Ручная тигрица
Ледовые баталии минувшего сезона вывели актрису Ксению Алферову в число самых обсуждаемых светских персон года
Неудивительно, ведь всегда интересно, когда бурлят страсти. Особенно если речь идет не только о сценическом образе, но и о реальных сердечных ранах. После долгого молчания Ксения впервые решила рассказать и о перипетиях своей семейной жизни, и о своем отношении к любовному треугольнику.
Неудивительно, ведь всегда интересно, когда бурлят страсти. Особенно если речь идет не только о сценическом образе, но и о реальных сердечных ранах. После долгого молчания Ксения впервые решила рассказать и о перипетиях своей семейной жизни, и о своем отношении к любовному треугольнику. «Мы, женщины, страшные существа», — призналась актриса, рожденная в Год Тигра, в откровенном разговоре с Екатериной ПРЯННИК.
Уговорить Ксению найти время для фотосессии оказалось делом нешуточным. Под Новый год времени у всех в обрез. Мы были готовы к тому, что придется выложиться на все сто — ведь у Алферовой реноме крайне требовательной актрисы. И к прическе, и к макияжу, и к одежде — к каждому нюансу она подходит весьма взыскательно. «Вынос мозга обеспечен!» — именно так, положа руку на сердце, была настроена вся команда. Но — вот оно, чудо новогоднее! — примерив туалеты голливудской дивы, приготовленные для праздничного номера, Ксения все одобрила и с присущим ей темпераментом включилась в работу. Без малейшего намека на капризы и придирки.
Ксения, в вашей семье существуют традиции встречи Нового года?
Ксения АЛФЕРОВА: «Мы обязательно отмечаем его дома, это святое. Бывает, конечно, что на 31 декабря выпадают съемки, после которых галопом несешься домой. С тех пор как мы с Егором вместе, встречаем Новый год только вдвоем, а теперь уже втроем, с дочкой. Я больше всего люблю утро 1 января. Если проснуться достаточно рано, возникает чувство, что ты одна во всем городе. Все спят. Тишина поразительная… Когда у нас была собака, я обожала гулять с ней в эти часы по заснеженным улицам.
У меня полное ощущение, что Новый год приходит именно утром 1 января. Еще я очень люблю салат, который всегда остается недоеденным и настаивается в холодильнике до утра. Это тоже необходимый атрибут Нового года…"
В вашей семье — все актеры, «до седьмого колена». Вы обсуждаете с близкими свою работу или стараетесь избегать подобных тем?
Ксения: «Без этого, к сожалению, нельзя. Мне важно знать мнение мамы и мужа. При этом я не люблю, когда меня критикуют. Поэтому строго-настрого запретила им говорить о моих недостатках, если я напрямую об этом не спрашиваю. Я и сама вижу, что не так! Я для себя очень жесткий критик, а если еще подливать масла в огонь, мне очень плохо становится. Мне, наоборот, нужно, чтобы меня поддерживали».
Есть роли, которые вам особенно дороги?
Ксения: «Киноработ у меня пока очень мало. Потому что сначала я часто отказывалась из принципиальных соображений, потом была беременная, совершенно сознательно полтора года сидела с ребенком… Сейчас тоже от многих предложений отказываюсь».
Почему? Ведь актерский век не так уж долог…
Ксения: «По правде говоря, сейчас я уже проще к этому отношусь. А раньше, если мне не нравилось, про что кино, если оно не устраивало меня с точки зрения морали, я сразу говорила «нет». Наверное, это неправильно, потому что я могла бы сама как актриса скорректировать акценты в фильме. Ведь мои глаза у меня никто не отнимет, глазами я способна очень многое передать.
В итоге из киноролей мне очень дорог фильм «Санкт-Петербург-Канны экспресс», который у нас, к сожалению, так и не вышел в прокат. Он шел в Америке, а в России случилась какая-то катавасия с авторскими правами. Мне безумно жаль, потому что там у меня главная роль, это красивая, серьезная работа. Уверена, этим фильмом я могла бы ярко заявить о себе. Еще люблю картину «Зеркальные войны». Но больше всего я ценю свои театральные работы. Одна из самых любимых — «Проявления любви», а «Страх мыльного пузыря» — это просто моя актерская отдушина. Мы всеми силами пытаемся сохранить этот спектакль, не так давно перенесли его на новую сцену и теперь играем в Центре имени Мейерхольда".
А маме вашей какая из ролей больше нравится?
