Дети раздора
Бывший муж зачем-то пытается отобрать у жены троих малышей
«Мама кормит, мама поит, мама стирает, мама читает. А папа — обещает купить велосипед…». К сожалению, многим женщинам не понаслышке знакома эта нехитрая житейская «мудрость».
«Мама кормит, мама поит, мама стирает, мама читает. А папа — обещает купить велосипед…». К сожалению, многим женщинам не понаслышке знакома эта нехитрая житейская «мудрость».
И в самом деле, как часто муж и жена совершенно по-разному смотрят на воспитание детей, но поговорить об этом до свадьбы даже не пытаются. Выяснение отношений начинается потом, после рождения ребенка.
Но разногласия бывают так велики, а многолетняя усталость одного из родителей, везущего на себе семейный воз, так основательна, что однажды все рушится.
Из свидетельства о браке вырастает огромная папка заявлений и справок.
Ее зовут Анна, его — Петр. Пока — оба Соколовы. Но развод уже состоялся, и, возможно, Анна вернет себе девичью фамилию.
— Жили мы хорошо, — начинает свой рассказ Анна, и уже понятно, что вскоре последуют слова «и вот однажды». — Родилась дочь, назвали Ульяна. Решили рожать второго ребенка. Но «не выходило». Тогда решили взять ребенка из детдома. На сайте Минобразования нам понравилась девочка 5 лет. Собрав часть документов, я пришла в опеку района Москворечье-Сабурово за разрешением на усыновление. И вот тут-то все застопорилось. Они всячески мне мешали. Потребовали даже справку о бесплодии! Они спрашивали, почему мы не делаем ЭКО?! (кто не в теме — такая справка при усыновлении не требуется, а подобные вопросы — верх бестактности. — Авт.). Говорили: «Вы что думаете, вам дешевле будет ребенка усыновить, чем ЭКО делать? Почему усыновление, а не опека? Таких детей потом сдают обратно, они дефективные!»…
После жалоб руководству разрешение на усыновление Анне все-таки дали. Но девочку к тому времени уже удочерили. Зато с разрешением на усыновление можно было в качестве волонтера приезжать в любой детдом. И она с подругами стала ездить в серпуховский детдом с игрушками и подарками, заниматься там с детьми. Со временем все подруги взяли под опеку по ребенку. Не удалось это сделать только Анне, которой очень понравилась семилетняя Валентина.
— Я хотела ее взять в семью, но… у меня совершенно неожиданно решил появиться второй ребенок! И мы довольствовались гостевым режимом. В течение года я привозила Валю к нам на каникулы или выходные, занималась ею, хотя это было нелегко — Ульяне тогда было три, а Ване не исполнилось и года…
Но однажды Анну пригласила директор серпуховского детдома и сказала, что в связи с сокращением бюджета часть детей переводят в психоневрологический интернат для детей с отставанием в развитии.
К сожалению, Валя в это число попадала.
«Имейте совесть. Помогайте!»
Валю забрали из кровной семьи, когда ей было 4,5 года. В этом возрасте она еще не говорила. Кроме того, в первый год своей жизни она 5 раз (!) попадала в больницу, в том числе с отитами. Из-за этого у нее сильно сел слух, а зрение и так было слабым — Валя родилась недоношенной, на 30-й неделе. В детдом она поступила уже с диагнозом «ОНР 3 уровня» — общее недоразвитие речи — и первый класс поэтому закончила довольно плохо. И вот на медико-психологической комиссии в детдоме Валя не добрала баллов.
— Я решила, что, раз такое дело, ребенка надо срочно забирать домой, — говорит Анна, — оформлять патронат и по новой отправлять ее в 1-й класс. Все ее проблемы были от запущенности. Даже сурдологи нам сказали, что ей нужен не слуховой аппарат, а компенсация домашней обстановкой.
— А что же муж? — я заметила, что к середине рассказа он перестал появляться.
