О том, как приходят к таким результатам, и о положительном влиянии семьи на образ жизни «МК-Бульвар» и решил поговорить с актрисой.

НЕСЕКРЕТНЫЕ МАТЕРИАЛЫ

Великанова Елена Сергеевна, актриса.

Родилась 5 октября 1984 года в Москве.

Окончила ВТУ им. М. С. Щепкина.

Снималась в фильмах: «Попса», «Ванечка», «Долгожданная любовь», «Самый лучший фильм», «Свани», «Я не вернусь», «Река-море», «Я телохранитель», «Он, она и я» и др.

— Лена, в интервью вы говорите, что с двух лет пели перед родственниками, потом в хоре, с которым объездили полмира, посещали музыкальную школу… С таким багажом вам был прямой путь на эстраду. Почему выбрали нелегкий путь актрисы?

— Я правда очень музыкальный человек, у меня папа меломан, он одно время был диджеем на «Европе Плюс», у него громадное количество пластинок, и он, естественно, приобщал меня к этому миру. И сейчас я скорее послушаю музыку для души, нежели включу телевизор. Для меня это и поднятие настроения, и более глубокая энергетическая подпитка. Причем я достаточно всеядна, мне нравится и джаз, и классика, но особенно люблю Розен Мерфи, группу Placebo, Мадонну (у меня даже есть костюмы ее дизайнерской линии, которые подарил папа)… Концерт Вивальди могу слушать бесконечно… Я была тем редким ребенком, которые сами просятся в музыкальную школу. Мне исполнилось шесть лет, и я попросила маму купить фортепьяно. И с удовольствием занималась, даже больше чем требовалось — ходила на дополнительные уроки. Так что это часть моей жизни, и она всегда со мной. Такое успокаивающее хобби. Но мне не хотелось из этого делать профессию. На сегодняшний день интереснее заниматься не вокалом, а актерским мастерством. Сцена меня привлекает в этом контексте. И я захвачена кино.

— Получается, с детства у вас были совершенно определенные увлечения…

— Да, но еще обожала живопись. У меня тетя-художница, и я ходила с ней в художественную школу, сидела на уроках, лепила из глины, пластилина, рисовала акварелью. В какой-то момент страшно увлеклась танцами. Ходила в балетный класс, занималась у станка… Потом поняла, насколько это тяжело, больно… Знаете, при моей пластике у меня была «деревянная спина», то есть я без проблем садилась на шпагат, но не могла полностью согнуться «в складочку», и тогда наш тренер садилась мне на спину, и я складывалась со слезами… Поэтому, несмотря на то что мне все-таки с моими физическими данными пророчили большое будущее, я покинула балет. Но сами танцы не оставила. Вот и сейчас хожу на уроки, только уже черкесских танцев, потому что мои друзья, которые родом оттуда, женятся, и я хочу станцевать у них на свадьбе. Притом мне очень нравятся эти их национальные зажигательные ритмы. Может быть, вы их помните в фильме Михалкова «12»? Кстати, мой педагог танцевал в этой картине.

— Уже в одиннадцать лет вы уезжали далеко от родного дома на длительные гастроли, а такой образ жизни обычно способствует раннему взрослению и обретению безусловной самостоятельности. Вы ведь не явились исключением?

— Наверное, нет. Я росла совершенно рабочим ребенком, не школьно-дворовым, а гастролирующим по городам и весям со своими костюмами, зарабатывающим какие-то деньги и параллельно учащимся ответственности, самодисциплине…

Я довольно рано осознала, что музыка, ежедневные репетиции — это каторжный труд, требующий громадных вложений. Но такой собранной я была исключительно вне дома. В семье же я такая «мамина дочка». Обожаю дом, семью, своего одиннадцатилетнего младшего брата… Дома я могу себе позволить полностью расслабиться и чувствовать себя защищенной.

