Она сама продюсер и себя как творческую единицу в обиду не даст. За долгую карьеру ей удалось совместить почти несовместимое, а именно личную жизнь и работу. «МК-Бульвар» приехал к актрисе в гости и выслушал секреты ее успехов.

— Татьяна, недавно вышел ваш новый фильм «Холодное солнце», где вы сыграли женщину, которая ради любви готова «опуститься на дно». Вы смогли бы так же?

— Честно говоря, не знаю. Слава богу, мне такой человек не встретился. Но ради любви я на многое способна, потому что не мыслю свою жизнь без любви. Жалею людей, которые не испытали это чувство.

— А вы таких часто встречали?

— Встречала. И чаще всего это были женщины. Любовь — это как талант. У кого-то он есть, а у кого-то нет. Моя героиня — женщина одинокая, с неустроенной личной жизнью, которая влюбляется в мужчину моложе себя и ради любви совершает невероятные поступки. Часто у женщин бывает так: до первого раза, до первого оскорбления, а потом все — ее рядом нет. А здесь всепоглощающая страсть и любовь. Если смотреть со стороны, здраво рассуждая, то можно сказать: как женщина может пойти на такое?! это унизительно! Но дело в том, что мы сами не знаем, что мы способны вытворить ради настоящей любви. У нашего фильма неожиданный финал. Героиня не совсем идет до конца, все-таки ее любимый столько раз ее предавал. Опустившись на дно, она понимает, что осталось либо утонуть, либо попытаться всплыть. И она всплывает. Одна.

— Вы как-то сказали: «Я играю не за деньги или славу. Это судьба». В чем вы видите свою судьбу?

— Свое предназначение я вижу в самореализации, я должна быть нужна людям. У меня был период, когда я сидела без работы. И было такое ощущение, что жизнь уходит в пустоту, что она протекает между пальцев. А когда я играю, репетирую, нахожусь в творчестве, то чувствую, что живу очень наполненной жизнью.

— Если сравнивать деньги и славу, то что для вас важнее?

— Слава на определенной стадии может стать утомительной. Тебя всюду узнают, ты должна всегда и везде соответствовать своему образу. А это напрягает. Я люблю внимание на сцене, но в жизни я достаточно скромный человек. Поэтому если выбирать одно из двух, то я выберу деньги.

— Вы не только актриса, но и продюсер. Как вы решились на это?

— В 2003 году я снималась в фильме «Жизнь одна», где сдружилась с продюсерами и их семьями. Мы много общались, разговаривали, и у нас возникла идея всем вместе делать другие фильмы. Это был период чернухи, а нам хотелось снимать светлые и жизнеутверждающие картины. Нашей кинокомпании уже три года, мы выпустили несколько фильмов. С Алексеем Голодницким и Александром Литвиновым мы смотрим одинаково на многие вещи в искусстве, у нас одинаковые вкусы и пока нам вместе работать комфортно.

— Правда, что вы теряете сознание от звука выстрелов?

— Да, я боюсь высоты и выстрелов. Со мной был такой случай. Мы с друзьями поднимались на фуникулере, и я это делала впервые. Со мной сидела моя маленькая дочка и подруга, а сын ехал впереди. И нам никто не сказал, что ради безопасности нужно опустить заграждение-фиксатор. Мы едем, набираем высоту, и я вдруг чувствую, что начинаю терять сознание. Держусь за поручень и думаю, как бы мне не поползти на скользких штанах вниз и не утащить за собой ребенка. Несколько секунд у меня провал. Хорошо, что сын увидел и закричал: «Опустите этот поручень!» Когда сошли на землю, со мной случилась истерика. В такие моменты я не контролирую себя. Подобные фобии лечатся гомеопатией, как-нибудь нужно будет этим заняться. Зато на съемках я могу все. Даже на дельтаплане летала! Боялась страшно! Но если нужно играть, то я включаюсь и иду вперед.

— Какое-то время вас считали актрисой исключительно театральной, но потом вы перешли и в кино. Это было трудно?

— Театральными актрисами мы были потому, что не было кино. В 1988 году я снялась в фильме «Приговоренные», за ним последовала масса предложений, и тут же в 1989 году все рухнуло. На тот момент я работала в Театре комедии при Росконцерте, и вскоре на базе нашего театра Сергей Арцибашев создал Театр на Покровке. Меня это страшно увлекло.

