Бездетный папа
Российские разведенные отцы объединились, чтобы защитить свои права
Мы часто слышим о проблемах матерей, которые растят детей в одиночку. Но, оказывается, в Москве уже 17 лет существует организация, отстаивающая права разведенных отцов: правозащитная ассоциация «Отцы и дети». За эти годы ее сотрудники приняли участие в рассмотрении более 5 тысяч дел, связанных с определением места жительства ребенка после развода и участием отца в его воспитании.
Ежегодно в Москве расторгается около 40 тысяч браков. Из них какая-то часть — с детьми. И в этом случае неизбежно встает вопрос: с кем остается ребенок и каким образом второй родитель будет участвовать в его воспитании.
Мы часто слышим о проблемах матерей, которые растят детей в одиночку. Но, оказывается, в Москве уже17 лет существует организация, отстаивающая права разведенных отцов: правозащитная ассоциация «Отцы и дети». За эти годы ее сотрудники приняли участие в рассмотрении более 5 тысяч дел, связанных с определением места жительства ребенка после развода и участием отца в его воспитании.
О мужском взгляде на последствия развода мы разговариваем с Георгием ТЮРИНЫМ, президентом Российской правозащитной ассоциации «Отцы и дети», почетным адвокатом России.
«Папа! Забери меня домой!»
— Георгий Васильевич, какова типичная ситуация, когда экс-супруга запрещает бывшему мужу видеться с сыном или дочерью?— В большинстве дел, с которыми мы сегодня работаем, фигурирует муж, который значительно старше жены, и жена — то, что сейчас принято называть «модель», сексапильная девочка. Такие девочки приезжают из провинции в крупные города — Москву, Питер, Екатеринбург — и стараются найти возрастного, хорошо обеспеченного мужчину для того, чтобы потом родить ребенка, тут же с ним развестись и начать его этим ребенком шантажировать.
А ведь возрастной мужчина заключает с женщиной брак в расчете на то, что это будет его последний брак, последняя семья. И отдает все, что только можно и нельзя. А потом сталкивается с разводом и шантажом: «Ты мне будешь давать деньги, я тебе буду давать видеться с ребенком». Им хочется хорошо жить, не работая. Типичнейшая ситуация, она сейчас идет по 90% дел.
После, а иногда и до развода, женщина снимает квартиру и съезжает туда с ребенком. Как правило, не говорит мужу куда. «Хочешь увидеть ребенка? Да, пожалуйста. Но сначала переведи мне тысячу долларов». Обычные шантажистские построения, которые попадают под действие Уголовного кодекса. Но мужики — они не такие, чтобы ходить в милицию, разбираться, привлекать…
— Именно статья УК «шантаж»?
— Чистой воды.
— Вы считаете, что в корне такого поведения лежит меркантильность. А если это действительно — крайняя степень неприязни?
— Если он ей не нравится до такой степени, что она с ним жить не может, то он ей не нравился изначально! До регистрации брака. Любая женщина сразу это видит.
— Ну не скажите. Любовь зла, полюбишь такого… А потом смотришь: действительно, нехороший человек. И если он не устраивает меня — бандитские привычки, к примеру, проявились со временем, — то чему он может научить моего ребенка?
— Это единичные случаи, которые являются исключением. Да, такое бывает. Но это — один брак из ста. Мы говорим о другом. Мы говорим о том случае, когда женщина настроена агрессивно и принципиально не дает ребенку видеться с отцом либо шантажирует его. В такой ситуации утихомирить ее чаще всего нельзя. Экс-супруга упирается до конца, и чем больше идет на уступки бывший муж, тем более жесткую позицию занимают жена. Она думают, что это ей удастся…
— Расскажите хотя бы об одном таком деле.
— Очень показательный пример. Из Пятигорска позвонил один мужчина, летчик. Он объяснил, что жена сбежала в Москву, и где она сейчас — неизвестно. Но проблема в том, что она забрала с собой ребенка, даже не дожидаясь расторжения брака в суде.
Нашли ее. Нормальными розыскными методами нашли… И когда ребенок увидел отца, он кинулся ему на шею со словами: «Я хочу домой, забери меня, мне надоело уже по всяким мрачным углам жить». Он и забрал.
Приехали они домой в Пятигорск, я, конечно, поехал с ним. А там уже на него завели уголовное дело по факту похищения ребенка.
— Но это же считается «семейным делом»? В таких случаях милиция обычно даже не принимает заявление.
— Если это — отец, то дело возбуждается, находят основания. Но мы все решили и с прокуратурой, и в суде. Там все прекратили. И когда женщина поняла, что шанс у нее очень мал, что все везде прекращено, ни прокуратура, ни приставы ничего не делают, что суд в ее пользу ничего не решит, она предложила мировую.
— И с кем остался сын?
— С отцом. А мать вернулась в Москву. Потом покаялась. А мужики такие: она покаялась, он и простил, сейчас опять живут вместе. Вот такая история со счастливым концом.
КСТАТИ.
