Алексей Рыбников: «В моих рок-операх всегда побеждает любовь»
Известный композитор о времени, о музыке, о сказках
Музыка Алексея Рыбникова звучит и сегодня. В идущем до сих пор на сцене театра «Ленком» спектакле «Юнона» и «Авось», в старых добрых детских фильмах про Буратино и Красную Шапочку. Наконец, в восстановленной недавно рок-опере «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты».
В одном из московских переулков недалеко от Арбата, напротив академии имени Гнесиных, за ничем не примечательными черными воротами, скромно разместился театр, руководимый человеком, который без преувеличения долгие годы определял моду в советской музыке. В частности, стал одним из основателей отечественной рок-оперы. И при этом писал песни, которые пела вся страна. Помните: «Бу-ра-ти-но» или «А-а, крокодилы-бегемоты, а-а, обезьяны-кашалоты»?..
Музыка Алексея РЫБНИКОВА звучит и сегодня. В идущем до сих пор на сцене театра «Ленком» спектакле «Юнона» и «Авось», в старых добрых детских фильмах про Буратино и Красную Шапочку. Наконец, в восстановленной недавно рок-опере «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты».
Любовь и мистика
— «Звезда и смерть…» в недавней постановке вашего театра приобрела новое актуальное, особенно для мегаполисов, звучание. Чилиец Хоакин Мурьета, приехавший в Америку в поисках золота и столкнувшийся там с нетерпимостью и ксенофобией, — по сути тот же столичный гастарбайтер. Вы думали об этой злободневности, когда приступали к постановке?
— Конечно. И хорошо, что для зрителей это не остается незамеченным. Когда 30 лет назад эта пьеса шла в «Ленкоме», в ней читались иные аллюзии. Тогда это была история о том, «как плохо живется в этой стране». Рефреном звучало: «давайте прорвемся за границу, там — золотой рай». Тогда СССР был еще закрытой страной, и наша идея была смелой и где-то даже дерзкой. Сейчас мы поставили спектакль о другом — о людях, приезжающих за счастьем на чужбину, пусть и благополучную во всех отношениях, и сталкивающихся здесь с ненавистью, нелюбовью, с той самой пресловутой ксенофобией. Единственное, что осталось неизменным — тема любви.
Помню, мне приходилось выслушивать упреки в том, что во всех трех моих музыкально-драматических произведениях есть некий трагизм и безысходность. В «Юноне» и «Авось» главный герой погибает, а не дождавшаяся его невеста умирает от тоски. У Хоакина убивают жену, а сам он, став мстителем, погибает в неравной борьбе со своими врагами. В «Литургии оглашенных» любимая вообще является главному герою с того света. Но, во-первых, в основе сюжетов — реальные истории. И потом, можно, конечно, было писать и о тех, кто живет долго и счастливо и умирает в один день.
Но в моих произведениях не менее важной, чем тема любви, была мысль о мистическом вмешательстве в жизнь человека неких сил, которые всегда встают на пути тех, кто по-настоящему любит. И любовь в моих рок-операх всегда побеждает, даже когда сами любящие погибают.
— Вообще, ремейки ваших произведений — основа репертуара театра Рыбникова. «Красную Шапочку» и «Приключения Буратино» с вашими известными песнями вы сегодня перенесли на сцену…
— Я бы не называл это ремейками. Наши спектакли имеют мало общего с одноименными кинофильмами. В «Красной Шапочке» нет темы волчьей семьи и многого другого из сценария, написанного Инной Веткиной для старого фильма. Здесь скорее классический сюжет. Это связано с главной болью и проблемой нашего театра — отсутствием своей стационарной площадки. Хотя сейчас есть планы создания мультфильма-мюзикла про Красную Шапочку как раз по сценарию Веткиной. А из «Буратино» пришлось убрать тексты песен, принадлежащие Булату Окуджаве. Его вдова воспротивилась их использованию в спектакле. Поэтому теперь в песне лисы Алисы и кота Базилио «Какое небо голубое» другие слова.
— Чем вы не угодили вдове Булата Шалвовича?
— Не знаю. Это ее юридическое право, поэтому спорить я не стал. Просто попросил Юрия Энтина написать другие тексты. Уверен в одном: будь жив Булат Шалвович, он бы так не поступил.
«Сказки так и просятся на музыку»