Бьет — значит, любит. Только в нашем языке существует такая, абсурдная с точки зрения здравого смысла пословица. О чем она говорит? О том, что домашнее насилие в нашей стране — проблема давняя и распространенная. По данным управления внутренних дел РФ, каждые две секунды одна из наших женщин становится жертвой домашнего избиения, а каждый час кто-то из россиянок погибает от руки мужа или партнера. Что делать и куда обращаться, если избивает муж? Можно ли верить его обещаниям, что «это никогда не повторится»? И как заранее распознать сигналы надвигающейся агрессии?

Официальная статистика гласит, что с проблемой домашнего насилия у нас сталкивается каждая четвертая женщина, но некоторые специалисты считают, что дам, в той или иной мере страдающих от семейных тиранов, около 90%. Ведь домашнее насилие проявляется не только в побоях, оно может быть и психологическим, и экономическим. Но жертве от этого не легче:

— Сейчас воспитываю двухгодовалого ребенка и полностью завишу от мужа, не работаю, — вздыхает 23-летняя Ирина. — Муж заставляет отчитываться за каждую потраченную копейку, постоянно придирается, список моих обязанностей по дому все время растет. Не знаю, куда делась его страстная любовь, ведь он же когда-то добивался моего внимания! Только и слышу: «Кому ты нужна! Ничего ты делать не умеешь! Если б я тебя не подобрал, пропала бы ты в этой жизни». И я чувствую, что идти мне действительно некуда: у родителей свои проблемы, на работу меня сейчас никто не возьмет — кризис, да еще маленький ребенок на руках. А на днях за то, что не успела вовремя погладить его рубашки, муж меня ударил. Правда, потом извинялся, даже букет цветов подарил, чего не было уже с рождения сынишки.

— У жертв домашнего насилия сильно занижена самооценка, — говорит психолог кризисного центра Наталья Крачковская. — Они настолько не верят в свои силы, что не решаются на какие-либо решительные действия и годами терпят издевательства. К тому же часто мужчины-агрессоры после избиения начинают извиняться, задабривают жену подарками и ласками, клянутся, что такое больше не повторится. Но верить этим обещаниям нельзя: единожды ударивший ударит еще раз. И извиняться вскоре перестанет. У мужчин вырабатывается порочный способ разрядки: сначала напряжение нарастает, происходит взрыв агрессии, после него возникает некоторое удовлетворение, домашний тиран стремится к примирению. Но вскоре цикл повторяется вновь.

«Я живу как в аду, — написала нам москвичка Екатерина Нестерова. — Подходя к дому, не знаю, что меня там ждет. Ноги дрожат, сердце стучит как бешеное. Для меня слова „дом“ и „ужас“ — синонимы».

Женщина пишет, что был уже суд, но дело закончилось перемирием. Они с мужем договорились в зале правосудия, что она забирает заявление, а он переезжает жить в свою квартиру в Подмосковье.

— Но он, понятное дело, меня обманул, — рассказывает Екатерина. — Продолжает жить в нашей квартире, пьет и гоняет нас с дочерью. У мужа уже два уголовных дела по фактам наших избиений, ему был вынесен приговор — 1 год лишения свободы условно. Сейчас рассматривается третье, но я не верю в то, что это его образумит. Он только озлобляется против нас с дочерью. Я не вижу никакого выхода из сложившейся ситуации.

Судья Михаил Корженков, немало лет проработавший следователем, говорит, что дела о домашнем насилии — самые трудные. Доказательства набираются с трудом, часто мучители мастерски издеваются над своими близкими, например, бить стараются так, чтобы не осталось синяков. А самое главное — жертвы часто сами не знают, чего хотят. То в обиде кричат: «Посадите его!», то мирятся и забирают свои заявления. Но вскоре приходят снова, с новыми травмами и обидами.

— В США, например, чтобы избежать подобных ситуаций, жертва домашнего насилия проходит только как свидетель, а истцом выступает само государство, — рассказывает Корженков. — И это правильно, тогда женщина не может поддаться на уговоры и закрыть дело. К тому же у нас очень мало законов, по которым можно сурово наказать домашнего садиста, чаще всего дело ограничивается условным сроком.

