Когда-то телевизионщики попросили профессора Сергея Капицу рассказать о законе сохранения энергии — для какой-то учебной программы. Профессор и рассказал. Причем в таком искрометном стиле, что телевизионное руководство моментально предложило ему вести на 1-м канале советского телевидения собственную передачу. Так в 1973 году появилось «Очевидное — невероятное». Программа настолько популярная, что ей посвятил песню сам Владимир Высоцкий — помните «Дорогую передачу» про «все мозги разбил на части, все извилины заплел»?

В этом году в свои 74 профессор Капица вернулся на канале ТВЦ к той же передаче, уникальной не только тем, что в ней принимают участие исключительно люди науки, но и тем, что по прошествии лет она нисколько не изменилась.

— Сергей Петрович, ваша программа «Очевидное — невероятное», переходя с канала на канал, видоизменяется. Вас устраивают эти перемены?

— Телевидение — дело живое, оно должно менять свои формы. Хотя вот сегодня мы записали в студии очень любопытный разговор, который заслуживал бы большего времени, но новый хронометраж этого не позволяет, поэтому сейчас у нас идет довольно интенсивный монтаж. При этом мы вернулись к большей рассудительности, и у нас стало меньше эпизодичности. По-моему, эти изменения скорее в разумную сторону.

— Вас на ТВЦ Попцов приглашал?

— Да, а также продюсер Светлана Попова и режиссер Андрей Столяров. Без их помощи передача не могла бы состояться.

— Студия ваша виртуальная?

— Да, и в силу этого там может проектироваться разное изображение.

— А где вам было бы удобнее вести разговор?

— Мне это безразлично. Вы не видите никого, кроме собеседника. Было бы тихо и чтобы никто не двигался — вот это для меня важно.

— Темы передач вы находите сами?

— Темы могут быть самые разные. Основная цель наших программ — воспитание отношения к науке как к могучей части современной культуры, которая должна быть в национальном сознании. Это не популяризация знаний, хотя, конечно, мы объясняем существо дела. А тем нам всегда хватало, за исключением того времени, когда меня выкинули с Первого канала. Хотя и там у меня никаких ограничений не было.

— Однако пару раз «Очевидное — невероятное» не выходило в эфир.

— Не вышли две из четырехсот программ. Одна попала под колесо истории, когда русские вторглись в Афганистан. Мы записали передачу с замечательным ученым-историком Молчановым Николаем Николаевичем о системном подходе к внешней политике. Получился очень интересный, глубокий разговор, который, несомненно, вышел бы. Но мы опоздали буквально на неделю, а после драки, как говорится, кулаками не машут. Программу не выпустили. Ничего не поделаешь, я отнесся к такому стечению обстоятельств равнодушно, в бутылку лезть было бессмысленно. Но десятки и сотни раз мы регулярно выходили, и никаких проблем не было.

— И все же закрытие программы на ОРТ стало следствием того, что вам там начали диктовать свои условия?

— Понимаете, меня пытались убедить, что надо говорить о всяких лженаучных направлениях, и мы не смогли найти понимания с руководством. Но я не хочу говорить об этой истории. Зачем вспоминать старое? Гораздо важнее думать о будущем.

— Слышала, что информацию, которую вы выдаете в эфир, проверяют ученые-аналитики. Это так?

— Ничего подобного. И потом, что проверять? Я отвечаю за то, что говорю. Сейчас вообще больше интересуются рейтингами, нежели информацией. А это чистая коммерция, что совершенно отвратительно.

— А вы сами разве не следите за рейтингом своей программы?

— Мне говорили, что они достаточно высокие, но сам я большого значения им не придаю. К тому же мне хорошо известно, что многие рейтинги подделываются. Знаете, как журналисты воздействуют на сознание? Вот приходит корреспондент к кому-то и спрашивает: «Скажите, вы давно перестали бить вашу жену/мужа?» И что вы будете после этого делать? Начнете оправдываться, мол, «я вообще не женат» или «моя супруга скончалась»? Вы ведь уже негодяй в глазах большинства людей. Это поведение современных средств массовой информации. И телевидения в том числе. Сейчас у зрителей, как у Буратино, стали коротенькие мысли. Все эти игровые программы якобы на проверку интеллекта, когда на экране все меняется чрезвычайно быстро, зрителю навязывают мысли, темп и не дают даже возможности подумать. Мы воспитываем страну идиотов — так и напишите.

— Недавно в передаче Швыдкого «Культурная революция» речь шла о том, что телевидение губит культуру. Тогда как, ваша программа о науке получается исключением из правил?

— Конечно. Но разве много таких передач? Это ответ на вопрос, который поставил Швыдкой. Я, кстати, смотрел его программу и хотел ему потом позвонить. Потому что, с моей точки зрения, он не сказал о главном: об ответственности. Как раз сегодня в студии у нас шел интересный разговор о структуре и формировании общественного сознания. И роль средств массовой информации здесь является решающей. Когда я с некоторыми организаторами нашего телевидения говорил об ответственности, они мне напоминали Геббельса, который, услышав слово «культура», всегда снимал пистолет с предохранителя.

