От Москвы сначала на комфортабельном автобусе.


Потом на деревенском «пазике». Потом на случайной попутке до последней обжитой деревни. Потом по указанному рукой направлению, по присыпанной снегом разбитой тракторной колее три поля и два леса.

Когда надоело смотреть под ноги и волноваться за правильность направления, я увидела красоту могучего леса и простор… От Москвы всего 250 км, а кажется, что все 500. Сюда, спасаясь от кризиса и цивилизации, переехала многодетная семья Жемчужниковых — мама Юля, семеро детей, зять и внук.

Скоро стали слышны крики какого-то животного, лай. Потом со скоростью молнии примчалась черная горластая собака, а следом появился старший сын хозяйки Николай. Коляда (так зовет его мама) успокоил, что до дома «осталось немного» и помог перебраться через веселую речку по импровизированному мосту из автопокрышек.
— А как же, когда река разливается?

— Да по-всякому. Вода часто поднимается. Как дожди пройдут или снег подтает. На «уазике» ездить можно, пока до мотора не достает, а то дома сидим, пережидаем. Мама недавно с Олегом пришла пешком (машина застряла, а мы в школе были). Ну так она босиком переходила. Вообще-то мы, наверное, мост построим потом. Мама у нас в институте мостостроению училась, очень хочет подвесной. Пока некогда просто.
— А другой дороги нет?

— Тут кругом вода. Здесь река. Там с двух сторон ручей в канаве, а там болото большое. Так что у нас остров. А это к школе, к магазину и маме по делам — ближайший путь.
Мы поднимались на пригорок. С обеих сторон старые, кое-где подновленные деревенские избы. Я насчитала 12 крыш.
— Так тут еще люди живут?

— Приезжают. Летом много, зимой так, иногда кое-кто заглянет. А вот и наше хозяйство…
Самой большой постройкой в хозяйстве оказался гараж. Холодный деревянный сарай для «уазика» по имени Джек, квадрацикла по имени 12-й и огромного количества велосипедов, санок, лыж. Стеллажи во всю стену — в инструменте и всякой хозяйственной всячине. Сразу видно, во-первых, сколько народу тут, во-вторых, что люди, привыкшие трудиться руками.
Рядом с гаражом — ослюшня. То есть сарайчик, в котором живет ослик Хонда. Ослюшня построена явно своими силами из горбыля и старых дверей, что обычно снимают в коридорах от лифтов, меняя на железные, и относят на помойку. Все остальные материалы тоже весьма интересны. Например, задняя стена ослюшни обита молочными пакетами. «Это мамино ноу-хау, — комментирует Коля. — Она молочные пакеты целый год собирала.
Туалет обычный — уличный, деревенский. При этом очень блестящий снаружи. Оказалось, тоже полностью обит пакетами. Освещается лампочкой на солнечной батарее. Тут появилась Полина — 10-летняя болтливая симпатичная девчонка. Потом прибежали три приставучих пончика — щенки собаки по кличке Богиня. Еще мне представили синичек, кошку Масяню, потом 3-летнего Олега с какими-то невероятно мультяшными щеками и очень хитрым взглядом. «Привет!» — сказал Олег и подал левую руку. Следом прибежал 2-летний очень рыжий Лука со словами: «Я — Лука». Чуть поодаль стоял жгучий брюнет Давид. Серьезно так стоял, с большим топором-колуном на плече. В свои 10 он больше тянет на великана Голиафа, однако весьма добродушен и улыбчив. Самым стеснительным оказался Арсений, 12-летний стройный парень с лермонтовским взглядом и самурайской косичкой на бритой голове. Казалось, что дети будут появляться бесконечно, и я попыталась вернуться к разглядыванию строений.
Главные строения — баня и юрта. Юрта монгольская весьма органично вписывается в снежный российский пейзаж. Внутри, на удивление, просторно, оранжево, в половиках и лампочках. По стенам самодельные кровати. Уютно и немного пахнет войлоком и дымом. Маленькая печка кочегарит вовсю, так что жарко.
Избушка-«баня» выглядит довольно сказочно. С одной стороны крутая крыша поднимается от самой земли метров на 7, до середины она покрыта дерном.
— А кто придумал такой дом, чей проект?

