Съемки проходили и в Крыму, и в Киеве, и в Варшаве, и в Каменец-Подольском, и, конечно, на острове Хортица — исконном месте казаков, где с помощью местных жителей-энтузиастов была построена декорация поселения — Запорожская Сечь. С документальной точностью сделать хутор главного героя — Тараса Бульбы — помогали консультанты и сотрудники музеев живописи. Бортко, известный своей точной экранизацией классики, не сомневался, что наиболее соответствует образу легендарного Тараса Бульбы замечательный артист Богдан Ступка. Он был утвержден без проб. Почти также стремительно нашелся Владимир Вдовиченков на роль Остапа, старшего сына Тараса. На роль же Андрия, влюбившегося во вражескую польскую принцессу Эльжбету и выбравшего любовь, а не Сечь, актера искали довольно долго. И в результате выбор пал на Игоря Петренко. Именно с ним «МК-Бульвар» и поговорил о картине и его неоднозначном герое.

— Игорь, в фильме немало масштабных батальных сцен. Насколько вам сложно дались эти самые боевые кадры?
— Безусловно, непросто. Во-первых, в кадре были животные, которые в весенний период не особо управляемые. Когда у тебя жеребец, а рядом кобыла, то условия поистине экстремальные, поэтому нужно было быть всегда начеку. При том что я довольно уверенно сижу в седле, все-таки кони — это не машины, у них свой характер, настроение, с которыми хочешь не хочешь, а приходится считаться.
— С доспехами и оружием, которые, насколько я знаю, привезли из Лондона, проблем не было?
— Но это же не рыцарские средневековые доспехи. Скорее эти латы были не очень удобны для каких-то ярких, подвижных элементов. Двигаться, понятно, в них было не совсем комфортно, и хотя художники для артистов все сделали по максимуму, железо есть железо. Самым сложным было не коснуться какого-нибудь щита подбородком, потому что на жарком солнце все раскалялось до предела. Еще, разумеется, не хотелось свалиться в этом костюме на всем скаку с лошади… Благо с нами такое не произошло.
— То есть за год съемочного периода травм не было?
— Нет. У нас же был один из лучших в мире постановщик трюков Ник Пауэл, который работал на «Гладиаторе», «Последнем самурае», и у него так все четко было просчитано, что ошибки исключались. Я лишь слышал, что однажды лошадь с двух задних ног дуплетом ударила в грудь одного каскадера, но парень оказался крепким, достойно выдержал удар, и с ним все было потом в порядке.
— Ваш отец по фильму — актер Богдан Ступка — во время отдыха между съемками был склонен концентрироваться, отдаляясь от коллектива, или, наоборот, был душой компании?
— Богдан Сильвестрович — человек разно-образный. Все зависело от ситуации: иногда действительно сидел в сторонке, но в целом он явно не любит чувствовать себя затворником на площадке и частенько был центром внимания, с удовольствием рассказывал всей компании анекдоты или какие-нибудь смешные байки.
— Общий язык с вашей красавицей-партнершей Магдаленой Мельцаж вы нашли быстро?
— Да, естественно, ведь рисунок наших ролей предполагает достаточно близкий контакт. И я рад, что с самого первого дня у нас сразу наладились очень правильные взаимоотношения для данной работы. Магдалена — прекрасная актриса, играла с полной самоотдачей. Изначально она очень плохо говорила по-русски, снималась все время с переводчиком, и я в какой-то мере тоже помогал ей взаимодействовать с коллегами. Но к завершению съемочного периода она сделала успехи и очень хорошо изъяснялась.
— Как вы думаете, столь жертвенное отношение к любви осталось в XVI веке?
— Бесспорно, в современном мире все упростилось. Появились брачные контракты, легкие отношения, быстрые разводы… Сегодня позволить себе умереть за женщину сможет далеко не каждый. Я в любом случае буду являться адвокатом своего героя, оправдывая его действия. Я же в течение долгого времени пытался пропустить его характер через себя, находил мотивацию поступков и понял, что по сути своей он не подлец и не трус. Он пошел против закона социума, который гласит, что воин не должен проявлять на войне такую слабость из-за женщины. Но в жизни похожих примеров мало. Предательств на фоне корысти на порядок больше, чем на фоне любви. А любовь прощает все, на мой взгляд. Пускай уж человек будет наивным романтиком, чем хитрым, коварным стратегом.
— Окунувшись в Гоголя, каким вернулись в наш мир?
— Я идеалист по натуре, и это одна из ролей, которая укрепила во мне эти качества. Конечно, с возрастом все твои юношеские иллюзии постепенно рассеиваются, но я пока не бросил бороться с ветряными мельницами и до сих пор считаю это своим стержнем, собираюсь сохранять его как можно дольше, и подобные проекты лишь помогают мне в этом.