— Я смотрю, у вас резко отрицательное мнение о журналистах.

— Опыт показывает, что надо быть бдительным. Имею в виду и чужой, и свой собственный.

— А вот Владимир Владимирович Познер как-то говорил, что у нас на телевидении хотя бы рекламы меньше, чем в Америке. Что вы об этом думаете?

— Врет, как всегда. Реклама — это же величайший обман трудящихся! Вы платите рубль за жвачку, при этом 20 копеек от цены идет на рекламу, которая направлена на то, чтобы уговорить вас эту жвачку купить. Может, нам надо напрямую платить телевидению вместо того, чтобы вот так, через жвачку? Ввести прямую плату, как во многих государствах делается. Но гигантская индустрия рекламы и производители в этом не заинтересованы, поэтому создается искусственный спрос. Это называется у нас законом рынка. На самом деле — это закон царства идиотов. Вот и все.

— Тогда каким образом, по-вашему, может существовать телевидение?

— Так, как оно существует во многих странах. Можно ввести абонентскую плату, и она будет в десять раз меньше, чем затраты на рекламу. Суммы, которые телевидение будет при этом получать, будут те же самые. Поэтому слова о том, что реклама содержит телевидение, — это величайший обман. К тому же реклама идет агрессивная, бессовестная. Так пропагандировать лекарства, как это делается у нас с экрана, с моей точки зрения, безнравственно. Вы возьмите Би-би-си — я считаю, самый качественный канал в мире. Там рекламы очень немного, а та, что есть, совсем не давит на мозги и сделана с большим вкусом.

— Интересно, а к вашему мнению как ученого кто-нибудь прислушивается, когда вы критикуете ТВ?

— Если я буду слишком много критиковать, меня просто убьют.

— Кто-нибудь из ваших детей или внуков проявляет интерес к телевидению?

— Пока они об этом не говорили, но если захотят — что-нибудь придумаем.

— Они тоже занимаются наукой?

— Моя старшая дочь занимается психологией, работает на психфаке МГУ, младшая — административной деятельностью, а старший сын посвятил себя русской литературе, преподает в Институте мировой литературы при Академии наук.

— Им хватает на жизнь?

— Пока да.

— А внуки?

— Они еще студенты. Старший внук занимается прикладной математикой, одна внучка пошла в аспирантуру по литературной линии, другая увлеклась психологией.

— В последние годы из нашей страны выехало немало ученых. А что удерживает здесь вас? Судя по нашему разговору, никаких перспектив для развития науки в России вы не видите.

— Одно дело — ездить в гости, и другое — навсегда выехать из страны. Сейчас многие начинают об этом задумываться.

— Ваш отец, лауреат Нобелевской премии, выехал из России после революции.

— Нет, он уехал в 1919 году, когда потерял свою первую семью. У него была жена и двое детей — они скончались в течение месяца. Тогда он уехал за границу на 14 лет. Но потом вернулся в СССР по распоряжению Сталина. Ему предоставили возможность плодотворно работать, и открытие, за которое он получил Нобелевскую премию, было сделано как раз в Москве. (В 1978 году Петр Леонидович Капица сделал фундаментальное открытие в области физики низких температур. — Авт.) Построить такой институт сейчас, какой он построил тогда, невозможно.

— При этом он на несколько лет стал невыездным.

— Но это же исторический процесс, чего вы хотите?

— Не расскажете, как проводите свое свободное время? Я слышала, вы большой любитель игры на бильярде?

— Да нет, это просто эпизод, увлечение бильярдом для меня не настолько серьезно. Вот в теннис я раньше играл очень много.

— В театрах, на концертах бываете?

— Иногда. Сейчас у меня сильный дефицит времени. Ежедневная программа на телевидении требует большого внимания. Недавно, правда, удалось побывать на юбилее Юрия Петровича Любимова — вот это для меня событие. С ним дружил мой отец, и сам я всегда очень любил театр на Таганке.

— Я слышала, что вы всячески поддерживаете развитие Интернета.

— Обязательно. Конечно, ночи напролет я в нем сидеть не буду, но как современное достижение я Интернет признаю.

— Некоторые люди старшего поколения, наоборот, его не восприняли…

— Это их проблемы. Интернет — это очень важно, и я всячески способствовал его распространению.

— Вы водите машину?

— Конечно, вожу. У меня права с 1947 года. В последнее время езжу на «Вольво», хотя до этого у меня всегда были только российские марки.

— Без какого достижения современной цивилизации вы бы не представляли себе жизни?

— Без электричества, наверное, это самый простой ответ.

— Вы сегодня много критиковали наше ТВ, а что смотрите по телевизору вы сами?

— Иногда просматриваю новостные программы, а больше, по-моему, там вообще нечего смотреть. На даче у нас есть тарелка, так что иногда включаю канал «Дискавери». А вообще у меня много других дел в жизни. Телевидение — это побочная деятельность. Я еще занимаюсь изданием журнала «В мире науки», изучаю проблему роста народонаселения, меня беспокоят некоторые вопросы физики. Так что не простаиваю.