Когда Анатолий встретил Настю (настоящее имя певицы), она была двадцатилетней девчонкой с ребенком на руках, которая уже пережила боль от неудачного первого брака. А он — состоятельный мужчина, женат, две дочери. Ему не хватало в жизни драйва, ей — сильного плеча. На том и сошлись. Анатолий поддерживал не только молодую любовницу, но и всю ее семью: купил роскошные квартиры на Смоленке певице и ее маме, оплачивал обучение ее дочки Сашеньки в элитной частной школе. Дарил дорогие подарки и всячески способствовал развитию карьеры своей обожаемой Славы. По слухам, он заплатил четыре миллиона долларов за то, чтобы девушку сняли в картине Михаила Хлебородова «Параграф 78». Семья бизнесмена — жена Людмила и две дочери, тридцатилетняя Полина и двадцатидвухлетняя Анна, — естественно, не в восторге от присутствия в жизни Анатолия молодой, привлекательной и амбициозной женщины (которая к тому же лихо именует его своим гражданским мужем), но вынуждена с этим мириться. Внучки — десятилетняя Настя и четырехлетняя Соня — жалуются, что редко видят дедушку, потому что он проводит слишком много времени во «второй семье». Говорят, чересчур частое мелькание Данилицкого в колонках светской хроники не понравилось и руководству Национальной резервной корпорации. Бизнесмену «поставили на вид», и он был вынужден уйти с поста гендиректора.

Нам оказалось не так-то просто уговорить Славу на интервью. «Не хочу лишний раз доставлять Толе неприятности, — призналась она, — и так его замучила пресса». Похоже, лишь какая-то невысказанная обида и желание расставить все точки над «i» заставили ее поговорить на эту тему.

СЛАВА: «Я, конечно, и сексуальная, и агрессивная, когда надо. Мне многие говорили, что у меня такой сексуально-спортивный стиль. Не знаю, что это значит. (Смеется.) Я думаю, нельзя ничего высасывать из пальца и пытаться казаться тем, кем ты в действительности не являешься. Многим артистам создают образ продюсеры, и на экране они такие воспитанные, гламурные, культурные. А на самом деле все это лицемерие и фальшь. Я-то не строю из себя принцессу. Сколько раз мне говорили: хватит так ржать! (Смеется.) Но я не могу притворяться и жить чужой жизнью. Во-первых, это вредно для психики. А во-вторых, в конце концов я все равно выпаду из образа: какой-нибудь трэшняк устрою, и грудь из платья вывалится случайно».

Слава: «Ну сейчас-то я красотка. А в школе была страшненькая — худая, с короткой стрижкой. Мальчики не обращали на меня внимания. Все девочки ходили с бантиками, кудряшками, косичками. А меня и подергать не за что было. Поэтому в классе мне доставалась роль этакого телохранителя, бой-бабы. Когда девчонок обижали мальчишки, они шли ко мне жаловаться. И я дралась с обидчиками. Хоть какое-то мужское внимание за счет драки получала. А уже потом, лет в тринадцать, я начала формироваться как девушка, появилась грудь, мейк-ап, волосы фиолетовые… Ну и мальчики меня заметили».

Слава: «Нет, в детском саду. Это был мальчик из Минска, внук нашей воспитательницы. Забыла, как его звали. Но он был ужасно симпатичный. В тихий час мы с девочками мечтали, кто выйдет за него замуж. Это моя первая, очень чистая любовь. Потом, уже в школе, я полюбила Женю Романычева — симпатичного блондинчика с голубыми глазами. Мы с ним сидели за одной партой. Он был очень умным, мечтал стать геологом и встречался с девочкой по имени Вика, которая играла на скрипке. Ко мне Женя относился подружески и в отличие от других отличников всегда давал списывать. А настоящая сильная первая любовь — это Костя, отец моей дочки Сашки. Мы с ним познакомились, когда я еще училась в школе, в старших классах. Он снимал квартиру в одном подъезде с моей подругой. Мы стали встречаться, а через год у нас родилась дочка. Это была такая любовь-морковь! Мы так трепетно другу к друг относились! И все девчонки завидовали, когда он забирал меня из школы на своей „девяносто девятой“. А еще у него была крутая по тем временам мобила и золотая цепь… Нашу любовь сгубил быт. Но мы до сих пор с Костей общаемся, поддерживаем отношения. Он настоящий папа для Сашки, все делает, исправно платит алименты».