— Судя по всему, у вас молодые, современные родители, с которыми вы — друзья и единомышленники. Полагаю, в какой-то мере это их заслуга, что и на вступительных экзаменах в театральный вуз вы читали не набившие оскомину стандартные произведения, а стихи вагантов — бродячих студентов…

— Вы правы. Моим родителям всего по сорок четыре года, и они люди крайне демократичные и воспитывали меня безо всяких догм, развивали свободомыслие. Они и внешне, и по духу очень юные. Папа — такой парень… И я им горжусь. Недавно мы были вместе на какой-то тусовке вместе с его молодыми друзьями, и мне, конечно, было приятно, что у меня такой модный и продвинутый отец. Поэтому я по общению с родителями скучаю, если долго не вижусь, и с громадной радостью езжу с ними отдыхать, где мы весело вместе проводим время. Мама у меня инженер, но сегодня занимается ресторанным бизнесом, а папа закончил МАИ, работал режиссером, ведущим на телевидении, а сейчас телепродюсер. У нас всегда были замечательные отношения, мы никогда в принципе не ссоримся.

— Видимо, вас действительно окружают очень доверяющие вам люди, раз вы безо всяких опасений снялись в нижнем белье для обложки мужского журнала… Вы хотя бы советовались по этому вопросу?

— Естественно. Мне разрешили. (Улыбается.) И папа, и мой молодой человек. Все-таки актриса должна ведь быть секс-символом своего поколения. Плюс это повышает рейтинг. Но вот совсем голой я бы не стала сниматься. На самом деле очень трепетно подхожу к факту обнажения. Все должно быть сделано изящно, не пошло и со вкусом. Для меня существует разумная грань допустимого. Я не эксгибиционистка. И мне, к слову, вообще трудно себя заставить раздеваться перед камерой. Я не уверена, что готова к постельным сценам в фильмах. Не хотела бы просто грязно целоваться со всеми подряд. Пускай уж лучше в этих случаях за меня играет дублерша. А то зачастую это так глупо и нелепо выглядит… Ведь эротизм уже в оголении лодыжки, а не в голых телах, которые нас сейчас преследуют с экрана. Причем эти сцены у нас уже даже не несут никакого глубинного смысла.

— Видимо, у вас серьезный, основательный подход к карьере, ведь еще несколько лет назад в своих интервью вы признавались, что старшие товарищи вам не рекомендуют рьяно впрягаться в сериалы. И ваше имя стало известно благодаря полному метру…

— Сериал сериалу рознь. Если увижу, что сценарий хороший, талантливый режиссер и прекрасные партнеры, буду участвовать в этом проекте. Другое дело, что для меня будет ограничение в количестве. Двенадцать серий я потяну, а вот по поводу шестидесяти буду думать. Доверюсь интуиции. Все-таки у меня такая натура, что я предпочитаю работу дозировать, не хочу хвататься за все сразу, бегать с одной площадки на другую, ничего не успевать, забывать, кого играю сегодня… Мне необходимо время, чтобы войти в образ, сконцентрироваться…

— А зарабатывать деньги не нужно?

— А я совсем нематериальная девушка. (Улыбается.) Скорее романтичная. Многие замечают, что я как будто живу в каком-то другом мире. Конечно, мечтаю о своей жилплощади, но не ставлю это себе ближайшей целью. Когда куплю, тогда куплю. Сейчас мы с моим молодым человеком снимаем квартиру и нормально живем, не ощущаем никаких неудобств. И свою спортивную машину я купила в кредит, только лишь потому, что с девятнадцати лет за рулем, азартная, люблю скорость и не представляю себя без автомобиля. Я так вам скажу: у меня в приоритетах не работа на износ, а жизнь в удовольствие, когда получаешь кайф от сделанного, даришь людям радость, а потом весело отдыхаешь. Я неравнодушна к путешествиям, к вояжам по магазинам, где легко могу спустить все финансы на платья и чувствовать себя счастливой.

— Можете перечислить свои последние картины?

— Буквально на днях закончила работу в фильме «Время вопросов». Там я снималась вместе с Игорем Матвеевичем Костолевским и другими великолепными актерами из Театра Маяковского. Это трогательная история про любовь, и я выступаю в роли девочки-художницы. А до этого снималась в двенадцатисерийном проекте с рабочим названием «Если нам суждено» с Сашей Домогаровым, Лешей Паниным. Также сейчас монтируется четырехсерийная картина «Танец горностая» с Александром Феклистовым и Алексеем Чадовым. И я уже настроена на что-то новое. Особенно мечтаю о крутом блокбастере, боевике или приключенческом фильме типа «Индианы Джонса». И хочется крупной роли в знаковом кино, которая бы запомнилась, чтобы зрители ассоциировали меня с неким образом. Есть большое желание улучшать этот мир своей работой. (Улыбается.)

