Космические Волковы
Корреспондент «РД» побывал в гостях у первой в мире династии космонавтов
Таких звезд космического масштаба в «РД» еще не было! Наш герой — человек, вошедший в число 500 счастливцев из почти семимиллиардного населения планеты! Человек, сделавший тысячи витков вокруг Земли! Представитель первой (!) в мировой истории династии космонавтов. Итак, Сергей ВОЛКОВ.
Таких звезд космического масштаба в «РД» еще не было! Наш герой — человек, вошедший в число 500 счастливцев из почти семимиллиардного населения планеты! Человек, сделавший тысячи витков вокруг Земли! Представитель первой (!) в мировой истории династии космонавтов. Итак, Сергей ВОЛКОВ.
НАШЕ ДОСЬЕ: Отец Сергея, Александр Александрович Волков, родился 27 мая 1948 г. в городе Горловка Донецкой области. В 1970 г. окончил Харьковское высшее военно-авиационное училище. Служил в Военно-Воздушных Силах летчиком-инструктором. Имеет квалификации «Военный лётчик 1-го класса» и «Лётчик-испытатель 2-го класса». В отряде советских космонавтов с 1976 года. Совершил 3 космических полета: в 1986, 1988 и 1991 гг. Один раз работал на «Союзе», дважды на орбитальной станции «Мир». Герой Советского Союза. После стал командиром отряда космонавтов в Звездном городке.
Сын, Сергей Александрович, пошел по стопам отца. Зачислен в отряд космонавтов в 1998 году. Свой первый полет он совершил в апреле 2008-го. У Сергея жена Наталья и восьмилетний сын Егор.
Встречу мне назначили в Звездном городке в Центре подготовки космонавтов. Здесь с 2001 года — основное место работы Сергея. К тому же в Звездном он вырос, ходил в школу (многие его учителя до сих пор еще здесь работают), бегал мальчишкой по местным дворам.
— Вот там, — проводит для меня небольшую экскурсию Сергей, — жилые дома. А вот и Центр подготовки.
Рядом со входом в здание отряда космонавтов стоят велосипеды.
— У нас многие на таком транспорте до работы добираются, — заметив мой интерес, поясняет Сергей. — Я на велосипеде не езжу, больше люблю пешком прогуляться.
— Обычный день космонавта как проходит?
— По-разному. У нас есть расписание тренировок на тренажерах и стендах (отработка навыков стыковки, спуск, выход в отрытый космос), теоретических занятий. Плюс физкультура. Вот сразу после интервью пойду в спортзал. Ведь здоровье в нашей профессии — важнейший фактор. По всем показателям мы, космонавты, — «стандартные» люди. В том смысле, что все у нас должно быть как «стандарт»,
— А как получилось, что вы стали космонавтом? Мечта детства?
— Я первый раз представил себя в этой профессии только на третьем курсе летного училища. А до этого даже и в мыслях не было. Потому что я видел, сколько отцу приходилось бывать на работе, сколько экзаменов сдавать. Мне-то тогда школьные экзамены, которые всего раз в году, казались тяжелым испытанием. А космонавт сдает их чуть ли не каждую неделю. И не просто учителю, который один на весь класс. Совсем наоборот — ты один, а экзаменаторов много, и все они — высочайшие специалисты своего дела: инженеры, инструкторы, разработчики…
Зато где-то с 3 лет я точно знал, что хочу быть летчиком. Именно в этом возрасте папа впервые взял меня на аэродром, посадил за штурвал военного самолета, поднял в небо. И я сразу и, как оказалось, на всю жизнь полюбил летать.
— А отец как отнесся к вашему желанию пойти по его стопам?
— Он до последнего не подозревал об этом. Папа тогда был командиром отряда космонавтов и узнал о том, что я затеял, только когда просматривал документы о вновь прибывших в отряд. Конечно, для него это было большой неожиданностью. И тогда между нами состоялся второй в моей жизни серьезный разговор. Первый, кстати, был, когда я собирался поступать в летное училище.
И оба эти раза отец не пытался меня отговорить. Он просто объяснил, что меня ждет. Для него тоже было важно убедиться, что я не питаю лишних иллюзий и понимаю, что работа эта сложная, опасная и карьера может закончиться горьким разочарованием. Потому что только каждому второму, получившему диплом космонавта, суждено совершить свой полет. Вот я, например, в отряде с 1998-го, а полетел только в 2008-м.
— Это что, столько времени нужно на подготовку?
