Архив

НЕпристойное предложение

Кто он? Живая легенда? Ну какая он легенда, он — самая что ни на есть голая правда. А кто тогда? Кумир? Мегазвезда? И это слишком шаблонно, плоско, примитивно. В прошлом веке его творчество с оттенком пренебрежения называли «попса». В нынешнем про него с примесью восхищения говорят — «классика»!

5 марта 2009 18:38
3830
0

Кто он? Живая легенда? Ну какая он легенда, он — самая что ни на есть голая правда. А кто тогда? Кумир? Мегазвезда? И это слишком шаблонно, плоско, примитивно. В прошлом веке его творчество с оттенком пренебрежения называли «попса». В нынешнем про него с примесью восхищения говорят — «классика»!

А вот лично для меня он — кубик Рубика. Как ни крути, а собрать в единое целое невозможно: слишком ускользающий, слишком многослойный, слишком сложный внутри у него замес. Зато как готовит кофе! Я знаю, кто он. Он — лидер революции. Какой еще революции? А вот с этим мы сейчас разберемся.
Этот человек совершил сексуальную революцию на сцене.
Валерий Леонтьев: «Разве?»
А чье шоу «Полнолуние» показывали после полуночи с пометкой «детям от шестнадцати»?

Он весь состоит из противоречий. Поп-звезда, а читает сложнейшую научно-философскую литературу, его сценические костюмы — яркие и вызывающие, а в быту на нем — неизменно мягкая, простая одежда спокойных тонов. А прозвище у него — Казанова, только он ни разу не признался публично ни в одной любовной связи. Его имя знают все, но никто не может толком сказать, что же это за человек такой — Валерий Леонтьев. В марте у него крутой юбилей. На который он никого не приглашает.
Валерий: «А зачем? Ведь в этот день концерт буду давать!»
Дом, где мы обсуждаем его как лидера сексуальной революции, тоже противоречивый. Шикарная трехэтажная берлога и крошечная кухня — как в квартирах гостиничного типа, ровно три метра.
Вам не тесно варить здесь приворотные зелья? — спрашиваю, наблюдая, как хозяин дома готовит кофе. — Вы ведь варите любовные снадобья?
Валерий: «Нет!»
Не тесно?

Валерий (равнодушно): «Не варю».
Вы же алхимик! — настаиваю. — Я же знаю!
Валерий (смеется): «Но до приворотных зелий не опускаюсь, слишком просто. Просто и неинтересно».
А на шее что носите? Не философский камень случаем? Отвечайте, отвечайте!

Валерий: «Это черный изумруд. Чем не философский камень?»
Значит, нашли-таки?

Валерий: «Это подарок».
От женщины?

Валерий (смеется): «Конечно».
А говорите — «не варите!» — возмущаюсь. — Ну-ка, признавайтесь, мы сейчас пьем кофе с зельем?
Валерий: «Можно еще добавить сахара».
Сахар желтый, как зубы дракона.
Вот все вы врете!

Валерий (кивает с легкой усмешкой): «Конечно, вру!»
Ах, так? Тогда начинаем интервью сначала.

Итак, он сделал сексуальную революцию на сцене…
Валерий: «Да не был я революционером, просто носил то, что запрещали. Так интереснее».
А как же золотые трусы на цепях, которые единственные были на вас надеты, когда вы пели арию из оперы «Джордано» с Ларисой Долиной в объятиях, и которые, надо сказать, ничего особенно не скрывали, потому что были практически стрингами?

Валерий: «Это просто была моя личная дизайнерская находка. А потом, там же по сюжету ложилось. Это же не сольный был концерт, а рок-опера. Это был театральный костюм такой».
Откуда взяли золотую ткань в стране, где не было секса?

Валерий: «Лифчик распорол и перешил».
Лифчик с кого сняли?

Валерий: «С одной польской танцовщицы».
Уходя утром, захватили с собой?

Валерий: «Я всем говорил, что на две бутылки водки обменял».
На две бутылки водки? Надо же! Оказывается, все революции делаются подручными способами! А сейчас слабо в золотых трусах?

