Его уход многие восприняли как финал эпохи Большого стиля. Сен-Лоран — последний из поколения «великих». В сущности, что мы знали о нем? Сенсационные подробности о последних годах жизни мастера, о вопиющих оскорблениях, которым он подвергался, — в эксклюзивном расследовании Елены Пушкарской.

«Все женщины мира перед ним в долгу». Присоединяюсь к этим словам, сказанным в день кончины Ива Сен-Лорана его осиротевшим спутником Пьером Берже. Любая наша сестра, даже живущая в самой далекой глубинке и не выходящая за рамки местного сельпо, находится в сфере влияния его модных идей. При условии, конечно, что она не ходит голой и пользуется зеркалом.

СЕН-ЛОРАНОВСКИЙ САРАФАН

Моя личная перестройка началась с трех магических букв, переплетенных в его фирменном знаке, когда в далеком 1987 году я попала на показ моделей Ива Сен-Лорана в Третьяковской галерее. Похожие на фей манекенщицы в полупрозрачных одеяниях заграничного кутюрье своей беззащитностью взывали к борьбе с коммунистическим драконом в ватнике и ушанке. И в августе 1991-го, раздавая в метро свежий номер почти подпольной «Общей газеты», я среди прочего отстаивала свою мечту на легкие лорановские платья.

Хранить верность знаменитому модельеру оказалось нелегко, цены на его изделия зашкаливают не только в Третьяковском проезде, но и на парижских распродажах и в миланских аутлетах. Но не зря же про него говорят, что он создал не моду, а стиль. Наденьте элегантный смокинг, прозрачную блузку или платье сафари, и вот вы уже чувствуете себя его клиенткой. А если еще подушитесь «Опиумом», подкрасите губы блеском, маркированным тремя фирменными буквами, и возьмете за руку того, кто вам всех дороже, уверяю, вы будете настоящей дамой от Сен-Лорана. На вопрос о том, как выглядит идеальная женщина, он отвечал: «Очень просто: черные пуловер и юбка, хорошие туфли, неброское колье на шее и любимый мужчина в руках».

Будучи адептом секты с «кодом доступа» YSL, я постоянно пребываю под действием его магии. Однажды мое упорство было вознаграждено знакомством с Элен де Людингаузен, экс-директором Дома Yves Saint Laurent. Это она растолковала мне сен-лорановскую формулу идеальной женщины.

«Ив считал, — говорит Элен, — что первым делом окружающие должны замечать красоту женщины, а не то, во что она одета. Чтобы люди шептали: «Как она великолепна!», а не «Посмотрите, какой миленький костюмчик!»

А еще Элен рассказывала, что мастер всегда работал над своими коллекциями сам, без помощи стилистов, как это принято у многих других его коллег. По ее словам, колдуя над коллекциями, он месяцами уединялся где-нибудь в Марокко или Тунисе и рисовал, фантазировал, страдал.

«Ив — артист, поэтому большую часть времени он проводил в одиночестве… И очень мучился. Ведь настоящие актеры редко бывают веселыми людьми».

КАК ЧАЙКОВСКИЙ

Нет, он не был весельчаком, этот баловень судьбы, счастливчик, покоривший Париж в 21 год и сумевший в течение последующих сорока лет оставаться на троне самой могучей модной империи. Но был ли он властелином собственной жизни?

Ив Анри Дона Матье Сен-Лоран родился в 1936 году в Алжире, бывшем тогда французской колонией. Его счастливое беззаботное детство оборвалось школой, где он, оранжерейный нарцисс, сразу стал объектом насмешек и издевок. «Это был настоящий террор», — скажет он, будучи уже знаменитым, про свои школьные годы. В гораздо худшей форме это повторится позже, в армии. Комиссованный по состоянию здоровья, оставив при себе лишь 47 из былы× 75 килограммов, Ив, вероятно, не нашел сил повторить обещание, данное в свое время школьным обидчикам: «Ничего, когда-нибудь я стану знаменитым и тем самым отомщу своим врагам».