Ксения: «Моей маме нравится, как я катаюсь на коньках. (Смеется.) Она первая, кто уговаривал меня кататься дальше. Я не хотела, потому что с меня было более чем достаточно первого опыта. Все, что могла, я там уже сделала и пережила. Но мама говорила: «Ну что ты, у тебя же так хорошо получается!» Вдобавок ей все вокруг меня очень хвалили: ой, а ваша-то дочка!.. И все благодаря конькам, как ни странно.
С другой стороны, это оправданно. Я очень серьезно отношусь к каждому номеру, стараюсь, чтобы он стал маленьким спектаклем. Честно, я просто мозг выношу нашим тренерам, чтоб драматургически было осмыслено каждое движение, каждый жест".
В детстве вы катались на коньках?
Ксения: «Я каталась по кругу в парке „Сокольники“, не больше. Помню, у меня никак не получалось одно движение. Тогда оно казалось мне квинтэссенцией мастерства. Сейчас я знаю, что этот шаг называется „беговой назад“. Как только я пришла в проект, сразу сказала Илье: хочу научиться делать вот так! Оказалось, что это довольно сложный шаг, начинать с которого нерационально. Но переубедить меня было невозможно, и когда он у меня получился, я поняла, что буду кататься».
Вы начинали карьеру вовсе не как актриса, а как юрист…
Ксения: «Да, у меня два высших образования — юридическое и актерское».
Вы ни разу не пожалели, что расстались с первой профессией?
Ксения: «Нет. Я бы и раньше бросила юридический, если бы не дефолт 1998 года. Это не мое все-таки, а вот в актерстве мне очень и очень комфортно. Папа и мама сильно переживали по этому поводу. Не помню уже, что именно заставило отца изменить свое мнение, но он вскоре смирился. У мамы же была навязчивая идея — стабильная и богатая жизнь на юридическом поприще».
Актеры люди публичные, все время как на ладони. Для вас это приятный нюанс или, наоборот, «издержки производства»?
Ксения: «Ну я же не Филипп Киркоров. Я имею в виду не только степень узнаваемости, хотя благодаря конькам она у меня очень выросла. Просто поклонники актеров отличаются от фанатов звезд шоу-бизнеса. Мои, например, пишут мне стихи — хорошие и талантливые, письма — чуткие и умные… В любом случае никто не стоит у нас под окнами, не портит нам жизнь, не докучает. У родителей — да, такое часто бывало. А у нас, слава богу, пока нет. Мы с Егором считаем, что есть сцена, есть экран. А дальше мы уже никого не пускаем, тщательно прячемся.
Хотя когда начинаешь участвовать в больших проектах, сразу подключается желтая пресса, и это действительно уже «издержки производства».
Как вы пережили историю с любовным треугольником, который якобы возник во время ледового шоу?
Ксения: «А что там было переживать-то? Была бы история, я бы, наверное, тяжело переживала. Но поскольку я знала, что за этим стоит, мне было жутко смешно».
Тем не менее непросто находиться под ежедневным прицелом папарацци. Вы видели съемку своего дня рождения, выложенную в Интернете? Или это фальсификация и на записи были не вы?
Ксения: «Нет, это была я. Просто я не пила водку в таком количестве, как там написали. Я вообще ее не пью. Раньше, до всей этой истории, я считала, что нет дыма без огня, читая о ком-то в газетах. Но когда мы сами оказались участниками и даже главными героями такой вот интриги, я поняла, как же глубоко я заблуждалась. Когда обычный мирный семейный праздник выдается чуть ли не за пьяную оргию…
Да, признаюсь, мне было неприятно. Я очень переживала, что люди поверят в то, что я хлещу водку, а Егор заводит романы на стороне. Помню, я даже специально звонила девочке-активистке, которая возглавляет «штаб» моих поклонников и поддерживает с ними связь. Она успокаивала меня: «Ксения, да вы что?! Никто этому не верит, не беспокойтесь. Мы верим тому, что мы видим, ваши глаза не лгут». И тогда меня отпустило".
Ваш муж как на все реагировал?
Ксения: «Мы с ним хохотали! Ведь, по сути, там выкладывались совершенно невинные фотографии, а подписи под ними были ну совершенно чудовищные. И общее ощущение — абсолютно искаженное, ничего общего с реальностью не имеющее».
А съемку, где Егора засняли с партнершей по льду, вы видели?