— Он был не против еще одного ребенка в семье, спрашивал меня: «А ты потянешь?» Но наши отношения стали быстро портиться. Адаптационный период с Валей проходил тяжело — с тремя-то детьми! Я даже провела с ними со всеми беседу, что нам сейчас тяжело и трудно, имейте совесть и помогайте. Дети поняли. Петр — нет. Я просила его о помощи, но ни поддержки, ни внимания, ни денег не было… Он старался отгородиться от участия в семье: от быта, от общения и ухода, от занятий с детьми. С утра до вечера где-то пропадал под предлогом работы и починки машины, но реальной отдачи от этого не было. Я предлагала обратиться за помощью к семейному психологу, но Петр заявлял, что у него нет проблем, а «ты свои решай сама» …
К этому времени назрела необходимость оформить для Вали опеку вместо патроната, чтобы не зависеть от детдома.
— Так мы встретились с сотрудниками опеки Москворечье-Сабурово второй раз, — говорит Анна. — С тех пор они не звонили ни разу. Ни билетов, ни помощи. Пять лет подряд тишины и спокойствия…
«Хватит учиться. Пошли гулять!»
Но в доме покоя не было.
— Отношения испортились совершенно: муж постоянно провоцировал ссоры, дети плакали. — Анна не знает, в каких словах это описать поточнее. — Короче, по обоюдному согласию в 2007 году мы разъехались. С этого момента все изменилось. Несмотря на наш разрыв, Петр начал интересоваться детьми. Я удивлялась и радовалась, что у детей наконец-то появился отец. Он стал ежедневно приезжать без предупреждения, каждый вечер ужинал с нами. Но при этом старался перетягивать симпатии детей на свою сторону. Петр не выносит, когда не он играет первую роль. Когда я занималась с детьми, он входил и говорил: «Хватит учиться, пошли играть!» Дети срывались играть, какие там занятия! Если я звала есть, он говорил: «Да ну ее, давайте дальше играть. Не слушайте, потом пойдем». Мой авторитет он не поддерживал, обижал меня при детях, унижал. Но я не ограничивала его во встречах с детьми, считаясь с его правом как родителя на воспитание. Хотя Петр мог приехать к детям и в 7 утра, и в 11 вечера.
При этом Петр никогда не звонил, чтобы поинтересоваться, не болен ли кто, не нужно ли чего, может, денег дать на лекарства или еду! И пока я не просила сама, ни копейки не давал. Он при них кричал, что я никакая мать. «Ты тратишь деньги только на себя и на свои развлечения!». Хотя с тремя детьми сложно даже по телефону лишний раз позвонить.
— Так откуда деньги были?
— Я работала, и мама моя очень помогала.
Перелом в отношениях случился 9 января этого года.
— В тот день я просила бывшего мужа уйти наконец к себе домой, — рассказывает Анна. — Было уже 11 часов вечера, дети не могли уснуть, а он продолжал с ними играть. Тогда Петр ударил меня. Я попробовала за руку вывести его из квартиры. Он ударил меня еще раз и ушел, только когда заплакал Ваня. Я не стала писать заявление в милицию. Я написала на развод. После этого он сказал, что «так не оставит» и «своего добьется»…
Вскоре после этого Анна случайно обнаружила среди детских книг несколько порножурналов. И вовремя: через несколько дней Петр пришел в квартиру с сотрудниками опеки Москворечье-Сабурово. Анна в это время была на работе.
— Они стали ходить в уличной обуви и верхней одежде по квартире, распахивали все шкафы и столы, — возмущенно рассказывает Анна. — Довели до истерики мою мать и младшего ребенка. На вопрос моей мамы: «По какому праву вы тут ходите и кто вы?», — не представившись, они ответили: «Мы имеем право. Мы — опека». После этого устроили допрос Вале. Они не спрашивали, любит ли она приемную маму. Они спрашивали ее, чем она недовольна в своей новой семье…
После этого Анну вызвали в опеку.
— Их было трое, я одна. Разговор был оскорбительный, унизительный. «Почему у девочки нет личного компьютера? Девочка несчастна. Ей уже 13 лет, а вы не отпускаете ее одну гулять на улицу. Вы живете на пособие по опеке. У вас мать психическая, она кричала нам, чтобы мы убирались. У вас социально опасный ребенок, он тоже на нас кричал и закрывал перед нами дверь. У вас асоциальное жилье. Сейчас мы заберем приемного ребенка, а потом займемся кровными».