Хотя знаменитым он стал очень быстро. В 1954 году, едва поступив в Парижскую школу при Синдикате Высокой моды, юный Ив Сен-Лоран представил на конкурс коктейльное платье, которое было отмечено первой премией (кстати, он разделил ее тогда с Карлом Лагерфельдом). Модель, придуманная одаренным студентом, так впечатлила Кристиана Диора, что он тут же пригласил Ива на работу в свой Дом моды. Уже через год молодой модельер стал ассистентом Диора, а в 1957 году, после кончины мэтра, — арт-директором знаменитой марки. Славу ему принесла первая же самостоятельная коллекция сезона весна-лето 1958 года, «фишкой» которой стал силуэт трапеция — свободные, легкие, развевающиеся наряды. Позже о нем напишут, что Ив появился на волне преобразования жизни. Послевоенная эпоха требовала нового подхода. Дыхание молодости чувствовалось во всем, и Ив Сен-Лоран стал ее воплощением в мире моды. Ему был тогда всего 21 год. Стремительный взлет даже по нынешним временам.

Но счастье продолжалось недолго. В 1957 году Ив был призван в армию и направлен в родной Алжир, где ему пришлось очень нелегко. Сменить парижские салоны и уютный кабинет в Доме Диора на солдатскую казарму — такое испытание нежному юноше с нетрадиционной ориентацией оказалось не под силу. Он продержался в армии всего 19 дней, после чего с нервным истощением и дистрофией был помещен в клинику для душевнобольных. Кошмарные издевательства неотесанных мужланов, не понимавших природу переживаний талантливого юноши, всеобщее презрение обернулись для Ива сущим адом, из которого он не смог выбраться даже с помощью психотерапевтов.

Вероятно, с тех пор злобные женские демоны мерещились ему в любых проявлениях людей и природы. Даже прекрасные, созданные его фантазией модели были не в состоянии вытащить художника из пропасти, расколовшей его сознание. Кто видел балет Бориса Эйфмана «Чайковский», поймет, о чем я говорю.

Именно в этот момент на сцене появляется Пьер Берже, с которым Ив познакомился в январе 1958 года на собственном показе в Доме Диора. Его двойник, второе эго, бес-искуситель, демон и серый кардинал. Верный партнер, разумный менеджер, признанный искусствовед, опытный руководитель, в течение многих лет возглавлявший Парижскую оперу, человек, знающий весь Париж и прилегающий к нему остальной мир. Именно Берже нашел бизнесменов, которые согласились откупить Ива от армии. Он и перевез друга в Париж, в свой дом. Про Пьера потом напишут, что «отличавшийся отменным коммерческим нюхом и не менее жесткой хваткой, поверив в гений застенчивого провинциального юноши, Берже вложил в него деньги. В результате в 1961 году появился Дом моды Ives Saint Laurent».

На крепком «фундаменте» Пьера Берже все сорок лет и держалось это изящное здание, «прописанное» по престижному адресу Avenu Marceau. Может быть, о нем, удержавшемся на ногах и сумевшем вписать похороны своего друга в рабочий график президента Франции, следовало написать эту статью?

ДОМ НА AVENU MARCEaU

На авеню Марсо все было по-иному, нежели в Доме Диора. Ив демонстративно разорвал нити, связывающие его с учителем. В немногочисленных интервью, которые он давал в это время, неблагодарный ученик ни словом не обмолвился о своем мэтре, первым заметившем его талант.

Зато именно в этот период он беспрестанно отпускал комплименты в адрес Коко Шанель, с которой тогда познакомился. Мадемуазель тоже имела зуб на Диора, практически вытеснившего ее с модного олимпа после войны.

Лоран с восхищением отзывался о творчестве Шанель. Она платила ему взаимностью. Перед самой смертью Коко даже назвала его своим преемником, принявшим из ее рук флаг Высокой моды. Их действительно многое роднило. Как и Шанель, Ив избегал крайностей, не пытался эпатировать публику.

