Это его мелодии звучат в лентах «Профессионал», «Однажды в Америке», «Хороший, плохой, злой», в сериале «Спрут». Елена Шахновская, попав на аудиенцию к маэстро, попыталась узнать о знаменитом итальянце чуть больше.

Концерта Морриконе — пожалуй, самого известного кинокомпозитора в мире — в Москве ждали с нетерпением. Еще бы: нечасто в столицу приезжают мастера такого масштаба! Маэстро, чей график расписан по минутам, был уважителен, но безапелляционен в общении с прессой: «Телевидению — семь минут, радио — пять минут, печатным СМИ — извинения, поскольку перед концертом нужно еще порепетировать с оркестром и хором». Но для нашего журнала Морриконе неожиданно сделал исключение. Неужели так магически подействовало наше название?

Маэстро, наш журнал называется «Атмосфера», а что для вас является наиболее комфортной и приятной атмосферой?

Эннио МОРРИКОНЕ: «Мне нравится работать в атмосфере понимания и взаимоуважения. Когда вы создаете не самостоятельное произведение, а работаете в соавторстве с режиссером, очень важно правильно понять замысел и уловить общее настроение всего фильма. Конечно, если я правильно понял вопрос…»

Да, вполне. А в чем заключается специфика работы кинокомпозитора? Вы сначала читаете сценарий или, может быть, смотрите уже отснятый материал?

Эннио: «Не могу сказать, что для всех фильмов были одинаковые способы сотрудничества. Но обязательный момент — встреча с режиссером. Мне нужно знать, какое психологическое воздействие он хочет оказать на зрителя. Большое значение имеет жанр, в котором снимается фильм, стиль операторской работы. Иногда достаточно одной беседы с режиссером, иногда нужно прочитать сценарий, иногда важно знать какие-то особенности монтажа. Общего рецепта нет».

Вы сами находите режиссеров, с которыми хотите сотрудничать?

Эннио: «Нужно, чтобы режиссер заметил композитора и захотел с ним работать. Заказ всегда идет от режиссера, не бывает такого, что композитор сам бегает и предлагает свой материал».

В каком-то интервью я читала, что вы отказались писать музыку для фильма Квентина Тарантино. Почему?

Эннио: «Тарантино заказал мне две с половиной минуты музыки для своего фильма. Я отказался, потому что перелетать океан из-за двух с половиной минут — это несерьезно».

Американский способ создания саундтреков подразумевает написание музыкальных отрывков к каждому отдельному эпизоду фильма. Это сложнее, чем написать общую музыкальную тему?

Эннио: «Бывает, что заказывают какое-то определенное время звучания, но я не всегда соглашаюсь с таким подходом. Ведь в таком случае музыка не получит развития, это будет не мелодия, а просто какой-то звук. Чем больше у композитора пространства для работы, тем больше можно выразить».

Вы пишете музыку только для кино?

Эннио: «Хотя я работаю над музыкой для кинематографа уже пятьдесят лет, я пишу не только для фильмов. У меня есть и другая музыка, та, которую называют классической. И мне хотелось бы однажды приехать в Москву для того, чтобы исполнить именно ее».

Не могу не задать такой вопрос: существует распространенное мнение, что музыка к кинофильмам все-таки уступает «настоящей», в высоком смысле музыке…

Эннио: «Мне не хотелось бы, чтобы создалось впечатление, будто музыка, которая пишется по заказу (я имею в виду музыку к кино), — музыка второго сорта. Это не так. Только будущее сможет рассудить. Кто знает, может быть, через два века только киномузыка и останется. И потом, во все времена композиторы создавали музыку по заказу — князей, императоров, церкви. Можно назвать, к примеру, Генделя или Баха, их произведения сегодня совершенно не ассоциируются с заказом».

Есть ли русские композиторы, которые оказали на вас существенное влияние?

Эннио: «Сильное впечатление на меня произвели Римский-Корсаков и Стравинский».

А современные композиторы вам интересны?

Эннио: «Мне трудно назвать их имена, тем более что русские имена для меня труднопроизносимы. Я могу сказать о композиторе Софье Губайдуллиной, мне нравятся ее произведения».

А что по поводу мировых тенденций?

Эннио: «Музыкальное содружество переживает сейчас период стагнации. Некоторые композиторы не выходят за рамки экспериментаторства, ничего не предлагают и никак не развиваются. Другие перерабатывают ту классическую базу, которая уже есть. Возможно, что в этой застойной музыкальной массе в конце концов появится кто-то, кто поднимется выше и сможет обобщить опыт, уловить самую суть современной эпохи — и останется в памяти как выразитель нашего времени».

Вам нравится современный слушатель?

Эннио: «У современной публики очень специфические вкусы. Люди часто даже не могут отличить хорошее от плохого, интересное от неинтересного. Все это, кстати, не способствует развитию музыкальных жанров. Сегодняшний слушатель должен хорошо разбираться в музыке, должен быть подготовленным, а для этого нужно много всего прослушать».

С вашей точки зрения, есть ли публика, которая обладает такой культурой?

Эннио: «Практически нет».