— У вас более чем эффектная внешность, помните, когда начали купаться в мужском внимании?

— Что касается размышлений в духе «я — королева», то и сегодня себя ощущаю женщиной, лишь когда наряжаюсь в роскошное платье с каблуками, делаю макияж и выхожу в свет. Притом жутко смущаюсь, когда мне оказывают повышенные знаки внимания. А вообще обычно я ношусь в джинсах и ненавижу этих девочек, вечно любующихся собой в зеркале, озабоченных своей формой и одеждой. Я и в институте делала отрывки не принцесс-златовласок, а какого-нибудь кентервильского привидения, то есть характерного персонажа. И на этюдах выбирала шамкающих старушек в платках… Преподаватели сокрушались: «Ты посмотри на себя!» — и назначали играть героинь. (Улыбается.) Правда, вот от роли Джульетты я бы никогда не отказалась. Но, боюсь, из нее я уже выросла… А так меня очень привлекают подобные характеры: если бежать, то пока не обессилишь, если дружить, так по-настоящему, а уж если любить, то до гробовой доски.

— Какие мужские черты вам антипатичны?

— Наглость, глупость, невоспитанность, холодный, расчетливый карьеризм.

— Наконец вы встретили своего человека, кто он?

— Его зовут Олег, он на два года меня старше, закончил финансовую академию, занимается бизнесом, и мы абсолютные противоположности: я — Весы, он — Стрелец. Мой любимый — мужчина спокойный, благородный, умный, добрый, с чувством юмора. Мы познакомились на вечеринке у знакомых, и если честно, то это было чувство, рожденное с первого взгляда. Как раз тот случай, когда тебя что-то родное притягивает в глазах, и ты пропадаешь. (Улыбается.) Но мы не сразу притянулись, а еще какое-то время наблюдали друг за другом из разных компаний… Но в итоге — вот вместе мы уже больше года, и я в него дико влюблена и счастлива.

— Хозяйством занимаетесь?

— Вот начали вместе жить, и на меня прямо какое-то вдохновение нашло: научилась лепить котлеты, варить супы… Стараюсь, чтобы в нашем доме было чисто, светло, уютно. И у нас на столе всегда стоит букет свежих цветов, который приносит Олег.

— Слышала, вы хотели поучиться за рубежом. Еще не пропало желание?

— Пропало. Теперь мне никуда из моей Москвы уезжать не хочется. Я — настоящая патриотка нашего города. Жаль, что он в последнее время стал таким жестоким, все погрязли в своих заморочках, каких-то текущих проблемах, и никому нет никакого дела не то что до красивых облаков или заката, а и до других людей. А я не могу пройти мимо. Вот недавно прямо на моих глазах на дороге грузовик сбил мальчика на скутере. Я сразу выбежала из машины, предложила помощь…

Слава богу, что он больше испугался, чем покалечился. Но ведь больше никто даже не притормозил… То есть я хочу сказать, что в таких ситуациях остро на все реагирую. Может быть, у меня нет инстинкта самосохранения, но когда увидела во дворе, как подростки бьют вчетвером одного, я выскочила, начала орать, разогнала их, а никто из окна даже не высунулся на шум. Лишь одна девчонка вышла, принесла перекись водорода, воду, чтобы промыть раны… И все, всем остальным наплевать, никто не думает о том, что это чей-то сын. Не могу понять, когда на днях мою соседку-журналистку за то, что она была в широких штанах и тем самым походила на рэпершу, скинхеды избивали в метро, на платформе, в час пик, на протяжении двадцати минут. Сломали ей нос, и никто не заступился, все шли мимо. Ладно женщины, но мужчины… Даже милицию никто не вызвал. И мы живем в этом обществе. Я, между прочим, и задачу искусства вижу в том, чтобы в этом смысле людей немного расшевелить, заставить задуматься не только о своей персоне.