— Вовсе нет. Два года я был дублером. Потом, когда меня назначили в экипаж, мой полет несколько раз откладывался. Тяжелое было время. И если бы не поддержка семьи, то пережить это мне было бы очень тяжело.
Но я благодарен отцу за то, что он с уважением отнесся к моему желанию и не стал отговаривать или препятствовать. Я знаю много историй людей, любящих небо, но по тем или иным причинам не ставших летчиками. И у многих эта неосуществленная мечта все равно проходит через всю жизнь. Кто-то занимается конструированием авиамоделей. Кто-то правдами-неправдами находит-таки способы полетать. Некоторые просто коллекционируют игрушечные самолетики. Но совсем отказаться от своей мечты, мало кому удается.
— Вы счастливчик — ваша мечта сбылась!
— В профессиональном плане — да! Хотя счастье — это такой скоротечный момент, нельзя постоянно находиться в эйфории. Но моя работа такова, что я, возможно, чаще других испытываю это чувство. Первый самостоятельный полет за штурвалом самолета — огромное незабываемое счастье. Все летчики в этот момент поют, и я тоже пел. Ну, а здесь, в отряде космонавтов, работа построена так, что каждый день доказываешь себе и окружающим, что ты можешь. И момент, когда получается, — маленькое счастье.
Но это все мелочи. Самый пик счастья я испытал, когда ракета, в которой я улетал на МКС, оторвалась от стартовой площадки.
— А разве не страшно было? Перегрузки и другие неприятные моменты не беспокоили?
— Я был на таком эмоциональном подъеме, что никакие перегрузки мне бы настроение не испортили. Тем более что нарастают они очень плавно и все это для меня было предсказуемо. Я этого ожидал, поэтому не боялся.
— А невесомость как перенесли?
— Да, нормально все было. Поначалу, конечно, неприятно. Из-за отсутствия гравитации вся кровь приливает к голове. Но такое состояние быстро проходит. Организм человека уникален — он быстро подстраивается к новым условиям. 30 суток в космосе, и все — полная адаптация. И уже Земля — чужая среда. Так что к возвращению домой мы готовились.
А невесомость — это вообще супер! Здорово было летать. Я все думал, вот бы моего Егора хоть на денек в космос, ему бы там очень понравилось. Мы с ребятами часто рассуждали о том, как забавно было бы наблюдать за детьми в невесомости.
— И как вам Земля в иллюминаторе?
— Невероятно красиво! Вся покрыта голубоватой дымкой. Увидев первый раз ее из космоса, осознал и почувствовал, какая она хрупкая и как легко можно все разрушить. Но совсем скоро я увидел и мощь нашей планеты. Тогда в Чили извергался вулкан, мы делали снимки. Непосредственно в тот день над Южной Америкой была облачность, то есть все было покрыто плотной белесой дымкой. А в месте, где расположен вулкан, пробивался огромный столб черного цвета. И это черное облако было таким огромным и таким мощным! Прямо казалось, что оно вот здесь рядом — потянешься и дотронешься рукой. А мы были на четырехсоткилометровой орбите!
На следующий день мы снова пролетали над тем местом. Было ясно. И, представляете, это пепельное облако растянулось от самого Тихоокеанского побережья (там расположен вулкан) до Атлантики. Над всем южноамериканским континентом. Вот какой силы был выброс! Так что зря хомосапиенс возомнил себя царем природы. Мы, люди, по сравнению с ней, маленькие и слабые.
— Да уж, действительно чудеса! А вы по Земле скучали? Чего больше всего не хватало?
— Конечно, скучал по семье. Старался звонить домой как можно чаще (как оказалось, космонавты пользуются для этого интернет-телефонией. — «РД»). Плюс жена с сыном по выходным приезжали в ЦУП, там устраивали телевизионный сеансы связи. Это очень поддерживало и меня, и их.
Ну, а из бытовых вещей, больше всего скучал по душу. Именно по ощущению текущей по телу воды. Там же в космосе это нереально. И все мытье — просто протирание мокрым полотенцем. Кстати, на весь туалет уходило 1—2 стакана воды. Я все думал, как бы справился, если бы таким количеством мне предложили обойтись на земле.
— Не жутко было от ощущения бесконечности космоса?
— Да нет, не жутко, скорее необычно. Был такой момент. Как-то вечером в пятницу мы сидели, просто отдыхали, ни куда не надо было спешить — выходные. В общем, домашняя такая атмосфера царила на МКС. И вот за ужином мы подумали: «Вот она, Земля. Там люди, дома, машины. А мы здесь в космосе только втроем! И больше ни-ко-го!»
