В постановках у Льва Додина в Питере сегодня Ксению увидишь нечасто, как, впрочем, и вообще в России. Ныне ее прочно оккупировали итальянцы. Фактуру и талант актрисы там оценили по достоинству и снимают безостановочно. А в последнем фильме ее героиня отбивает любимого у самой Моники Беллуччи! Получить Раппопорт в свою ленту — вещь непростая, но Кириллу Серебренникову это удалось. И на «Кинотавре» за «Юрьев день» в категории «Лучшая женская роль» Ксения единогласно одержала победу. Всего на два дня актриса выбралась в Сочи, но все же нашла время для «МК-Бульвара».

— Ксения, скажите, чем вас зацепил сценарий Юрия Арабова и почему захотелось сыграть эту оперную диву Любу?

— Юрий Николаевич написал глубокую и сильную историю, которая, мне кажется, не может не взволновать. Причем еще во многом и потому, что, несмотря на достаточно бурные внешние события, те изменения, которые происходят внутри героини, — значительно сильнее. Я восприняла этот сценарий как притчу. Может быть, это самый сложный и интересный жанр. Притча о потере, о том, кто мы такие на самом деле. И о том, что потери, даже самые страшные, могут привести к обретению себя.

— К выбору материала вы явно подходите избирательно. Для вас важнее сценарная глубина или еще не сыгранная тема?

— На самом деле уже все сыграно, и, я считаю, искать то, что еще не игралось, будет не совсем верным решением. Главное, чтобы тебя этот материал волновал, что-то в тебе переворачивал, заставлял думать на эту тему, размышлять. Только в этом случае стоит за него браться.

 — Судя по всему, Кирилл Серебренников тот режиссер, которому актеры не отказывают, если он хочет с ними работать… С ним легко на площадке?

— Кирилл очень одаренный человек, прекрасно образованный. Интересно, парадоксально мыслящий художник. Следить за его находками, путешествовать с ним по смыслам внутри истории — процесс захватывающий. А что касается легкости… Мне лично самой никогда не бывает на съемках легко, я постоянно сама себе устраиваю трудности и сама же их преодолеваю. (Улыбается.) И Кирилл Семенович мне здесь только помогал, ничего не усложняя. Притом что сами съемки проходили в тяжелых условиях: холодной зимой, в небольшом городке Юрьеве-Польском, который всей своей атмосферой принимал активное участие в создании нашей картины.

— Помимо «Юрьева дня» можете перечислить проекты, которыми сейчас заняты?

— Сейчас у меня есть детский проект «Сказка-XXI», состоящий из четырех новелл. В одной из них мне посчастливилось партнерствовать с Михаилом Михайловичем Козаковым. Плюс недавно я снялась еще в одном итальянском фильме под названием «Человек, который любит» вместе с Моникой Беллуччи и Пьером Франческо Фавино. В Италии этот фильм выйдет в октябре.

— Как вам работалось с Моникой Беллуччи?

— Моника очень приятный, открытый, заразительно веселый человек. И безо всякой звездной болезни.

— В своих интервью вы называете среди любимых актрис Марису Передес, фаворитку Альмодовара, а также Анжелу Молину. Означает ли это, что вам близка жгучая, страстная испанская культура?

— Я еще, к сожалению, не была в Испании и только мечтаю туда поехать. А этих актрис выделила потому, что, во-первых, имела счастье с ними работать, а во-вторых, они меня поражали своей удивительной статью и потрясающей внутренней энергией при внешней сдержанности. Они с виду тихие, но в них чувствуется внутренний стержень и колоссальный темперамент, который готов вырваться наружу в любую минуту.

— Все-таки не случайно Италия с ее языком, культурой и наградами пришла в вашу жизнь…

— Не знаю, случайно или нет. Но пока итальянцам со мной интересно, а мне с ними. Через неделю начнутся съемки новой картины Italians известного комедиографа Джованни Веронези, где я буду играть с замечательным актером Карло Вердоне. Но снимать мы будем у нас в Петербурге.

— Вы же еще и очень похожи на итальянку…

— В Италии — нет. Совсем непохожа. (Улыбается.)