Талантливый режиссер, великолепные спектакли, нас знала вся Москва, мы ездили за границу, были молоды, горели творчеством, работой. Поэтому было не до кино. А потом я работала на ТВ в программах «Пальчики оближешь» и «Советы от Тани». Как-то брала интервью у Алексея Гуськова. Я у него спросила: «Алексей, вы такой востребованный актер и стали продюсером. Как такое могло случиться?» На что он мне ответил: «Дело в том, что сначала я стал продюсером, а уж потом востребованным актером». Я прислушалась к словам Гуськова и решила, что мне уже немало лет и если я сама себя не покажу, то никто открывать меня не будет. К тому времени у меня были определенные наработки, я была уже заслуженной артисткой. Все это помогло мне вписаться в роль продюсера. Я начала сниматься в собственных фильмах, потом меня заметили, стали приглашать в другие проекты. Сейчас такое время, что нужно сначала доказать, на что ты способен.

— Вам работы сегодня хватает или хотелось бы больше?

— Хватает. Я играю в спектаклях, периодически снимаюсь в кино, веду подготовку к новым проектам. Все время что-то читаю, на меня выходят люди, которые дают мне свои сценарии, задумки, я встречаюсь с ними. Потом мы ищем режиссера, работаем над сценарием, проводим кастинг, собираем группу. Продюсерская работа оказалась для меня очень увлекательной. Самой найти материал, самой угадать или не угадать, понравится ли это зрителям, — все это дает драйв, ощущение полноты жизни.

— В фильме «Жизнь одна», где вы играете с Сергеем Безруковым, вам пришлось скрывать от режиссера беременность. Получилось?

— Нет, я легла на сохранение. Я узнала о беременности во время съемок. Помню, пришла на пробы и вижу Алексея Нилова, а он очень обаятельный, компанейский. И я ему говорю: «Леша, мы сейчас будем пробоваться, но ты, пожалуйста, не кружи меня сильно. Я беременна». А он: «Правда?! Моя Ирка тоже беременна. Какой у тебя срок?» Как выяснилось, у нас с Ириной Климовой был один и тот же срок. Прошло время, и у меня началось осложнение. Лежу в больнице, боюсь признаться, только звоню своей подруге: «Не говори, где я. Я тут недельку полежу». Потом мне звонит режиссер фильма, который никак не мог понять, почему моя героиня, у которой опухоль головного мозга, выживает, и говорит: «Таня, я понял, почему она выжила. Она беременная!» Помню, я со страхом пролепетала: «Вы уже знаете, что я беременна?» А он в ответ: «Танька, как здорово! Рожай, не думай! Съемки отодвинем, лежи в больнице, сохраняй ребенка».

— Как вы думаете, почему он так обрадовался?

— У Москаленко были две дочки, и он хотел третью. Он вообще любит детей. Но меня саму это тогда очень удивило.

Нам в Щукинском училище все педагоги говорили: «Забеременела — все, распрощайся с профессией. Как только женщина беременеет, она подводит курс, подводит театр». Это сейчас культ детей, а раньше на обложках журналов никогда не было беременных женщин, у нас об этом как бы умалчивалось. Поэтому, когда режиссер обрадовался, я буквально прослезилась. У меня была тяжелая беременность, и меня решили не держать в больнице. Врач так и сказал: «Если сохранишь ребенка, то только потому, что Бог тебе даст». И я начала работать. Помню, мне звонят и спрашивают: «Ты приедешь в ночную смену?» А я сижу и думаю: мне или в больницу ехать, или на съемки. И в тот день я для себя решила, что или у меня будет и ребенок и главная роль, или не будет ничего. С этого момента как будто что-то перевернулось в моем сознании. Очень многие болезни зависят от нашего психологического настроя, от того, как мы себя запрограммируем. Подобная история была на съемках «Холодного солнца», когда я на пустом месте повредила ногу. Мне наложили гипс на две недели. А съемки не могут остановиться, это означает лишние деньги, которых у нас нет. В то время я увлекалась трудами психолога Синельникова. Заглянула в его книгу и прочитала: «Вывих ноги — это боязнь двигаться вперед». И тогда я сказала себе: «Все. Я не боюсь. Деваться не куда. За меня никто это не сыграет. Нужно поверить режиссеру, окунуться в съемки, как в омут с головой, сниматься и получать удовольствие». На следующий день я сняла гипс.

— У вас много подруг?

— Хватает. А в этом году я еще одну обрела из детства. Мы дружили с детского сада. Она нашла меня через мою сестру и позвонила в день моего рождения.

— С двумя подругами вы расстались. Это были действительно подруги или они выдавали себя за них?

— Тогда мне казалось, что они мои подруги. Очень часто друзья проявляются не в беде, а в радости. Некоторым трудно пережить успех другого человека, который недавно был такой же, как и ты. Я с ними не ссорилась и не хотела их терять, они сделали свой выбор сами.

