Страшное эхо терактов
10 лет назад в столице прогремели взрывы на улице Гурьянова и Каширском шоссе
В эти дни исполняется 10 лет, как Москву потрясли чудовищные по своей жестокости и цинизму преступления.
В эти дни исполняется 10 лет, как Москву потрясли чудовищные по своей жестокости и цинизму преступления.
Ночью 9 сентября 1999 года был взорван дом № 19 на улице Гурьянова. От взрыва частично обрушился стоящий рядом с ним дом № 17.
13 сентября 1999 года перестал существовать дом № 6 корпус 3 на Каширском шоссе.
По официальным данным, в Печатниках погибло 100 человек и 690 пострадало, на Каширке убиты 124 человека, 7 пострадало. Младшей из погибших было только 12 дней, старшей через полторы недели исполнилось бы 84 года.
Своей страшной тенью беда накрыла тогда тысячи и тысячи москвичей — родных, знакомых и просто неравнодушных людей…
Говорят, время лечит. «РД» встретился с пострадавшими и их близкими, чтобы выяснить, так ли это, и узнать, что нового произошло в жизни выживших?
— В тот вечер муж задержался на работе и только-только вошел в прихожую, мы с мамой были в одной комнате, сынишка пошел в ванную — обычный рядовой вечер. Вдруг — хлопок. Несильный, мы еще подумали, что у кого-то телевизор взорвался, — только теперь, 10 лет спустя, Валентина Базалева может спокойно вспоминать пережитое. — Я хотела пойти на кухню, уже сделала шаг, но мать меня чудом удержала — внизу уже была пропасть.
Как они в темноте и дыму выбирались из разрезанной пополам квартиры, Валентина теперь даже представить не может. Они перелезли через балкон к соседям, в более сохранившуюся часть дома. «И это на уровне 9-го этажа, хотя я высоты боюсь до дрожи!» — восклицает женщина. Потом удалось по темной лестнице выбраться на улицу. Валентина вспоминает, как сидела днем на пустыре перед еще вчера родным домом и смотрела на половину своей комнаты, которая медленно проседала вниз. «Я очень благодарна ребятам из МЧС и обычным москвичам, которые сразу стали приносить нам все самое необходимое — бутылки с водой, еду, теплые вещи, деньги», — говорит женщина.
Я до сих пор слышу крики людей, оказавшихся под завалами, — вздыхает Валентина Ступак, которая тоже жила в злополучном доме № 19. — От потрясения я тогда даже потеряла голос. К счастью, наша семья уцелела. Но ведь погибли друзья, соседи, а главное, дети, которых я знала с пеленок.
Я в тот вечер за полчаса до взрыва позвонила доченьке, спросила, как дела, — рассказывает Тамара Дмитриевна Горбылева, потерявшая в страшную ночь 9 сентября дочь, зятя и 4-летнего внука. — Юлечка отвечает: «Карпа чищу, что-то Андрюше, мужу, рыбки захотелось». А Темочка, говорит, уже давно спит — набегался днем.
…По словам Тамары Дмитриевны, ее зятя по ошибке похоронили под чужим именем, от дочери осталась только прядь каштановых волос, а внука так и не нашли.
Теперь на улице Гурьянова, где когда-то стояли обрушившиеся дома, построили четыре красивые башни. Купили квартиры в них в основном люди приезжие. Из тех, кто жил на этом месте 10 лет назад, вернулись обратно только две семьи.
Там, где был эпицентр взрыва, стоит памятник погибшим в ту страшную сентябрьскую ночь 1999-го. Через дорогу — часовня, тоже построенная в память о невинно убиенных.
— Каждый год 9 сентября мы, выжившие в этой трагедии и родственники погибших, собираемся ночью и вспоминаем тех, кого уже нет с нами, — рассказывает Валентина Ступак. — Только редеют наши ряды. Очень быстро, через 3—4 года после трагедии, умерли те люди, которым на момент взрыва было больше 50. Кажется, просто не захотели жить, если в жизни возможно такое…
У Тамары Дмитриевны не пережили потери ее муж и отец. Прадедушка как только узнал, что случилось с его любимой внучкой и маленьким правнуком, схватился за сердце, умер через два дня.
Те из пострадавших, кому сейчас 35—50 лет, вроде бы лучше справляются с болью. Они работают, тесно общаются между собой (только никогда не говорят о взрыве), но проблем со здоровьем у них гораздо больше, чем у их ровесников. Ранние инфаркты, инсульты, онкология, гипертония, проблемы с психическим здоровьем — вот только краткий перечень тех напастей, что преследуют выживших.
Уцелевшим той страшной ночью детям сейчас уже за двадцать. Они учатся, работают — некоторые ребята специально пошли в МЧС и в милицию, чтобы помогать в беде так же, как когда-то помогли им. Минувшим летом сразу несколько парней женились.
— Хорошие у нас дети выросли, самостоятельные, ответственные, — говорит Валентина Базалева. — Только и на них я вижу печать пережитого: наши ребята какие-то более замкнутые и грустные, чем их сверстники.
* * *
На Каширке уже, наверное, никогда не будет дома с адресом Каширское шоссе, дом 6, корпус 3. Между школой и новым детским садом — тоже небольшая стела с длинным перечнем фамилий. В этом 8-этажном кирпичном доме практически никто не выжил. Местные жители говорят о нескольких людях, которые уцелели только чудом и которых родные тут же увезли к себе.
На скамеечке около памятника сидит пожилая женщина в треснутых солнцезащитных очках:
— Я каждый день прихожу сюда. Просто так, чтобы ушедшим было не одиноко, чтобы знали, что их помнят, — говорит Галина Михайловна. — Близких друзей в этом доме у меня не было — так, гуляли с собаками с одной молодой семейной парой. Помню, в тот вечер их маленький йоркширский терьер никак не хотел идти домой, упирался всеми четырьмя лапами… Знаете, во взрыве погибла вся семья, а собачка осталась невредима.
Около памятника в печальном молчании на несколько минут застывает немолодая женщина с добрыми глазами. Представляется — Людмила Алексеевна Фурсова, директор соседней школы № 543, которая в ту страшную ночь потеряла сразу 7 своих учеников.
— Не хочу о терактах даже говорить. Не пережившим не понять всю бездну этой беды, — отворачивается она к стеле. — Прошло время, но мы помним и скорбим. У нас регулярно проходят уроки памяти, линейки, и вы бы видели глаза наших учеников на этих уроках!
9 и 13 сентября на улице Гурьянова и Каширском шоссе вновь соберутся люди. Они зажгут свечи и до утра будут вспоминать тех, кто был так похож на нас с вами — жил, работал, влюблялся, растил детей. Тех, чья жизнь оборвалась так внезапно и так чудовищно.