Ксения: «Видела. Милая съемка, сидят два человека в кафе и разговаривают. И потом, я же не в семье инженеров выросла. Конечно, в эпоху моего детства ничего подобного не было, а вот позже… С папой случалось много схожих историй. Это неприятно с точки зрения спокойствия близких людей, потому что мама и бабушка — они же не знают, как обстоят дела в реальности. Особенно волновалась бабушка, которая привыкла верить прессе. Она меня сто раз переспрашивала: «У вас с Егором точно все в порядке?» Я говорила: «Ну посмотри на меня, разве я похожа на убитую горем женщину?»
Вы сами ни капли не сомневались в своем муже?
Ксения: «Нет, ни секунды».
Вы упомянули, что у вашего отца бывали схожие ситуации…
Ксения: «Да, у него очень часто происходили конфликты с желтой прессой. Писали, что он то убился, то разбился, то влюбился. Каждый раз все мы переживали, к этому трудно привыкнуть. Мне и сейчас сложно поверить, что за нами едет какая-то машина, кто-то из нее фотографирует. Егор это замечает, я — нет. Честно говоря, не вижу в этом никакого смысла. Если б у меня была какая-то тайная, вторая жизнь, тогда это, возможно, и напрягало бы. А так… Мне скрывать нечего».
И все-таки… Вы примеряли на себя ситуацию любовного треугольника? Как, на ваш взгляд, нужно вести себя женщине, чтобы выйти из нее с честью?
Ксения: «Наверное, я была бы на стороне мужчины. Я бы оправдывала его. Потому что я как женщина знаю: если я сама не позволю ничего в свой адрес, то ни один мужчина тоже никогда себе этого не позволит. Есть много мужчин, которые испытывают ко мне симпатию, и много мужчин, к которым испытываю симпатию я. Я же живой человек. Но, понимаете, существует какая-то грань, которую мужчина никогда не переступит, если я не разрешу. Они в этом плане очень чуткие. А вот если я разрешу, а уж тем более проявлю инициативу, — тогда он точно пропал. И не потому, что я такая роковая красавица. То же самое может сказать любая женщина, более-менее уверенная в себя. Ведь женская энергия — это очень серьезно, это невероятная сила, противостоять которой мужчины не в состоянии. Мы, женщины, вообще страшные существа…»
То есть в любовном треугольнике мужчина скорее жертва?
Ксения: «Думаю, да. Женщины сильнее мужчин. Мы обладаем огромной властью над ними, не зря они нас опасаются. Мы ими манипулируем, ни в коем случае не они нами. Любой брак, любые отношения мы и разрушить можем, и сохранить. До тех пор пока женщина хочет, они будут существовать. Но как только она теряет к ним интерес — ничего от них не остается. Мало мужчин обладают такой же цементирующей способностью, в основном это женская функция».
Скажите, а все эти истории в желтой прессе как-то отражаются на ваших отношениях с другими участниками проекта?
Ксения: «Ну что вы, мы же все в одной раздевалке! Мы слишком близко общаемся, очень много времени проводим вместе. И что-то друг от друга скрыть просто невозможно. Все мы приходим туда работать, и это действительно невероятно тяжелый труд. Там все так убиваются на льду, что жить столь бурной светской жизнью, о которой пишет желтая пресса, просто невозможно».
Если отстраниться от этой истории и оценить ваш характер в целом, вы ревнивы?
Ксения: «Да. Не то чтобы запредельно. Но я — собственница. Я очень четко знаю: это мое! Со мной лучше не связываться».
Даже так?
Ксения: «Ага. Я просто искренне советую этого не делать. Женщина, которая попытается встать у меня на пути, в конце концов очень сильно об этом пожалеет… Я бы ей не позавидовала. Потому что я очень темпераментная.
В гневе я страшна! На мою территорию лучше не за-сту-па-ть. Я ведь Тигр по гороскопу".
И на что вы способны в гневе?
Ксения: «Сама не представляю, на что я способна, боюсь вообразить… (Смеется.) В любом случае я буду сражаться, и победа будет за мной! Понимаете, нам с Егором есть что терять, потому что у нас действительно очень хорошая семья. Мы счастливы вместе, и ребенок у нас такой замечательный. Мы это понимаем и всеми силами бережем. Мы оба знаем, что нам нельзя терять друг друга».
А как Егор относится к вашим поклонникам? Не ревнует?
Ксения: «Он считает, что ревность убивает отношения, поэтому никогда в жизни не позволял себе ничего подобного. Формально поводов для ревности у него, наверное, много. Мне постоянно оказывают какие-то знаки внимания, тем не менее Егор ни разу не воспринял их в штыки. Ему, наоборот, приятно. Я понимаю, что в такие моменты он видит меня как бы со стороны, глазами другого мужчины».