— Проекта не было никакого, — отвечает на мой вопрос вышедшая хозяйка. — Были фантазии, и возможности, и эксперименты. Многое получилось… Есть книга Янто Эванса — моя строительная Библия. Прочитав ее, невозможно не увлечься. Там, кстати, уже есть ответы на все вопросы, которые вы можете задать: про прочность, климат и тому подобное…
— Кажется, у вас нет настроения общаться?..

— Просто я, наверное, знаю все, о чем вы будете расспрашивать. Примерно так: откуда такая идея — юрта? какой я национальности? чем кормим осла? все ли дети «мои»? а где мужья? как со школой? не холодно ли? откуда продукты? не страшно ли одним? Про волков. На какие средства существуем? Так? Это стандартный список. Полностью или частями его оглашает всякий приезжающий. Вопросы делятся на две группы. Одни — попытка выяснить, что за секта, или отнести хоть к какой-нибудь понятной категории. Вторые — про общие страхи.
— Да, пожалуй. Ну расскажите, у вас секта?

— Если в смысле «в разрез с доминирующими представлениями, не как все» — то немного секта. (Юля смеется.) Хотя я совсем не в разрез. Просто к чему-то одному никак не могу примкнуть. Я не вхожу в кружки православия, науки, обывателей, ипохондриков, многодетных матерей и тому подобное. Потому получается, вроде как самостоятельная… Вообще религия больше в городе нужна — зайти в храм отвлечься от суеты. Здесь по-другому — вода, огонь, земля, воздух.
— А не трудно это после городских удобств: колодец, печки?

— Печки свои очень люблю. Приезжаешь домой после дел всяких — холодно, промозгло. Растопишь печку, и через 15—20 минут тепло, и чай, и жизнь прекрасна. Не могу вспомнить ничего, что могло бы мне в прошлой городской жизни так быстро снимать стресс и утомление. Мальчишки колоть дрова любят — крутой фитнес. Я пытаюсь приучить детей к тому, что можно и хворост жечь, и валежник, и мусор сортировать. Но это трудно — культура у нас потеряна. А в Тибете, например, куда многие наши за мудростью ездят, жгут солому, смешанную с глиной и навозом. Чего вы кривитесь? Значит, всем хочется быть мудрыми, как тибетцы или как Сергий Радонежский, но при этом желательно лежа на диване около газовой плиты и батареи.
…Вот сейчас все боятся кризиса. А как боятся? Будет нечего есть! Я тоже боюсь. Но не сильно. У меня есть запас муки, соли и сахара, и круп, причем запасалась я не на кризис, а на весеннее половодье. Много всяких заготовок: капуста, грибы, варенья. До лета должно хватить. А там травы пойдут, крапива, потом огород. Для меня слова «нет хлеба» весьма прозаичны. Часто так попадаем. Зато всегда можно сделать лепешки, пирожки… Меню у нас довольно разнообразное, иногда уж и не знаем, чего придумать.
Здесь не зависишь от всяких коммунальных служб, подстанций, бесчисленных соседей, делающих ремонт, от лифтов, электросетей. Здесь сам от себя зависишь, от семьи. Я, перед тем как переехать, почитала, поездила, народ в поселениях посмотрела, послушала. И вот что поняла: за всеми страхами один — отвечать самому за себя. А по мне — это самое интересное. И детям, я думаю, полезно.
— Не боитесь за них решать?

— А вы за своих не решаете? Все родители решают за детей. Просто самое стандартное решение — «как есть» и «как у всех». Я детям всегда стараюсь больше вариантов показать. Где и как жить можно. Брат меня периодически строго спрашивает: «Недовольные в команде есть?!» Меня многие доставали этим: вот ты решила, а детям, может, хуже. Это только те так могут ляпнуть, кто моих детей не знает. Их не заставишь делать то, чего они не хотят…
— Юля, вы извините, но мы все-таки газета. Нас читают многие обычные люди, и потому, может, ответите на тот самый банальный список вопросов?