— С кем вы летали? Удалось подружиться?
— Мой русский коллега Олег Кононенко полетел, как и я, на 199 дней. Мы с ним и до этого на земле тесно общались, и сейчас так же. А вот американские астронавты 2 раза менялись. Но и Грегори Хамитова и Грретта Рейзмана я знал до экспедиции — встречались на различных учениях. Так что атмосфера на МКС вполне дружелюбная. Обычно мы были там втроем — двое русских и американец. Бывало, к нам прилетали и другие экспедиции. Максимальное количество при мне было — 10 человек одновременно.
Устаивались там и национальные вечера. Например, Ий Сойон из Кореи, привезла с собой кимчи, рисовые лепешки, диски с национальной музыкой. Так же и японец поступил. Вот такая вот космическая дружба народов.
— А из тюбиков удобно есть? Еда изо рта не вылетает?
— Ничего не вылетает (смеется). Да и из тюбиков уже давно никто не ест. Еда космонавтов очень вкусная и калорийная! Кстати, любой желающий может попробовать ее — она подается и здесь, в Центре подготовки космонавтов, и в Музее космонавтики на ВВЦ.
— Да, а еще знаю, что за энную сумму можно пройти и краткий курс подготовки космонавтов — померить скафандр, пройти центрифугу
— Нормально отношусь. Считаю, что все идет к тому, что в недалеком будущем космонавтика станет более доступной. То есть повторит историю авиации. Так что когда-нибудь земляне будут летать, например, на Марс в гости.
— В инопланетян верите?
— У меня такой характер, что, пока не увижу, — не поверю. А видеть я ничего не видел. Определенно, какая-то жизнь в космосе есть, но не одушевленная (бактерии, вирусы). Но хотелось бы, конечно, надеяться, что какой-нибудь планете повезло, как и нашей.
— Знаю, что вы в открытом космосе много работали. Как ощущения?
— Иногда бывало не по себе. Это когда не видишь станцию. Мы же работаем там двумя руками, и прикреплены к МКС фалами. Работаешь себе, работаешь, и тебя естественным образом начинает потихоньку разворачивать. Поднимаешь глаза — а вокруг пустота. Первое желание — немедленно проверить, надежно ли фалы прикреплены.
— Скажите, а ваш сын задавал вам подобные вопросы? Или, может быть, вы ему сами рассказывали о своей командировке?
— Ему, как и мне в свое время, многое и так известно. Он же слушает взрослые разговоры, впитывает все, что я рассказываю жене, друзьям. Бывает иногда из школы придет и начинает спрашивать: видимо, ребята-одноклассники интересуются. Вот недавно был у них урок про созвездия. Я ему показал свою звездную карту. Вечером мы вышли вместе на улицу, смотрели на небо. Я ему рассказывал, он слушал.
— Для него, наверное, все эти разговоры про космос, ракеты, телесвязь — обыденность.
— Думаю, да. Я и сам рос в такой среде. В нашем доме жили летчики-космонавты: Леонов, Терешкова, Николаев, Береговой. В школе в каждом классе тогда учились дети космонавтов. Я первый раз понял, в какой необычно среде живу, когда поехал в пионерский лагерь. Все ко мне подходили и спрашивали: «А правда, что твой папа космонавт Волков?». Теперь я понимаю, кем были мои соседи для тех ребят. Для меня же Алексей Архипович Леонов был просто дядей Лешей из соседнего подъезда. Он, кстати, всегда нами детьми много занимался. Как бы курировал дворовую детвору. Деревья мы с ним сажали, ухаживали за клумбами.
Сейчас на всех этих людей я уже смотрю сквозь другую призму. Они мои старшие коллеги, профессионалы. Алексею Архиповичу я, например, прямо с МКС звонил поле того, как вышел первый раз в открытый космос. Думаю, для него, человека, на глазах у которого я вырос, это тоже очень значимо.
Ну и, конечно, теперь я понимаю, кто такой мой отец в космической среде. Куда бы я ни приехал, с кем бы ни общался, все его знают и уважают. Думаю, для меня было бы высшей похвалой услышать: «Такой же как отец!».
— А вы часто с родителями встречаетесь?
— Минимум раз в неделю. Мы обычно в теннис вместе играем пара на пару: мама, папа, я и брат. Ну и, конечно, в праздники.
— А фирменное блюдо в семье космонавтов какое?
— Мамины пирожки.