Как вы с ним друг друга нашли? Любовь с первого взгляда?
Ксения: «У меня не было никакой любви с первого взгляда, хотя отношения наши развивались довольно быстро и бурно. Егор очень настойчиво и красиво ухаживал. Он просто не дал мне шансов на иное развитие событий. Но мне не хочется делиться этой историей, это только мое».
Когда вы решили стать актрисой, вас не пугало, что вас неизбежно будут сравнивать с мамой?
Ксения: «Мне кажется, меня с ней особо не сравнивают. Знаете, в детстве я всегда была довольна собой. Знала, что я красивая девочка, нравлюсь мальчикам. И воспринимала это как само собой разумеющееся. Когда проходила мимо зеркала, искренне восхищалась: «Какая же я красивая!» И шла дальше. Сама я этого, конечно, не помню — мама рассказывала. А когда повзрослела, стала думать: «Господи, хоть бы день пожить с таким вот счастливым самоощущением!»
Позже такого уже не было?
Ксения: «По-моему, взрослой женщине это несвойственно. Чем ты взрослее, тем больше появляется комплексов относительно себя. Мама моя, например, вообще не считает себя красивой. И каждый раз смущается, когда ей говорят комплименты.
…Так вот, в какой-то момент в подростковом возрасте у меня появился комплекс по поводу внешности. Когда мы с мамой шли куда-то вместе, я очень переживала насчет того, как я одета, как я выгляжу. Откуда-то взялась навязчивая идея, что все будут смотреть и говорить: мол, надо же, у такой красивой мамы такая некрасивая дочка".
Когда вам удалось избавиться от этого ощущения?
Ксения: «Когда я родила ребенка. До этого у меня была к себе масса претензий. Я часто с тоской вспоминала свою детскую уверенность в своей неотразимости. И только после рождения Дуни я поняла, что это состояние вернулось. Причем как-то совершенно случайно. Мы поехали на море, помню, я плыла, меня окружал какой-то фантастический пейзаж, и вдруг почувствовала: боже, какая же я красивая женщина! Имеется в виду не форма носа или бровей, а общее внутреннее ощущение себя. Я поняла, что сделала в этой жизни нечто важное, настоящее, ребенок у меня такой чудесный. С тех пор претензий к себе становилось все меньше и меньше, сейчас их практически совсем не осталось. Я настаиваю на том, что женская красота — категория внутренняя, а никак не внешняя».
Вы сильно переживали, когда ваши родители расстались?
Ксения: «Мне кажется, любой ребенок переживает такие вещи очень сильно. В глубине души всегда остается рана. Мне было тогда шестнадцать лет… Сейчас я увлекаюсь психологией и знаю, что зачастую мы убеждаем себя, что все нормально, но последствия все равно дают о себе знать, травма остается».
В последние годы вы часто общались с отцом?
Ксения: «К сожалению, нет. Когда дети вырастают, им вечно не хватает времени на родителей. Сейчас, после того как я стала мамой, у меня возникло много вопросов, которые я задала бы ему. Нам было бы о чем поговорить. Но, к сожалению, это уже невозможно…»
Ваша жизнь изменилась после того, как его не стало?
Ксения: «Разные бывали ситуации. В том числе и очень тяжелые. Правду говорит мой батюшка: это мы эгоисты, это нам плохо без родного человека, а ему-то там хорошо, надо за него порадоваться. Я стараюсь относиться к этому философски: да, мне плохо, да, мне бы хотелось, чтобы он был рядом. Но ведь он рядом на самом деле. Он ушел, но не ушел. Как ни странно, после его смерти я стала с ним общаться в два раза больше, чем до нее. Про себя, разумеется. И на спектаклях он со мной всегда. У меня появилась дополнительная защита — там, наверху».
А какие-то обиды на него у вас остались?
Ксения: «Я с ними справилась. Я так плотно и много работаю над собой последние несколько лет, что со всеми детскими обидами давно рассталась. Основная — это, как у любого ребенка, недостаток внимания, особенно если ты не живешь с отцом вместе. Теперь я понимаю, что, наверное, он дал мне максимум того, что мог дать. И я очень благодарна судьбе, что в моей жизни был такой мужчина».
Ваша дочка не страдает от недостатка внимания? У вас хватает времени на общение с ней?