— Ну давайте. Напечатаете — буду сразу давать всем гостям и не мучиться с ответами. Откуда такая идея — юрта? Поиск, анализ вариантов, друзья, интернет-покупка из Бурятии. Какой я национальности? Метис. Еврейская часть крови делает меня похожей на кого угодно, русская ассимилирует в деревне. Чем кормим осла? Сеном, которое накосили. Все ли дети «мои»? Дети все мои, двое — небиологические. Всего три дочери и четыре сына. Две старшие пока в Москве, но часто приезжают. Лука — первый внук. А что мужья? Было два брака: один 15 лет, другой — 2 года, каждый вовремя завершился. У обоих мужчин другие семьи. Дети к отцу ездят иногда. Деньги сейчас не дает — типа трудные времена у него. Как со школой? Школа в соседней деревне чудесная. Очень надеюсь, что хватит ума и сил у района ее не закрыть. Дети пешком ходят 9 км, когда отвезти не могу, так им нравится. Обучение почти индивидуальное. Откуда продукты? Вожу из магазина, если очень попрошу — к нам автолавка приезжает. Делаю запасы. Не страшно ли одним? Страшно интересно. А что если… Это вопрос про кирпич на голову. По обстоятельствам. В Юхнове (ближайший город — 30 км) хорошая больница. Есть экстренные службы. Главное — есть люди в соседней деревне, которые готовы всегда выручить. Это много лучше по мне, чем сотня людей, живущих через стенку, но дверь не открывающих, если что.
Про волков? Надоели уже, все пугают. Больше шансов, что в городе покусает бешеная собака или крыса, или наркоман пришибет. Нам много тут страшилок рассказывали, но ни одного реального случая про Красную шапочку. А вот в Москве у Арсения одноклассник еле выжил, после того как ему голову из-за мобильника пробили. Это реально.
На какие средства существуем? Мои скромные заработки, поддержка дочерей, брата, друзей, детские пособия. В основном на сэкономленные. Как сказал один наш друг — у вас тут нет гнета добавленной стоимости. Затраты здесь совсем другие. Не тратишь на всякую чушь. Еда без химии — много дешевле. Одежды и прочего у нас немерено — очень много отдают друзья. Главные статьи расходов — машины и стройматериалы, хотя и тут удается выкрутиться иногда.
— А можно про заработки еще?

— Можно. По третьему образованию я психолог, аналитик. Состою в московском профессиональном сообществе. У меня есть рабочая лошадка (микроавтобус по имени Подруга), специально переоборудованный под путешествия с семьей, и консультационный кабинет. Он позволяет мне работать в правильной обстановке независимо от места и времени. Пока для этого в основном приходится ездить в Москву, но скоро клиенты будут и ко мне ездить. На Подруге, когда случается, подрабатываю и извозом — группы, экскурсии. Пишу для нескольких сайтов, консультирую по телефону и в интернете. Сотрудничаю с несколькими московскими изданиями. Понемногу продаю две свои книги. Сейчас ищу издательство для третьей. Но большей частью, конечно, помогают дети. Варвара (старшая дочь) у меня дизайнер. Недавно делала костюмы на всю программу цирка на Цветном. А Лука уже в рекламе снимался. Арсений и Давид выиграли 350 рублей на конкурсе сочинений. Чего вы смеетесь?..
Не покидает несколько раздражающее впечатление, что в этой семье все несерьезно, что меня дурят. Вспомнился почему-то фильм с Янковским «Тот самый Мюнхгаузен». Поделилась с Юлей.
— Да это часто… У меня из-за этого бывают проблемы, особенно с гаишниками и чиновниками. Улыбка моя, манера жить раздражает. Пока что с этим делать — не придумала. «Быть как все» не получается. А жизнь слишком люблю, чтобы к ней серьезно относится. Когда-то один человек сказал: «С тобой невозможно, потому что не знаешь, на какую полку поставить».
— А почему вы именно здесь поселились? Земля, на которой живете, ваша собственная?