Валерий: «Сейчас уже неинтересно. Думаю, будет как у всех. Сейчас так на сцену выходят, что вообще уже никаких тайн не остается! У женщин видно все: руки, ноги, грудь, живот. Скучно. Сегодня, чтобы вызвать интерес, надо женщинам в паранджу облачиться, а мужчинам — в сутану».
Кстати, о сутане…
Вы вообще человек верующий?

Валерий: «Вообще да. Но я — не воцерковленный человек».
То есть исповедоваться по воскресеньям не ходите?

Валерий: «Нет».
Почему? Вас отпугивает необходимость рассказать про свои грехи постороннему человеку или вы не верите в очищение путем исповеди?

Валерий: «Меня и так слишком уж часто спрашивают о моих грехах журналисты».
Тогда о грехах! Кайтесь, были у вас любовные связи, скажем… с поклонницами?

Валерий: «Ни разу!»
Опять врете?

Валерий: «Конечно».
Ах, так! Тогда опять начнем сначала. Случались ли у вас любовные связи с поклонницами?

Валерий: «А вот про это поговорим в другой раз».
Другой раз. Разгар сольного концерта. Орфей спускается в Ад — тьфу, артист спускается в зал, разы-скивая героиню очередной песни. «Ну где ж ты, ягодка моя?» — вопрошает он, гуляя по рядам. Одна из «ягодок» с первого ряда — видимо, волчья и к тому же обработанная дустом — вскакивает с места и успевает больно ущипнуть проходящего уже назад, к сцене, Леонтьева за полуголый живот. Артист аж шипит от неожиданной боли. Руки у него заняты оранжереей из подаренных более мирными фанатками цветов, он поднимается на сцену, кладет букеты и… отправляется назад в зал. Идет к женщине, та вжимается в кресло, артист подходит все ближе, она поднимает руки то ли для защиты, то ли в немой мольбе о снисхождении… Артист подходит к ней вплотную и, стоя напротив кресла… вдруг начинает танцевать стриптиз, медленно задирая кверху рубашку. Женщина ахает, вскакивает и, повиснув на нем, начинает целовать куда придется. Зал умирает от хохота. «Все, некогда мне!» — в самый пикантный момент обламывает поклонницу Леонтьев и, быстро оправив рубашку, убегает на сцену. Женщина со стоном падает обратно в кресло.
Концерт закончен, герой в гримерке, нежится. Под бытовым вентилятором.
Вас продует!

Валерий: «Не-а, я всегда так делаю, а то жарко ведь».
Мы, обсуждая вас как лидера сексуальной революции, остановились на вопросе: были ли у вас любовные связи с симпатичными поклонницами?

Валерий: «Почему были? Я и сейчас, как видишь, машина для страстных поцелуев…»
А для всего остального?

Валерий: «Тоже».
Вы сейчас во время концерта выходили в зал и дали микрофон своему поклоннику, молодому парню, чтобы он тоже попел в микрофон. И даже угостили его из своей фляжечки, что у вас висит сбоку как деталь артистического костюма. У вас там, кстати, что?

Валерий: «Виски был, но его, правда, уже допили».
Почему вы дали микрофон мужчине, а не женщине?

Валерий: «Он очень активный поклонник, я его вижу на своих концертах много лет подряд».
А вы помните лица зрителей?

Валерий: «Если они из раза в раз приходят? Конечно!»
А как вы вообще относитесь к поклонникам-мужчинам?

Валерий: «Мне все равно — мужчина или женщина».
Как? Совсем все равно?

Валерий (ехидно): «Ну если, конечно, эти самые мужчины-поклонники не пытаются силой уложить меня в свою постель…»
А пытаются?

Валерий: «Я резко пресекаю такие попытки — и все».
А от женщин?

Валерий: «По ситуации».
Вау! Так вам можно сделать непристойное предложение?

Валерий: «Только сформулируй пооригинальней, а то будет звучать слишком привычно и банально».
А давайте…

Валерий: «Уже плохо…»
Да? Тогда в другой раз.

Другой раз. Студия звукозаписи. Артист пишет новую песню «Мэри» — трогательную историю о женщине, которая, кажется, уже без надежды ждет возлюбленного.
Какое взволнованное песнопение про одинокую русскую бабу! — пытаюсь вывести из равновесия поп-звезду…

Валерий: «Соври еще, что тебе не нравится».
Зачем врать? Нравится.