Он работал на года, и даже сегодня вещи, созданные двадцать-тридцать лет назад, вызывают восхищение. В 1966-м появился первый магазин Yves Saint Laurent Rive Gauche. Это событие положило начало ставшим самыми влиятельными в наше время коллекциям одежды pre^t-a`-porte. Он был главным закройщиком модной перестройки 60-х и 70-х годов. Сен-Лоран объявил женские смокинги эталоном изящности, изобрел виниловый плащ, дамские ботфорты, платья сафари, прозрачные бусы и знаменитые духи Opium.

Ив говорил, что жалеет только о том, что не он изобрел джинсы. Но сейчас кажется, что все остальные современные атрибуты женского гардероба придумал именно Сен-Лоран. Он первым перенес на подиум уличную моду, представив в 1971 году коллекцию «40"s», вызвавшую шквал негодования и сравнений с тряпками, найденными на блошином рынке.

С тех пор винтажные вещи популярны у модников всего мира. При этом одежда от YSL всегда оставалась элитарной.

Он посвящал коллекции художникам: Мондриану, Матиссу, Пикассо и Уорхолу. Стал первым в мире модельером, которого приравняли к художникам. В 1983 году ретроспектива кутюрье прошла в Метрополитен-музее. Ив одним из первых почувствовал, что мир един. Его вдохновляли экзотические культуры. Созданные Сен-Лораном костюмы отражали туристическую лихорадку и предвосхищали массовые наплывы туристов в Марокко, Перу, Китай, Японию и Россию.

BACK TO USSR

Загадочным образом Россия заняла в жизни космополита от моды немалое место. Началось это гораздо раньше, чем его творчеством заинтересовалась первая леди перестройки — madame Gorbachyova. Раисе Максимовне очень нравились платья французского кутюрье. Она бывала на его показах в Париже. Однако, по словам Андрея Грачева, пресс-секретаря бывшего президента СССР, слухи о том, что первая леди страны одевалась у Сен-Лорана, были преувеличением.

Обшивала ее всего лишь личная портниха. Но не исключено, что по лорановским лекалам. Так или иначе, но именно Раиса Максимовна Горбачева помогла организовать в 1986 и 1987 годах в Москве и Ленинграде те самые уникальные показы моделей Yves Saint Laurent, что оставили неизгладимый след в моей жизни. Он стал первым и самым известным в России западным модельером. Ужасающе одетая по тем временам «босая Россия» протягивала к нему руки за помощью. Помните дурацкую песенку тех лет «Ив Сен-Лоран, сшей мне сарафан»?

Но кутюрье заинтересовался нами еще раньше, чем мы им. В 1976 году Ив выпускает свою знаменитую осенне-зимнюю коллекцию под названием «Русский балет», посвященную памяти Дягилева. В 1993 году — коллекцию в честь Рудольфа Нуреева, с которым был дружен. Когда Сергей Параджанов сидел в лагере, Ив подписывал письма в его защиту. Когда же режиссер вышел на свободу, звал того к себе во Францию.

Трогательные отношения связывали Сен-Лорана с возлюбленной Маяковского Лилей Брик. Инесса Генс, ее невестка, рассказывала мне, что кутюрье заметил Лилю в 1975 году в зале ожидания московского аэропорта, где он находился как транзитный пассажир, а она (надо думать, по идеологической линии) летела в Париж. Окинув взглядом дурно одетую толпу, скучающий Лоран остановил свой взгляд на яркой песцовой шубе изумрудного цвета и огненно-рыжих волосах.

Пьер Берже, его всезнающий спутник, заметил, что «то, что под шубой» — это Лиля Брик, сестра Эльзы Триоле, жены знаменитого французского поэта-коммуниста Луи Арагона, хорошего приятеля Лорана. Человеческие «связи» закольцевались, а необычно начавшееся знакомство продолжилось столь же неординарно. Несмотря на преклонный возраст Лили Брик, которой в то время было уже за восемьдесят, Ив стал настойчиво добиваться ее «любви». Он дарил Брик цветы, платья, украшения, сделал три графических портрета и сочинил туалет к 85-летию. Казалось, что эта старая женщина с лицом злой колдуньи обернулась для него доброй феей, изгнавшей из его бессознательного страх перед женщиной.