В 2002 году москвичка Елена П., не дожидаясь развода, уехала с сыном в Бельгию, где собиралась зарегистрировать брак с местным жителем. К поискам мальчика был подключен даже Интерпол. Но брак с бельгийцем не удался, и через год она вернулась в Россию. Выяснение вопроса — с кем будет жить ребенок? — возобновилось. Экс-супруга, несмотря на крайне неприязненные отношения с бывшим мужем, смогла трезво оценить ситуацию. И жилищные, и материальные условия у обоих были примерно одинаковые, но рядом с домом отца находилась отличная школа, в которую устроили ребенка. Чтобы не возить сына через полгорода, мать согласилась на то, что пять дней в неделю он будет жить у отца, а выходные проводить у нее.
— Но ведь бывают и реальные похищения ребенка отцом.
— Это тоже редкость, перегиб. Блажь богатого мужика, который считает, что с помощью денег можно все решить.
Дело Плющенко
— Известно, что у нас и суд, и все прочие органы предпочитают автоматически после развода оставлять ребенка матери. Я так понимаю, вы ратуете за то, чтобы он жил там, где ему лучше?
— Мы за то, чтобы такое дело вообще до суда не доходило. Сейчас в Венгрии, например, законодательство построено таким образом, что пока супруги не договорятся, с кем будет жить ребенок после расторжения брака, то исковое заявление в суде у них просто не принимают. Пока не договоритесь — ничего не будет. Это самый умный, самый толковый подход: люди приносят письменное соглашение — с кем будут жить дети и как второй супруг будет с ними общаться. И только после этого будет оформляться расторжение брака.
— А у нас?
— А у нас наоборот. У нас женщины бегут в суд — расторгните мне брак и оставьте детей со мной. А я уж потом буду решать — давать моему бывшему с ними встречаться или нет. А решать я это буду в зависимости от того, сколько он мне денежек принесет.
— Как это у Плющенко происходит…
— Точно! Обули с ног до головы! Прошел у них первый тур переговоров — он лишился гостиничного бизнеса. Прошел второй — его ребенок лишился фамилии Плющенко. Третий — и сейчас предъявлен иск о разделе квартиры, которую ему подарил Путин. Вот что значит — обычный адвокат из обычной юридической консультации. По таким делам надо брать только специалистов по семейному праву!
— Но что делать, когда и мама, и папа говорят: «Пусть ребенок будет со мной». Почему надо отдавать ребенка папе, если мама с во-от такого возраста знает все его болячки, все привычки? Папа-то работал…
— Это типичное заблуждение. Если мама бизнесвумен или даже если она просто работает с утра до ночи, потому что хочет заработать как можно больше и не хочет потерять место, то ребенком занимается отец. Он сажает его утром в машину и везет в школу или детский сад, вечером забирает, и к врачу везет тоже он. И он же ходит с ним по консультациям — психологическим и так далее. Это не исключение, как раньше, а масса примеров. И именно эти отцы говорят, что ребенку лучше жить с ними. И даже органы опеки, в которых сидят дамы с советских времен, очень часто дают заключение в его пользу. И ребенок выражает свое мнение: «Хочу к папе». А суд говорит: «А мне плевать. Я хочу отдать ребенка матери, и я отдам».
Вот так сейчас произошло в Екатеринбурге, откуда я приехал из командировки. Органы опеки — за отца, заключение психолога, который беседовал с ребенком, — за отца. А суд говорит — с матерью. Ребенку, видите ли, так лучше.
— А почему вы так не считаете?
— Потому что она ушла из семьи. Бросила ребенка и уехала из Екатеринбурга в Нижний Новгород — ей там предложили место директора магазина. И вот она переехала в Нижний, живет там на съемной квартире, но деньги вроде есть. И вот теперь она хочет забрать ребенка в Нижний.
Только ребенку предстоит урологическая операция. Одну уже сделали, нужна повторная. И если мать забирает его в Новгород, то она поведет его к другим врачам. Но матери главное, чтобы сын был с ней, для того чтобы муж — менеджер крупной торговой сети — платил ей кучу денег.
А ведь сейчас ребенок живет в семье, в постоянной квартире. Ходит в детский сад, у него там друзья. Мы плюем на то, что он с Петей или Машей дружит. А на самом деле это точно такие же друзья, как у взрослых. И разрыв души у ребенка сильнее, чем у взрослых. Нам легче отказаться от каких-то контактов, чем детям. Для них это — настоящий стресс. А матерям на это плевать: что хочу, то и ворочу! Я придумал про таких мамаш афоризм: «Наши женщины детей не считают за людей».
В таком случае образец для подражания — это толстовский Алексей Александрович Каренин и его жена Анна. Она, несмотря на все свои любовные отношения и перипетии, в конце концов сказала сыну: «Сереженька, с папой тебе будет лучше».
Нужно, чтобы ниточки, которые связывают ребенка за ноги и за руки с мамой и папой, оставались даже после расторжения брака. Это тот самый цивилизованный развод, о котором все говорят. Но поступают наоборот — бьют посуду, и не только…