Слава: «Неприятная история. Мы хотели жить в своей квартире, но не получилось. Стали жить с моими родными. Начали ссориться. У родителей свое видение жизни. Мама вообще сказала, что все мужики козлы, надеяться на них не приходится, детей рожать незачем и жить надо для себя. Ей было тяжело одной с нами двумя. Папа, конечно, помогал алиментами, но она все равно работала на нескольких работах. Она-то, конечно, желала мне только добра. Но я понимаю, что ее позиция неправильная. Главное для женщины — это семья, чтобы были любящий муж и детишки. Для своей дочки я этого хочу. Да и для себя тоже».

Слава: «Дочь меня мучает этим вопросом уже несколько лет. Я очень хочу детей — двоих или, может, даже троих. Но для этого нужно, чтобы рядом был мужчина, в котором я уверена, а не так… одной малышей поднимать».

Слава: «Нет! Я вообще не знаю, кто запустил эту утку. Мы тогда были на отдыхе. И тут звонит наш друг Миша Хлебородов и говорит: „Настя, это правда, что вы расстались с Толей?“ Потом позвонил Виктор Дробыш с тем же вопросом. Я возмутилась: „Да что вы верите байкам из Интернета! Мы с Толей вместе. Хотите, дам ему трубку?“ На самом деле у нас с Анатолием все хорошо. Просто у него много работы, и у меня тоже. Может, когда мы немного успокоимся, то и займемся семьей. Я не удивлюсь, если забеременею через месяц. У меня все спонтанно получается».

Слава: «Восемь лет. Мы познакомились в ресторане седьмого марта, накануне женского праздника. На Восьмое марта он прислал мне букет цветов. Потому что сам как раз улетел в командировку на две недели. Мы перезванивались, начался такой телефонный роман. А потом он пригласил меня прилететь к нему на Барбадос».

Слава: «М-да… Сейчас-то мозгов у меня побольше. Но скорее всего я уже тогда почувствовала, что он мой человек. Две недели мы по телефону душа в душу общались. У меня в тот период было ужасно тяжело на сердце, я рассталась со своим мужчиной очень нехорошо. И подумала: «А, была не была, чем черт не шутит!» Уже потом, в самолете, полезли в голову мысли: «Что же я делаю, куда лечу?! Я его и видела всего-то пятнадцать минут в ресторане. Сейчас продаст меня в рабство, и буду убирать тростник на Барбадосе». Но прилетела, и все было просто замечательно.

За эти годы Толя мне стал таким близким и родным человеком, что без него я уже никак не могу. Сейчас довольно тяжелая ситуация с работой — кризис. Я его поддерживаю, сама пытаюсь зарабатывать побольше — концерты, корпоративы. Мы сейчас как два мужа в семье, два работающих человека. У нас чистая любовь, без всякого меркантилизма с моей стороны".

Слава: «Да, я люблю красиво жить, люблю подарки. Это он, Анатолий, приучил меня к дорогим вещам. Но сейчас я понимаю, что это не так уж и важно. Гораздо важнее, когда рядом надежный человек, которому ты доверяешь и который тебя понимает».

Слава: «Мне будет тридцать, а ему пятьдесят восемь. Ого! (Удивляется.) Но выглядит Толя гораздо моложе, ему больше сорока пяти лет никто не дает. И он довольно современный человек. Любит повеселиться, как и я. Хотя в последнее время не так уж часто это получается. (Вздыхает.) Толя работает много, за границу уезжает по делам, и я остаюсь одна. Мы редко видимся. Поэтому я так грустно об этом говорю. Японцы придумывают всякие электронные игрушки, придумали бы такого робота — мягкого, с подогревом, с голосом и запахом твоего мужа. Положишь его себе под бочок, когда мужа нет рядом…»

Слава: «Ага, отвратительно. Но такая уж я чувствительная. Хочется ночью обнять любимого мужчину, прижаться к нему. А когда его нет рядом, тяжело. Я тогда к Сашке подлезаю в кровать и осторожно, чтобы ее не разбудить, прижимаю к себе. И уже рядом с ней спокойно засыпаю».