Известный историк моды Александр Васильев рассказывал, что под впечатлением от Лили Сен-Лоран устроил в своем нормандском поместье русскую дачу. Ее интерьер не только отражал представления Ива о русском стиле, но и содержал подлинные русские раритеты, начиная с яиц Фаберже и заканчивая авангардистской живописью начала века. Когда три года назад поместье было выставлено на продажу, свою русскую дачу Сен-Лоран и Берже оставили за собой. Правда, ненадолго. Сейчас дача тоже продается. Поговаривают, что интерес к ней проявили Анжелина Джоли и Брэд Питт. Но козырной картой в русской колоде модельера, несомненно, является Элен де Людингаузен, уже упоминавшаяся мной бывший директор Дома Ives Saint Laurent. До замужества — Елена Андреевна Строганова. Она — последний представитель этого знаменитого графского рода, возвысившегося при Петре I.

«Я родилась в Париже и лишь в 1985 году впервые побывала в России», — рассказывала она на чистейшем русском языке. Между прочим, баронессой создан Международный фонд для восстановления Строгановского дворца. Теперь Элен больше занимает прошлое ее семьи, чем Высокая (в прошлом, как она саркастически замечает) мода: «Я не понимаю, почему теперь все и всегда носят джинсы. У меня тоже есть джинсы, но я ношу их только на пикник».

О своем сотрудничестве с великим мэтром наследница рода Строгановых вспоминает с удовольствием. По ее словам, Ив пригласил Элен на работу потому, что ему понравился ее голос.

«Знаете, Сен-Лоран был всегда так застенчив, что рядом с ним вы тоже становились застенчивой».

В наших беседах аристократка Элен всегда исходила из правила noblesse oblige, гласящего, что «свита создает своего короля». Однако в последнее время даже в ее рассказах стали проскальзывать нотки горечи. Элен говорила об одиночестве маэстро: «Ив может общаться только с теми, кого хорошо знает. А таких не очень много. Да ему и не нужна компания, в сущности». Знавшая Ива как никто другой, Элен намекала на то, что покоя в душе прославленного кутюрье так и не наступило.

ЧЕСТВОВАНИЕ

Его, не имеющего ни одного провала и выпускавшего в год по пять-шесть коллекций, охватывал ужас перед каждой новой работой. Помощники Сен-Лорана, которым стоило немалого труда укрепить душевные силы своего мэтра, сами с неменьшим ужасом рассказывали мне о том, в какой спешке и при каких обстоятельствах готовилась коллекция, посвященная Дягилеву. Сам Ив в это время лечился от алкогольной зависимости.

Мне было известно о его фобиях, о том, что он стал сторониться людей, все больше и больше становясь похожим на своего любимого писателя Марселя Пруста, которого он все время перечитывал и в честь которого оформил свой нормандский замок. Каждая комната в нем названа именами героев романа «В поисках утраченного времени». Поэтому когда в 2002 году я прочитала в Paris Match интервью с Ивом, где он признавался, что всю жизнь страдал от депрессии и алкогольной зависимости, это не оказалось для меня неожиданностью. Но более всего потряс документальный фильм Celebration («Чествование») о последних годах жизни кутюрье, снятый режиссером Оливье Мейером. Картина, показанная пару лет назад на Берлинском кинофестивале, оказалась настолько шокирующей, что во Франции ее попросту запретили. Лучше бы я этого фильма не видела. Чего стоит один только приговор самого близкого Иву человека Пьера Берже, заявившего буквально следующее: «Он никогда не избавится от своих внутренних демонов, никогда не станет счастливым. Он как сомнамбула, которого нельзя будить. Я делаю все, чтобы он оставался в этом трансовом состоянии всегда»!

Стареющий кутюрье предстает в фильме беспомощным человеком, с которым никто не считается. Даже простая швея могла ему нахамить. Указаний Ива уже никто не слушался. Помощники вели себя с ним как с малым ребенком. В результате туфли делались не того размера, как он задумал, платья шились из другого, нежели он сказал, материала.