А в конце беседы ее поставили в известность, что 19 марта будет заседание комиссии по охране прав детей, на которой состоится отмена опекунства! Это означало, что Валя может вернуться в детдом.
— Валю просто трясло, младшие дети были напуганы, — говорит Анна. — Я написала заявление в сад и школу, чтобы детей не отдавали отцу. А мы все стали ходить к психологу. Я-то что, справлюсь, а вот детям уже требовалось…
Из психологического заключения Службы сопровождения принимающих семей БФ «Семья»: «…Обращение к психологу (Соколовой Анны Анатольевны. — Авт.) было вызвано тяжелым эмоциональным состоянием в ситуации развода с мужем, а также жалобами Валентины на боли в животе, появляющиеся в ситуациях общения с бывшим мужем опекуна… Валентина проживает в семье опекуна 5 лет. За это время у ребенка установились с приемной матерью прочные детско-родительские отношения. Образ матери четко сформирован, не противоречив и позитивен. Валентина называет опекуна мамой, очень прислушивается к ее мнению (…) также установилась привязанность к Петру Борисовичу. Однако, она имеет неустойчивый и противоречивый характер в силу того, что ребенку часто сложно понять истинный смысл его слов и мотивы его поступков. Психологическая диагностика выявила особенности общения приемного отца и Валентины по типу скорее дружеских, чем детско-родительских отношений.
…Непредсказуемые встречи бывшего мужа опекуна с Валентиной, ожидание ее у школы и чрезмерно настойчивые звонки по телефону пугают ребенка и вызывают психосоматические боли. В момент консультации психолог также стала свидетелем сильной непроизвольной болевой реакции ребенка на звонки по мобильному телефону от приемного отца, которых за часовую консультацию поступило 7 штук".
«Воспитывайте ребенка спокойно»?
Анна добилась встречи с руководителем муниципалитета, который сказал ей, что ни о какой отмене опеки речи быть не может, «воспитывайте ребенка спокойно». А опека приходила, потому что муж попросил проинспектировать жилье, в котором живут его кровные дети.
16 марта состоялся развод. 19 марта к Анне в дом пришла комиссия в составе сотрудников опеки, завуча из школы и школьного психолога.
— Диалог с представителями опеки был абсурдный. «Покажите комнату ребенка. Почему нет своей?» — «Потому что их всего три. В одной живу я, в другой — мои родители, третья — детская. Зато у ребенка есть своя кровать, свой стол и шкаф». — «Вы должны жить в комнате с кровными детьми, а приемному предоставить отдельную! …Так. Покажите новую одежду с бирками. Трусы. Джинсы». — «Джинсов нет, есть брюки». — «У ребенка должны быть джинсы! Где коньки? Почему они в таком хорошем состоянии? Не даете кататься? Почему куртка синяя? Хотите одевать, как мальчика? Вот у вас пианино, а Валя играет? Нет? Почему?» — «Потому что не слышит». — «А кто играет, только средняя? Ущемление! А почему отправляли на море в лагерь? Хотите избавиться?»
Последний вопрос поразил Анну больше всего. Потом к ней подошла Валя и тихонечко сказала: «Петя говорит, что, когда меня от тебя заберут, он купит мне ноутбук и даст денег на золотые сережки…»
Анна поменяла замки в квартире.
МНЕНИЕ
Юрист Ольга БУДАЕВА: «Пять лет органы опеки не навещали эту семью и появились только в период развода, когда бывший муж Анны стал совершать различные неблаговидные поступки в отношении бывшей жены и детей. И сегодня они не содействуют нормализации отношений внутри семьи, а, наоборот, могут их совершенно разрушить. Кроме того, они нарушили право граждан на неприкосновенность жилища, а опекуну не показали ни одного акта и ни одного заявления бывшего мужа, что нарушает ряд статей Конституции России».
Экс-супруг Петр СОКОЛОВ: «Объективно вы все равно не напишете. Поэтому я скажу только то, что опека следит за нарушениями в отношении детей. В данном случае она их нашла и заставила Анну их исправить. А Анна теперь ходит и везде кляузничает.
Чего я хочу? Только одного: мне нужны все дети и дружная семья. А дети у меня молодцы. Но было бы лучше, если бы их было четверо или пятеро".