— Больная тема — собственность на землю. Чепуха это. Игры, никакого отношения ни к людям, ни к земле не имеющие. Видели, сколько деревень пустующих, домов развалившихся, огородов с бурьяном — это все чья-то собственность. Люди давно уехали, умерли, может быть. Сгниет, но никому подойти нельзя. А с другой стороны, если по земле, где стоит мой дом, захотят проложить железную дорогу, никакая собственность меня не спасет. Лучше не морочиться. Я землю в аренду оформляю. Пока нужны будем друг другу, будем жить на ней. Но оформление идет туго.
Переговоры и переписку с районной администрацией веду 2 года. За это время поменялся и глава, и политика. Началось все с того, что им «просто дачники или фермеры не нужны». Им давай экопоселение, проект, туризм, увеличение населения, освоение 10 га. Зарегистрировала Некоммерческое партнерство, сделала им проект (которому, кстати, следую), геодезию. Говорят: «Мы словам не верим, много таких видели. Нам дела нужны». Переехали, освоили полгектара, построились, как видите, своими силами, с соседями подружились… В начале года приехали 5 человек из администрации. Полчаса пошумели: «Ладно, бери 25 соток под ЛПХ (личное подсобное хозяйство. — „РД“)». Название-то какое!
— А почему вам 25 соток мало?

— Это долго объяснять. Землю почувствовать надо, свое место на ней. Речь ведь не об ЛПХ! Речь о жизни на земле как часть ее, чтобы вписаться в пространство, а не занять и использовать. Мы ведь деревню хотим создать, поселок. Каждому домишко, баньку, библиотеку, мастерские, сын баскетболом увлечен, ему площадка нужна. Осликов, лошадей, курочек тоже где-то держать надо, да так, чтоб земля не истощалась.
— А сил и денег хватит у вас?

— К нам приезжал весной один чудесный человек в гости. Пожил месяц, много помог. Потом сказал: «Я когда приехал, умел копать и… не копать. Теперь, кажется, умею строить все из чего угодно». Это к тому, что, во-первых, нам помогают, когда очень не хватает сил. Во-вторых, стройматериалы, это не то, что в магазинах продается. Я целый год собирала их по московским помойкам. Дети тогда кривились, конечно, пока на деле не попробовали. Фундамент дома у нас по периметру стеклянными бутылками выложен. Использование мусора увлекательнейшая вещь.
— Значит, вы некая самостоятельная программа «доступное жилье»?

— Ну да. Во мне всегда немного политики. (Опять смеется.) Так уж получается, что я всегда откликаюсь на призывы президентов. Малый бизнес — пожалуйста, возрождение производства — пожалуйста, демография — пожалуйста, усыновлять детей — давайте, село поднимать — я! Доступное жилье каждой семье — отличная идея. Только во что ее превратили?! Строят безликие коттеджи с газом, асфальтом, а потом их начинают перепродавать. Я могу показать, что если дружной семье дать кусок земли и не мешать, она его обживет. И брошенные деревни по простоквашинскому принципу легко восстановить можно было.
— А про что ваши книги?

— Как все в этой жизни — про любовь.
Вообще я заметила, что книг в доме много, и довольно разнообразных, хотя большая часть лежит нераспакованной, ждет библиотеку. Зато нет телевизора.
— Похоже, вы все-таки от цивилизации сбежали. Как без телевизора?

— А что, телевизор — признак цивилизации? Этим вопросом нас с детьми тоже достают немного. Я им говорю: «Это они не знают, что мы без холодильника живем».
Справедливости ради надо заметить, что в Милом (так Юля и дети называют свое поселение) два больших компьютера и ноутбук, интернет, набор довольно ярких старых фильмов и немало новинок. И шесть сотовых телефонов.
Чем больше я была в Милом, тем больше возникало вопросов. Тем больше не понимала ничего, глядя на эту большую и странную семью, с трудом помещающуюся за столом. Я не поняла, как они живут, но мне показалось — счастливо. Уезжать почему-то не хотелось. С собой мне дали мешочек душистого травяного чая, банку варенья из тыквы с яблоками, корицей, гвоздикой и корявой надписью на крышке «Витамин Ц из Милого» и книгу Ю. Же «Наизнанку». Книгу я прочитала сразу. Впечатлило. Только вот не знаю, на какую полку поставить, как и автора…