Всему свое время

Эннио Морриконе — человек крайне трудолюбивый и целеустремленный. Он шел к своему «Оскару» медленно, но верно: Морриконе номинировался на самую престижную американскую премию пять раз — за музыку к фильмам «Дни жатвы», «Миссия», «Неприкасаемые», «Багси» и «Малена», каждый раз оставаясь в шаге от золотой статуэтки. И в прошлом году он наконец-то получил заветный приз — за вклад в развитие кинематографа.

Скажите честно, вам не обидно?

Эннио: «Что ж, когда присудили — тогда присудили. Но то обстоятельство, что я получил „Оскара“ не сразу, говорит об одном: все, кто был вместе со мной в этих номинациях, тоже заслуживают эту премию. В годы, когда „Оскар“ проходил мимо, меня утешало, что очень многие талантливые актеры, режиссеры и другие кинематографисты тоже не получили премию. В каком-то смысле не получить „Оскара“ — это даже хорошо».

Что вы имеете в виду?

Эннио: «Это позволяет быть независимым. Просто делаешь свое дело, стараешься делать его достойно. И не зависишь от решений других людей».

А вы сами вручили бы себе «Оскара» за музыку к какому-то кинофильму?

Эннио: «Как ни странно, мне нравится слушать музыку к тем фильмам, которые не имели серьезной рекламы и широкой известности. Но я слушаю произведения и других кинокомпозиторов».

Есть ли у вас формула успеха?

Эннио: «Композитор начинает карьеру после многих лет учебы. Изучив историю музыки, он начинает будто с чистого листа. Композитор должен все время развиваться. Если молодой композитор не найдет свою дорогу, его может ждать большое разочарование. Еще тут важна удача, но ее все время надо поддерживать с помощью полученных знаний».

Маэстро, вы нашли время приехать с концертом в Москву. Вам здесь нравится?

Эннио: «Я с удовольствием сюда приезжаю, ко мне здесь тепло относятся. Люди хорошие. Женщины красивые».

Это ваш второй визит в Москву?

Эннио: «Нет, третий. Пару лет назад я приезжал с концертом, а потом был на вручении премии «Золотой орел». Меня наградили за музыку к российскому фильму «72 метра».

Кстати, как вам работалось с режиссером Владимиром Хотиненко?

Эннио: «Мне было интересно. Он произвел впечатление серьезного и талантливого режиссера».

Обычно публичные люди любят опаздывать, а про вас говорят, что вы крайне пунктуальный человек…

Эннио: «Я живу с часами в руке. У меня очень точное внутреннее ощущение времени: даже не глядя на циферблат, я всегда точно знаю, который час и где я должен в этот момент находиться. Современная жизнь проходит в таком сжатом, быстром времени, что быть пунктуальным просто необходимо. Я сам живу в таком режиме и могу оценить людей, которые в том же темпе живут и работают».

Муза Морриконе

Когда у Эннио Морриконе спрашивают, есть ли у него муза, он неизменно отвечает: «Да. Моя жена». Итальянскому композитору почти восемьдесят лет, пятьдесят с лишним из них он женат, как говорит сам маэстро, «на той же женщине, на которой когда-то женился». Его супруга, синьора Мария Морриконе, — спокойная, приветливая, очень скромно одетая женщина. Она не только сопровождает мужа на гастролях и концертах, но и тихонько присутствует на всех его интервью. Во время нашего разговора Морриконе несколько раз отвлекался, глядя теплым, долгим и каким-то очень нежным взглядом на женщину своей жизни.

Эннио: «Самое главное для меня — моя музыка и моя семья. У меня есть несколько произведений, которые я посвятил жене. Мы с Марией давно женаты, у нас четверо детей. Могу сказать честно: у нас никогда не было почвы для серьезных конфликтов».

А чем занимаются ваши дети?

Эннио: «Один мой сын работает в обществе защиты авторских прав, другой — как и я, композитор, пишет музыку для фильмов, третий стал театральным режиссером. А дочь работает врачом».

У вас есть совместные проекты с вашим сыном-режиссером?

Эннио: «У меня не очень большой опыт работы в театре, но есть два проекта моего сына, в которых я принимаю участие. Если эти идеи реализуются, я буду очень доволен».

Вот интересно, а вы строгий отец?

Эннио: «Знаете, мой сын, который увлекся музыкой, имел право наигрывать мелодии на рояле только тогда, когда меня не было дома. У нас было правило: когда я приходил — никакого музицирования. Любой звук, любой стук, разговор или звонок выводят меня из равновесия. Мне нельзя мешать, создание музыки требует очень серьезной концентрации».

Вы можете описать типичный день композитора Эннио Морриконе?

Эннио: «Я встаю довольно рано. Сорок минут делаю зарядку, потом сорок минут просто хожу по дому. Чуть позже выхожу на улицу, покупаю газету. В семь часов Мария готовит нам завтрак. Мы завтракаем, и я иду работать».

Ваше рабочее место — фортепиано?

Эннио: «Сначала письменный стол, потом фортепиано. Если, например, в голову приходит идея ночью, я встаю, делаю какой-то значок, чтобы ничего не пропало. Днем я идею оформляю — использую сразу или оставляю про запас. А музыку начинаю играть тогда, когда она уже оформлена за столом».

Маэстро, вам предлагали жить в Америке?

Эннио: «Да. Но я не согласился, потому мой город — Рим. Там живет моя семья, мои друзья. Мне хорошо в Риме».