцарство, наверное, уходит из нашей жизни, да?..

Какой-нибудь мальчик ухаживает за девочкой. А что он может сделать, если ему приставить к виску ствол, а к животу нож? И как себя вести в этот момент? Как защитить, если нет силы физической, но есть сила духа?

— А женщины — они сильно изменились со времен вашей молодости?

— Поскольку круг общения у меня постоянно одного определенного рода, то мне кажется, что нет. Молодые девочки, которые приходят в наш театр, такие же симпатичные, такие же талантливые, как и 20 лет назад.

— А то, что они стали более раскрепощенными, — вы это замечаете?

— Очень хорошо, когда человек свободен. И есть разница между раскрепощенностью и разнузданностью. Человек, который, прежде чем что-то сказать, сто раз напряжется, покраснеет, побледнеет, потом выдавит из себя, заикаясь, что-то несуразное, — это неинтересно. Надо, чтобы он легко соображал, легко двигался.

В то же время я прекрасно понимаю, что девушка в тренажерном зале будет сидеть и отдыхать совсем иначе, чем, скажем, на банкетке в антракте в Большом театре. Наверное, иначе она закинет ногу на ногу. А здесь, в спортзале, будет сидеть развалившись, потому что она измотана. И тут уже просто надо соображать, где ты и как себя вести.

— Сейчас многие говорят: кругом разврат, разнузданность…

— Поскольку свобода печати дошла до нас сегодня в широкой мере, я начинаю наблюдать, что и в древние века, и на той же Руси, дамы и мужчины позволяли себе довольно неожиданные формы проявления взаимоотношений между полами, поэтому все, что теперь появляется, чаще всего… хорошо забытое старое?..

Но что значит разврат? То, что позволяют себе два человека в момент любви, — чем свободнее и разнообразнее они будут это делать, значит, тем откровеннее и сильнее друг друга любят. И совсем другое, если они будут делать то же самое в парке культуры, когда рядом обедают…

— Как вы относитесь к тому, что сегодня многие люди готовы «торговать любовью»: и своей, и чужой?

— В том-то и беда. Любой человек, особенно молодой, хочет сейчас, все и сразу. И представьте себе девушку, которая хочет стать хорошим врачом-терапевтом, зарабатывать большие деньги. Но для этого надо пройти путь во много-много лет — в одном только институте нужно 7 лет учиться… А в институт она не поступила. И что ей делать дальше? Я понимаю, что проституция вряд ли может быть столь заманчивой профессией, которой девушки отдают себя по призванию: вот, я себе выбрала и — раз! повезло — занимаюсь любимым делом. (Смеется.) Конечно, каждой надо через что-то в себе переступить… Я живу в центре Москвы и вижу, что в основном занимаются этим немосквички, приехавшие в столицу, чтобы встать на ноги…

Можно сказать: какая может быть мечта у девушки? Удачно выйти замуж (хорошо бы это был богатый человек), создать с ним дом, семью. А еще лучше, если это иностранец, потому что тогда можно повидать мир. И если этот иностранец богатый, то тогда дальше начнется сказочная жизнь… Мне кажется, это не так. Каждая женщина мечтает жить с любимым человеком в первую очередь.

Но я никого не хочу осуждать. Мне очень не хочется вещать, учить — я сам ничего не знаю. Я могу завтра совершить какую-то ошибку, о которой даже не подозреваю, что я могу такое сделать. Единственное, могу признать: сегодняшние социальные условия многим не дают возможности радостно и полнокровно проявить себя в жизни, в любимом деле.

Очень часто получается так, что любимое дело сегодня просто не нужно… А раз приходится заниматься нелюбимым делом…

— А как было раньше, когда вы начинали жить?

— Раньше… я сперва много учился, потом с желанием стал много работать. Насколько ценились тогда самого разного рода профессии! Насколько почетно было учиться, скажем, в МВТУ, попасть туда. Если человек тогда был токарем шестого разряда, он гордился тем, что его имя на доске почета.

А все эти споры физиков и лириков!.. Они не были просто модой. Общество буквально жило ими. Поэт мог собрать стадион — я говорю об Андрее Вознесенском, Евгении Евтушенко.

А сегодня соберет ли? Не уверен. Что такое поэзия? Это определенное вероисповедание. А у нас сейчас не читают поэтов. Не хочу никого обидеть — есть, конечно, которые читают, — но, думаю, процент их сильно снизился… Даже поэзию любви не читают. Разве это не говорит о духовном здоровье общества?

Добра и любви всем!

Ваш Николай Караченцов.