Слава: «У нее есть папа, и, кроме него, ей никого не надо. Толя никогда и не метил на место отца. Они с Сашкой очень хорошие друзья. Она уважительно к нему относится, всегда спрашивает, как у него дела, передает приветы, когда он уезжает по делам бизнеса». (Снова вздыхает.)

Слава: «Понимает. Но на самом деле никаких соблазнов у меня нет. Это раньше у меня был ветер в голове, а сейчас я поумнела. Близкий человек дороже сиюминутных интрижек. Главное — не слушать злые языки. Доверять ему, и чтобы он доверял мне. Если хочется секса, я лучше пойду в ночной клуб, потанцую. Я такой кайф получаю от танца! Это не хуже, чем секс. А когда в день по несколько съемок и концертов бывает, так упашешься, что мечтаешь просто добраться до постели и уснуть».

Слава: «Нет, без секса никак нельзя. Я сразу в депрессию впадаю, начинаю толстеть (покушать я люблю, причем такое неполезное что-нибудь — жареную картошечку с грибочками, печень трески на черном хлебушке). Вот мы с Толей скоро собираемся на каникулы в Дубай. Там и оторвусь как следует, сниму депрессию!»

Слава: «Я, конечно, сумасшедшая. Могу сорваться и наорать на него. Толя более спокойный, разумный человек. Хотя пару раз я его все-таки выводила из себя… Я вообще считаю, что быть слишком терпеливым вредно. Это приводит к раковым заболеваниям. Эмоции надо выпускать наружу».

Слава: «Не знаю. Иногда я сильная, иногда нет. Но мне помогает мой характер. Если весело, я смеюсь, если мне плохо, сяду и буду плакать. Я вообще-то сентиментальная, ужас! Фильм какой-нибудь с дочкой посмотрим или мультик про мамонтенка — и давай реветь. Мы с ней домоседки, любим посмотреть киношку на DVD. В кино редко попадаем из-за моего гастрольного графика».

Слава: «Иногда. Басни наизусть учим. Недавно даже вспомнила доказательство одной теоремы. Но мне это сложно. В основном Саша готовит уроки с моей тетей Наташей, которая нам помогает по хозяйству. Мне еще тяжело из-за того, что под вечер голос садится. Саша говорит: „Ладно, мама, не мучайся, я сама все прочитаю“. Берет — и за пять минут сразу десять страниц. Мне бы так! Она, конечно, поумнее меня».

Слава: «Нормально, без троек. Хотя ей, как большинству детей, это неинтересно. Но я ее за учебу не ругаю. Она творческая натура, лучше направить ее на то, что ей самой нравится. Она языки учит — английский, французский. Сама попросила найти ей репетиторов. А еще попросила: „Купи мне синтезатор, хочу заниматься вокалом“. Сидит в наушниках, что-то поет, на гитаре играет».

Слава: «Нет, она уже привыкла к тому, что мама — певица. Хотя и обижается, когда я из-за съемок не попадаю на какой-нибудь концерт или родительское собрание. Вот, мол, все другие мамы были… Хотя все знаковые события — новогодний праздник в школе, Восьмое марта или День матери — я вписываю в свой ежедневник и прихожу. С учителями общаюсь и с родителями. Записала, как зовут всех друзей-одноклассников дочки, кто чем занимается, кто куда на каникулы ездит. Раньше я никак не могла запомнить, и Сашу это обижало. Иногда психолог мне из школы звонит, мы встречаемся, что-то обсуждаем. На самом деле я, конечно, не такая сумасшедшая мамаша. Я все-таки певица, творческий человек, трудно мне „настроить голову“ на эту семейную волну. Мне кажется, главное, чтобы у дочки все хорошо было, чтобы здоровенькая росла. Была сыта, одета-обута».

Слава: «Нет. Хоть я и говорю: «Саша, никогда не бойся, я тебя ругать не буду. Даже если ты чувствуешь, что виновата, расскажи. Я тебе всегда помогу», — у нее все равно есть свои маленькие тайны. Если она боится или стесняется что-то рассказать мне, то делится этим с моей тетей Наташей. А та по секрету пересказывает мне. Так что я все равно в курсе событий. Вот такое получается «по секрету всему свету».