Ксения: «Конечно. Ее воспитание целиком на мне. Полтора года я занималась только ребенком: сидела с ней ежедневно — от и до, не работала, ничем, кроме ребенка, не занималась. А если мне и приходилось играть в спектакле, то я брала ее с собой. Я долго кормила грудью, поэтому не могла оставить ее без мамы. С момента рождения дочери у нас была няня, но это была скорее моя няня, а не Дунина. Мне не хватало времени элементарно поесть, и она освобождала меня от большинства бытовых забот. Сейчас, когда дочка подросла — ей уже два с половиной года, пришло время подыскать няню и для нее. Я долго выбирала и очень довольна своим выбором. Дуне с ней очень хорошо, интересно. Они много читают, играют в разные игры».
На кого похожа дочка?
Ксения: «Сама на себя. С первого взгляда ясно, кто у нас папа, но Дуня очень самобытно сочетает наши с Егором черты. Да и характер у нее такой же самостийный… Она — особенная. Дуня — это вообще подарок судьбы нам с Егором: мы так хотели этого ребенка, так готовились к его приходу… Заранее стали ходить на курсы подготовки даже не к родам, а к беременности. Многое нам пришлось поменять в себе, но мы очень ответственно подошли к этому вопросу».
Он трепетный отец?
Ксения: «До года Егор был просто суперпапа. Он лучше меня справлялся с пеленками и со всем остальным. Потом, когда Дуня начала сама ходить и говорить, он вроде бы стал не нужен ей 24 часа в сутки. А сейчас она совсем взрослая барышня, и у них уже совсем иные отношения: она с ним так кокетливо общается, чисто по-женски».
Почему вы так упорно оберегаете ее от фотографов?
Ксения: «А зачем это надо? Я намерена максимально оттягивать тот момент, когда ее фото попадет на страницы газет или журналов. Дуня, как и любой ребенок, уже с момента рождения готовая сформировавшаяся личность. Моя основная задача — наблюдать, помогать и не испортить то, что в ней есть. Ты не можешь позволить себе чего-то, что, возможно, с легкостью сделала бы при других обстоятельствах. Дети действительно отвечают за грехи своих родителей, и это очень сильно держит в тонусе. Не то чтобы мне хотелось пуститься во все тяжкие, просто появилось дополнительное чувство ответственности. Я должна быть для дочери примером».
А если она тоже захочет стать актрисой?
Ксения: «Пожалуйста! Для женщины это очень хорошая профессия».
Вы сами что ждете от этой профессии? Видите ту вершину, к которой стремитесь?
Ксения: «Если честно, с момента появления в моей жизни Егора я очень сильно была „заточена“ на семью, потом родилась Дуня. Я понимаю, что еще очень мало сделала как актриса, но, с другой стороны, много накопила за время материнства. Мне есть чем поделиться с людьми. Поэтому я надеюсь, что с нового года начнется новый этап в моей карьере. Сейчас у меня намечается много театральных проектов — глубоких, совсем не попсовых. Мне хочется настоящей работы, интересного актерского материала».
А если этого не случится? Вы готовы к такому повороту событий?
Ксения: «Случится! Я это знаю абсолютно точно. Все ведь только от меня зависит. Сейчас у меня сформировалось четкое ощущение, чем мне надо заниматься дальше… Но я уверена, что в любом случае это не станет для меня вселенской трагедией, потому что все-таки моя основная миссия как женщины — быть женой и мамой».
У вашего мужа есть недостатки или он для вас совершенство?
Ксения: «Совершенство? Да бог с вами, я бы не смогла с ним жить! Конечно, есть недостатки. Егор может быть жутким занудой, он очень обстоятельный и правильный. А у меня энергия во все стороны, я не очень собранная, могу опаздывать, у меня много мыслей в голове одновременно. У него все более четко и конкретно, его ужасно раздражает, что я всегда опаздываю. Поэтому у нас в семье две машины — ведь выехать из дома вовремя со мной невозможно. Это жуткий конфликт всегда».
Актерская профессия очень зависима и непредсказуема, особенно в финансовом плане. Вы чувствуете уверенность в завтрашнем дне?
Ксения: «Да, ни одного юриста в семье, ужас и кошмар! (Смеется.) Я периодически думаю: какой бы начать бизнес, приносящий стабильный доход? Но пока никаких запасных аэродромов нет… Да и так все неплохо складывается, зрители нас любят. Хотя для Егора, я уверена, следующим этапом станет режиссура. Ему это интересно. И для меня как для актрисы это был бы идеальный вариант! Скорей бы уж он созрел!»