Валерий: «Жалко тебе ее?»
Жалко.

Валерий: «И мне жалко».
А влюбленных в вас женщин бывает жалко?

Валерий: «Бывает. Но им-то от этого легче не становится».
Так дайте им то, что они хотят.

Валерий: «Нельзя один раз и навсегда накормить голодного. Только разожжешь аппетит. Это, кстати, к вопросу о любовных связях с поклонницами тоже».
Соврите еще, что их у вас никогда не было.

Валерий (смеется): «Раньше я был какой-то… влюбчивый».
А теперь стали однолюбом?

Валерий: «Скорее гурманом».
И какой, на ваш вкус гурмана, должна быть женщина?

Валерий: «Она должна уметь жить рядом с мужчиной и постепенно стать для него незаменимой, а для этого надо быть большой умницей».
Это как? Какими же нужно обладать чертами, чтобы вы сказали: «Ах, какая умница!»?

Валерий: «Быть не страсть какой дурой, но при этом и не прелесть какой дурочкой».
А такие бывают?

Валерий (смеется): «Нет».
Опять врете?

Валерий: «Почему? Я же один живу».
Тогда непристойное предложение. «Я хочу жить с вами в маленьком городе, где вечные сумерки и вечные колокола…»

Валерий: «И, может быть, вы бы меня даже не любили?»
Ага! Знаете Цветаеву! А еще исполняете песни на стихи Блока, были еще шедевры на стихи Пастернака и Ахматовой. Любите хорошую поэзию?

Валерий: «Ценю».
Значит, не принимаете мое непристойное предложение?

Валерий: «Оно же чужое. Так что давай в другой раз».
Другой раз. Шикарная трехэтажная берлога и крошечная кухня — как в квартирах гостиничного типа, ровно три метра. Запах свежесваренного кофе.
А я вот не умею варить кофе…

Валерий: «А некоторые, кстати, варят с солью, очень вкусно. Но вот так я тоже, к сожалению, не умею».
Итак, вернемся к предмету обсуждения. Тяжело быть лидером сексуальной революции?

Валерий: «Потяжелее, чем просто секс-символом… Быть революционным лидером — это ведь еще и думать надо, а не просто так накачанные мышцы демонстрировать».
Доставалось вам за почти ничего не скрывающие наряды, за вызывающий балет, за откровенные сексуальные композиции, сопровождаемые столь же пикантно поставленными номерами?

Валерий: «Это ты сейчас вспоминаешь меня в раковине?»
И девушка та все время стремилась от вас уползти, а вы ее к себе подтягивали за ноги…

Валерий (смеется): «Мне так было удобней с ней кувыркаться».
Марыля Родович, кстати, как-то обмолвилась, что между вами была любовь…

Валерий: «Да? Не слышал…»
А Лора Квинт рассказала желтой прессе все подробности о близости с вами…

Валерий: «Да? Не читал…»
А мне говорили, что и Пугачева была вашей нежной подругой…

Валерий: «Пугачева была женой Киркорова. Это же все знают!»
Я же не сказала — была женой, была нежной подругой…

Валерий: «Нежность — очень важное женское качество, мало кто из женщин умеет быть нежной».
Говорят, и Ирина Аллегрова отношение к вам имеет, и Лайма Вайкуле, и еще кое-кто из известных в стране женщин…

Валерий: «Хочешь черной икры?»
Нет.

Валерий: «Только не ври, что не любишь, ладно?»
Люблю.

Валерий: «А что тогда? Кокетничаешь? Ах, я икру не ем, я женщина дешевая!»
О, ваше величество, а вы, как я вижу, торгуетесь!

Валерий: «Прицениваюсь».
Когда вам как лидеру революции, пусть и сексуальной, снесут гильотиной голову…

Валерий: «Куда ты посуду-то потащила? Брось ее! Без тебя найдется, кому вымыть».
Да уж, найдется! Раз вы один живете… Уж помою! Когда вам снесут гильотиной голову, я заберу ее себе на блюде!

Валерий: «А вот это предложение, кстати, — свежее и оригинальное. Его я, пожалуй, приму».
Какое именно?

Валерий (смеется): «Да они оба хороши!»