Слава: «Сашка мне сказала: если не можешь завести мне братика или сестренку, заведи кошку. Мы завели. Назвали ее Ася. Хотели, чтобы была тихая, ласковая кошечка, спала рядом с нами. А она носится по квартире как сумасшедшая, царапается и кусается. Очень агрессивная. Дочка расстраивается: почему у всех кошечки нормальные, а у нас?.. Давай, мол, еще одну возьмем. Я говорю: вот тогда бабушка у нас точно повесится».

Слава: «Да ладно вам! Мы-то пока никого не кусаем!»

Слава: «Нам, артистам, жить тяжело: надо менять наряды. А то напишут, что ходит на вечеринки в одном и том же. Я должна держать марку. Туфель у меня на самом деле огромное количество. Некоторые из них я совсем не ношу, надела всего один раз. Не люблю эти шпильки. Они обычно жмут, ноги у меня большие… То пятка выскользнет, то носок вылезет. Так они и стоят на „доске почета“. Но я не шмоточница. Если бы у меня был свой стилист, приносил мне домой костюмы, я бы с удовольствием красиво одевалась. А самой по магазинам ходить лень. Хорошо, сейчас многие российские звезды выпускают свои коллекции одежды, обуви и дарят что-то. Это приятно, дарите».

Слава: «Я бы, может, и попробовала бы, да времени нет. И потом, когда сейчас уже все поголовно делают какие-то коллекции и пишут книжки, это неинтересно. Такое иногда понапишут… Лучше бы пели. Я считаю, чтобы быть писателем, надо иметь специальное образование».

Слава: «У меня хоть и нет музыкального образования, но вся моя семья пела, поэтому мне было легко. К тому же я три года занималась вокалом. Ходила в Гнесинку к одному алкашу. Сволочь, брал у меня деньги вперед за десять уроков, а потом нажирался и пропадал на неделю. А я ходила искала его по всей Гнесинке».

Слава: «Ничего из этого не вышло. Толя очень хотел, чтобы я стала популярной в Англии, он любит эту страну. Я сначала тоже загорелась. Мы прожили в Лондоне почти полгода, очень плотно зависали на студии. А потом я поняла, что это просто не мое. К тому же у них там своих певцов хватает, и нечего туда лезть. Мой стиль — это микс Лолиты, Пугачевой и Аллегровой с хрипами, с матами — песни про нелегкую женскую долю. Возраст, конечно, играет свою роль. К тридцати-то годам я уже иначе жизнь воспринимаю. Раньше мне вообще был по фигу текст, лишь бы музыка хорошая. А сейчас вслушиваюсь, задумываюсь, что-то свое нахожу. Песня и звучит по-другому, когда ее через себя пропустишь».

Слава: «Конечно, нет. Люди туда приходят, чтобы выплеснуть душу. Наоборот, это простых людей иногда начинает злить, когда звезды лезут в караоке петь, как будто им сцены не хватает. Но вообще там обычно все добрые бывают, пьяненькие. Да я иногда и сама фальшивлю, когда переберу лишнего. Слышу, куда-то не туда повела, но думаю: «А, да ладно, и так сойдет! Я же тут отдыхаю, а не работаю».

Слава: «Да, он такой… дипломат. Ему нравится, когда все правильно, по графику, по полочкам разложено. Знаете, он ведь даже подумывает в Англию насовсем переехать. Он всегда мечтал жить в Лондоне. Но я-то точно никуда не поеду и ему говорю: нет уж, оставайся лучше и ты в Москве. Тут, конечно, дурдом, и иногда действительно хочется сорваться и уехать. Но если я и поеду куда-нибудь, то к морю, где тепло. В Испанию, во Францию — к более горячим людям, чем эти чопорные англичане. Мне бы веселых итальянских старушек, чтоб сесть с ними на лавочку летним утром, обсудить соседей, поржать. Открыла бы я там какую-нибудь маленькую таверну с домашней кухней, хорошей выпивкой, радовалась жизни».

Слава: «Я вообще никогда не исключаю никаких возможностей. Жизнь непредсказуема. Ты можешь долгие годы жить рука об руку с одним человеком, а потом тебе этот ангелок со стрелами — как его зовут?.. Амур?.. — как влепит по голове стрелой, и все…»