— То же самое мне говорят в нашей милиции, — говорит Екатерина. — Я им, в общем-то, благодарна: они и участковый всегда оперативно реагируют на мои вызовы. Но только забирают бывшего мужа всего на сутки, а потом он снова возвращается еще более злой, чем раньше. Милиционеры говорят, что нет такого закона, который мог бы эффективно оградить таких женщин, как я.

Судмедэксперт Диана Гончаренко рассказывает, что чаще на освидетельствование побоев приходят одни и те же женщины. И не нужно думать, что это только женщины из маргинальных семей:

— Больше половины моих посетительниц — дамы весьма ухоженные и успешные, — констатирует Гончаренко. — Они с высшим образованием, их мужья — бизнесмены, высококлассные специалисты, известные люди, о которых никогда и не подумаешь, что они могут устроить такое. Кстати, очень много обращается к нам жен сотрудников правоохранительных органов, военных.

— Для меня самое ужасное в том, что сначала такая женщина приходит ко мне на освидетельствование, рыдает, просит ее защитить, — продолжает судмедэксперт. — Но мне нечем ей помочь, я могу только выдать ей справку о побоях. А однажды меня вызывают на осмотр ее трупа…

«Не знаю, зачем я пишу вам, — читаем в письме Екатерины Нестеровой. — Родные и друзья устали от наших проблем. Государство, милиция ничего сделать не могут. Может быть, вы знаете адрес дома, где можно спрятаться на время, сообщите его мне».

В США в каждом более-менее крупном городе существует хотя бы одно убежище для женщин — жертв домашнего насилия, отели считают своим социальным долгом предоставлять таким дамам бесплатные номера хотя бы на пару суток, а добровольцы-волонтеры безвозмездно оказывают юридическую, психологическую и любую другую необходимую помощь.

У нас в столице существует только один центр «Надежда», который может дать приют пострадавшим женщинам. Но только москвичкам. При этом нужно принести с собой личные документы: паспорт, медицинский полис, детскую или школьную прививочную карту, справку о контактах (если уходит из дома с ребенком).

Есть несколько организаций, которые оказывают психологическую и юридическую помощь жертвам домашнего насилия, но телефоны многих из них почему-то сейчас молчат — кризис, наверное, сказывается.

Итак, работающие структуры помощи жертвам домашнего насилия:

1. «Надежда» — 492−26−81, 8−499−729−51−81 (в рабочее время). Только в этом московском центре жертвам домашнего насилия могут предоставить приют, а также оказать доврачебную помощь, помочь юридическими и психологическими консультациями.

2. Кризисный центр для женщин «Анна» — 8−495−473−63−41, понедельник, вторник с 15 до 21 часа, четверг, пятница, суббота с 9 до 15 часов. Бесплатная психологическая, юридическая помощь.

3. Московская служба психологической помощи населению — 173−09−09. Телефон неотложной психологической помощи 051. Психологическая помощь.

4. Кризисный центр «Спасение» администрации Химкинского района — 572−55−38, 572−56−20, круглосуточно. Бесплатные психологическая помощь, консультации по социальным и юридическим вопросам. В основном, для жительниц района, но в экстренных случаях готовы помочь и другим москвичкам.

5. Кризисный центр для женщин «Ярославна» — 282−84−50 (с 10 до19). Психологическая помощь.

Стадии домашнего насилия:

1. Первая стадия домашнего насилия — это плохо контролируемые вспышки агрессии, необоснованные конфликты. На этой стадии надо не прощать или терпеть, а попытаться найти первопричину. Может, у мужчины со здоровьем плохо, снизилась потенция, к примеру, — его лечить надо. Может, бытовуха и стрессы замучили — тогда надо отдохнуть, отвлечься. В общем, не сидеть сложа руки — перетерпеть не получится.

2. Вторая стадия — это уже причинение повреждений, угрозы, которые следует воспринимать реально. Здесь нужен не просто врач, а психиатр (например, бред ревности — это явно синдром психического расстройства на почве алкоголизма, склероза сосудов головного мозга, перенесенных ранее травм и т. п.). На этой стадии нужно уже спасать женщину, детей и всех близких.

3. Если жертву и обидчика на второй стадии не оградить друг от друга, то следующая стадия (вполне закономерная) — это тяжелые физические повреждения или даже смерть.