На мой вопрос, что подвигло режиссера на такое безжалостное разоблачение мифа о блестящей жизни художника, Мейер ответил, что он не хотел никого оскорблять. Просто задумал показать правду, которую никто не знает, с полным уважением и восхищением по отношению к маэстро. Кошмары школы и армии вернулись к Лорану на пороге смерти. Этого публика не знала! Так же, как не ведала о стойкости, с которой гений все это переносил. Всю жизнь страдать от депрессии и при этом создавать такие коллекции?!

Он все понимал, этот скрюченный, странно улыбающийся человек, умудрявшийся выкраивать из черной подкладки своих ужасов великолепные кружева чужого счастья. Маменькин сынок нетрадиционной ориентации, так и не оправившийся от пережитого в армии кризиса, боровшийся с тягой к самоубийству при помощи алкоголя и наркотиков, как никто другой чувствовал, что нужно женщине. Парадокс? Да!

УХОДЯ — УХОДИ

Благодарность — чувство, редко встречающееся даже среди лучшей половины человечества. После того как в 2002 году кутюрье красиво сошел со сцены, устроив в Центре Помпиду роскошное прощание, в котором приняли участие его любимые модели Летиция Каста, Карла Бруни, Наоми Кэмпбелл, жизненное пространство вокруг маэстро стало сужаться. Он все больше становился отшельником, частенько запираясь в своем нормандском замке. Газеты и журналы потеряли к Сен-Лорану интерес настолько, что одна моя знакомая, редактор модного журнала, увидев его выходящим из парижского ресторана, с удивлением спросила: «Разве он еще жив?!»

Судя по тому, что Ив год назад на глазах у публики упал прямо на парижский тротуар, ее вопрос был не так уже и бестактен. Как дурное предзнаменование воспринял Сен-Лоран гибель своей любимой модели Катуши Ниан, утонувшей в Сене при странных обстоятельствах.

Но чуткое ухо могло расслышать минорный финал задолго до окончания жизненной симфонии Ива. Он начал сдавать позиции еще в середине 90-х, когда группа Gucci фактически купила его Дом, поставив Тома Форда креативным директором линии pre^t-a`-porte. По контракту, заключенному между Gucci и Сен-Лораном, он должен был оставаться во главе своего Дома до 2016 года, сосредоточившись на haute couture. Однако в 2002 году, отметив 65-летний юбилей, Ив неожиданно объявил о своем уходе: «У меня нет ничего общего с этим новым миром моды, который скатился к обычному украшению витрин. Главное же качество художника — это желание постоянно учиться и постоянно превосходить себя. Сегодня элегантность и красота из моды изгнаны», — провозгласил маэстро еженедельнику Paris Match напоследок.

Джанни Версаче, Никола Труссарди, Джанфранко Ферре, а еще раньше Маурицио Гуччи…

И вот теперь Ив Сен-Лоран. Корифеи моды, вытащившие ее из портняжной самодеятельности и вознесшие на олимп высокого искусства, постепенно уходят. За каждым именем — драма, как и положено легендам о художниках. Версаче — убит на своей вилле. Труссарди — ночью не вписался в поворот. Ферре — игнорировал предынфарктное состояние. К Гуччи подослала убийц его жена. И только Сен-Лорана съела тоска, прикинувшаяся раком мозга. Богатые, знаменитые, «дернувшие Бога за бороду», они ушли, не найдя в мире — мира.

Прощание с Ивом в парижской церкви Saint Roche стало его последним дефиле. Почтить память маэстро собрался весь светский мир во главе с президентом Франции Николя Саркози и его супругой Карлой Бруни. Катрин Денев читала стихи. Пьер Берже сказал речь…

Ива похоронили в Марракеше, в парке виллы Мажорель, которую модельер и его партнер Берже приобрели в 1980 году. Этот островок тишины был единственным, где Ив чувствовал себя на своем месте.