— Одна из них, по вашим словам, вас якобы сглазила. Вы верите в это?

— Верю. Отрицательная энергия не уходит в никуда, так же как и положительная. Если вы приходите в гости к человеку с положительной энергией, то сразу чувствуете, как она вас окутывает. Вы как бы заряжаетесь этой энергией, вам хочется творить, созидать, действовать. А тогда у меня началась цепь неудач, в конце которых умерла моя собака. Я пошла к экстрасенсу, принесла фотографии всех своих подруг, и он показал мне на одну из них.

— А вы часто к экстрасенсам ходите?

— Нет, только два раза в жизни ходила. Первый раз пошла, когда у меня вообще не было ролей. Я родила первого ребенка, пришла в театр и в течение шести лет не получила ни одной роли. Я уже думала менять профессию. Или на психолога учиться, или на журналиста. И тут одна моя приятельница посоветовала сходить к экстрасенсу, узнать, может, меня кто-то сглазил. Я в это тогда не верила, но пошла. И экстрасенс показал мне на одну из моих коллег, мою соперницу. Раньше я играла все главные роли, а потом, когда родила, она стала играть главные роли, будучи уже женой главного режиссера.

— В сериале «Сделка» вы сыграли со своей подругой Аленой Яковлевой. Какие из эпизодов вашей жизни вошли в этот фильм?

— Например, страстный монолог: «Ну, ты же помнишь…» Мы тогда с Аленой поехали отдыхать в Пицунду, занимали у всех деньги, а потом в течение года отдавали. Помню, я у своей бабушки занимала. Она у меня хорошо зарабатывала, и пенсия у нее была прекрасная. Мужиков с Аленой мы никогда не делили. Если я вижу, что за ней ухаживают, то никогда не буду претендовать. Когда Аленка видит, что за мной начинают ухаживать, то она тоже отходит в сторону.

— С Яковлевой вы познакомились на вступительных экзаменах. Вы знали тогда, что она дочь известного актера?

— Нет, конечно. Алена немного старше меня, к тому времени она уже окончила три курса Московского университета, ее мама с отчимом работали в Германии. Она очень модно одевалась, такая красивая, высокая. Я сразу обратила внимание на ее отменный костюмчик и жизнерадостное лицо. Помню, стою я и смотрю список поступивших. Тут она подбегает ко мне и невпопад говорит: «Ну что, провалилась? Ой, то есть прошла?» А подружились мы во время строительства второго здания Щукинского училища на улице Веснина. Две недели там работали.

— По словам Алены Яковлевой, не было и дня, чтобы вы с ней не поболтали по телефону. Это правда?

— Правда. Вы сами сейчас слышали, как она мне два раза звонила. Сегодня вечером идем вместе в клуб. Нас судьба всегда вместе сводила. У нас дети одновременно родились, у нас квартиры были рядом. Как-то она зашла ко мне, а я говорю: «Алена, ты знаешь, я беременна». Это был 1991 год. А она мне в ответ: «Ты что с ума сошла?! Такое время! Там на улицах стреляют! Ты пойдешь гулять с коляской, и тебе кирпич на голову упадет». А я: «Ты чего, Яковлева, при чем тут кирпич?» Проходит два месяца. Алена за Кирилла Казакова замуж вышла. Приходит и говорит: «Ой, ты знаешь, я тоже беременная».

— Вы никогда не рассказываете про своего мужа. Почему?

— Свою личную жизнь я хочу оставить для себя. Очень не люблю, когда начинают хвалиться. Потом, как правило, все распадается. Мой муж занимается бизнесом, мы давно вместе. А познакомились в Сочи. Мы с Яковлевой поехали искать своих однокурсников Дашу Михайлову и Максима Суханова, которые тогда поженились. Мы их, конечно, не нашли, зато нашли молодых людей. Сидели на лавочке, к нам подошли молодые люди, и мы с ними познакомились.

— У вас сын Владимир и дочь Алена. Сколько им лет?

— Пятнадцать и пять.

— Дочку вы в честь подруги назвали?

— Нет. В детстве это было мое любимое имя, так звали мою любимую куклу. Я тогда не знала, что встречу Алену Яковлеву. К тому же я терпеть не могла ни Тань, ни Наташ, ни Елен. Все мое поколение кто не Лена, так Таня, кто не Таня, так Наташа. Как будто других имен не было. Я хотела назвать дочку Лизой или Соней, но мои мужчины сказали: «Что это за имена? Вот Леночка — это красиво!» А я: «Только не это! Давайте тогда уж лучше Алена».