— Вы тщательно выстраиваете карьеру, избегая сериалов, то есть не давая собой пресытиться…

— Я ничего специально не выстраиваю. Просто выбираю то, что мне кажется интересным. Например, были «Есенин», «Ликвидация», и сейчас я с удовольствием снимаюсь в небольшой роли у Сергея Владимировича Урсуляка в его новом многосерийном фильме «Исаев».

— Вы — коренная жительница Санкт-Петербурга, города, который, как считают многие, склоняет к некоторой меланхолии. А насколько вы внутри себя трагическая героиня?

— Скажем так: я внутри себя страдающий оптимист. Надо признать, люблю все драматизировать, преувеличивать, но при этом не перестаю радоваться жизни Да, случается, упрусь рогами в какую-нибудь стену, пытаясь ее сдвинуть, хотя рядом существует дверь, которую можно увидеть, если просто сделать шаг назад и выдохнуть… А меня частенько захлестывает…

— Ваша четырнадцатилетняя дочь Даша похожа на вас характером. Какие у нее увлечения?

— Кино. Она великолепный, благодарный зритель. И хотя характеры у нас совершенно разные, мы с ней большие друзья. (Улыбается.)

— У вас образ абсолютно поэтический, такой музы, что спрашивать вас о быте даже как-то неловко…

— Да уж, я, конечно, не кулинар. Вообще, стараюсь не задумываться о том, нравится ли мне хозяйничать, так как все равно это нужно делать.

— А насколько вы материальны в нашем потребительском мире?

— В этом смысле я человек совершенно бессистемный и беспомощный. Эта сфера жизни мне неподвластна. Я не умею целенаправленно зарабатывать деньги, копить, откладывать. Считать и планировать — тоже не мое. Я легко трачу деньги. Могу не задумываясь купить любой странный предмет, если он мне понравится. Хотя иногда на меня нападают приступы жадности. (Смеется.)

— Чужих людей не подпускаете к себе слишком близко?

— Да, наверное, с возрастом начинаешь себя больше оберегать. Пытаешься сохранять жизненные силы, энергию… Усиленное внимание и интерес окружающих даже в те моменты, когда тебе этого не хочется, делает тебя жестким и напряженным. Все-таки важно иметь какое-то личное, защищенное пространство.

— Какой мужчина должен быть рядом с вами?

— Нет, этот мужчина ничего не должен. (Смеется.) Я не предъявляю никаких претензий, требований.

— Вы влюбчивая натура?

— Да. Могу влюбиться в страну, в город, в книгу, в человека.

— И вы перфекционистка, старающаяся любое дело сделать на «пять»?

— Даже на «восемь». Правда, потом, когда получается на «три», — расстраиваюсь, поэтому давно поняла, что во время работы лучше себя не судить.

— А вы родом из какой семьи?

— Мама — инженер, папа — архитектор, дед был археологом, бабушка реставратором. Еще у меня есть старшая сестра — искусствовед. Все коренные петербуржцы.

— То есть окружение у вас не актерское, и эта профессия не являлась для вас вроде бы логичной, верно?

— Да уж, логики в моем выборе маловато. Я много чего перепробовала. В детстве занималась буквально всем: спортом, танцами, музыкой, рисованием, альпинизмом, даже в кукольном театре была задействована… В общем, «драмкружок, кружок по фото, мне еще и петь охота». Но все это меня как-то до конца не захватывало. Пожалуй, серьезнее всего относилась к художественной гимнастике, но и она от меня постепенно ушла, как и все остальное. А перед самым поступлением в театральный институт я еще планировала заниматься французским языком. Мне было это очень интересно, нравилось переводить стихи… Но сложилось все иначе, меня неожиданно понесло в театральный, и я попала на курс к замечательному педагогу Вениамину Михайловичу Фильштинскому.

— Кажется, что вы девушка Серебряного века, откуда-то из той эпохи… Вам должно быть неуютно в дне сегодняшнем…

— Очень не хватает тишины нашему веку. Не знаю, было бы мне хорошо в другом времени, но современные ритмы с неуемным количеством информации мне даются тяжело. Я во всем этом тону, теряюсь. Поэтому стараюсь делать только то, что понимаю и что мне близко.