Программа «Спокойной ночи, малыши» воспитала уже не одно поколение. А сами Хрюша, Степашка, Филя и Каркуша так и остались вечными детьми, хотя в этом году им исполнилось уже 40 лет — солидный возраст. За это время они многое повидали, меняли каналы и родителей — актеров, дающих куклам свои голоса. Зайцу Степашке повезло больше всех. Его мама, Наталья Александровна Голубенцева, с ним со дня основания передачи. И считает, что уже очень давно не она воспитывает Степашку, а он ее.

— Наталья Александровна, расскажите, как отметили юбилей программы?

— Отметили широким праздником в ресторане. Было много народу, собрались все, кто работал в программе раньше, все наши родные лица. Очень мило провели время — не было никаких официальных речей, просто подняли тост за нас, за гостей, за тех, кто нам помогал, за всех, кто у нас работал. Так вот допоздна и посидели.

— «Звери» ваши тоже сидели на почетных местах?

— Конечно… Хотя я не могу сказать, что они звери. Даже непонятно, к чему они относятся. И не люди, и не звери… Они у нас тоже выступали, говорили всем приятные слова. Благодарили начальство, спонсоров.

— А что лично вам сказал Степашка после того, как вы его 40 лет воспитывали?

— Сказал, что мало морковки было. А потом, еще непонятно, кто кого воспитывал. Мне кажется, он даже на меня больше действовал. Вообще я считаю, что-то, что мы каким-то боком прилеплены к детству, — это большое дело для всех нас и для меня лично. Потому что мы все немножечко держим время каким-то образом. Все время общаемся с детьми, с нашими героями, которые дурака валяют, и это нам не позволяет думать ни о чем более серьезном и стабильном. Все время на полдороге — полудетство-полувзрослость.

— А вы в детстве какой были?

— Я вообще, еще когда в школе училась, была очень взрослой. Мне всегда хотелось казаться более серьезной, независимой, где-то даже нигилисткой. А потом, когда я занялась этим делом, то поняла, что я себя чем-то обделила, и пошла в обратную сторону. Так что теперь я уже не взрослею, а молодею. Я начала заниматься куклами в 23 года и сейчас уже приближаюсь к возрасту грудного младенца.

— Никогда не жалели, что не пошли работать по профессии? Вы же закончили эстрадно-цирковое училище.

— Я работала по профессии несколько лет. Был на эстраде такой парный конферанс Шуров и Рыкунин, с ними работала, мы разъезжали по разным городам и весям. А потом у меня сын пошел в школу, нужно было где-то обосновываться в Москве, и я перешла в детский отдел Москонцерта, там занималась куклами в маленьком кукольном театре, а параллельно начала свою карьеру на телевидении. Сначала вела детские передачи, рассказывала сказки в кадре под картинку, потом уже мне предложили взять куклу — и так все понеслось, понеслось… И докатилось до Степашки. Получилось, что на телевидении у меня настолько много стало работы, что я не могла сочетать ее с работой в Москонцерте. И, не доработав до конца своего стажа, оставила Москонцерт и перешла на гонорарную работу на телевидение.

— Вам, наверное, многие завидовали, что вы работаете в любимой детской передаче?

— Поначалу она не была такой любимой, как сейчас. Было очень много писем, в которых критиковали и нас, и наши сценарии. Кому-то не нравилась Каркуша, кто-то не любил Хрюшу. Одно время руководство убрало и Каркушу, и Хрюшу как отрицательных, как будто бы, героев. Но когда оставили только положительных Степашку и Филю, передача стала скучной. Кому-то не нравятся мультфильмы, которые мы показываем. Потом звонят: поменяйте заставку, нам не нравится ваша песенка. Ввели другую песенку: а почему вы ввели новую песенку, наши дети плачут? В общем, у каждого свои запросы, на всех не угодишь. Но постепенно сменилось несколько поколений. И уже есть многие мамы, которые на нашей передаче выросли, да даже и некоторые бабушки подросли. А уж с поддержкой родителей и дети прикипели к этой передаче, и пошло наше восхождение. Нам дали ТЭФИ, потом еще раз, потом еще… И теперь кому ни скажешь «Спокойной ночи, малыши»: ой, это наше детство, ой, это я помню.

— И главные герои в «Спокойных ночах…» остаются прежними, а люди, которые их окружают, меняются…

— Конечно, время идет… Старых ведущих наших очень жалко. И актеров наших. Наташа Державина, конечно, была замечательным Хрюшей. Но Оксана Чабанюк, которая сейчас работает с ним, уже постепенно влилась в наш коллектив. И ведущие мне наши нравятся. Оксане Федоровой очень сложно вначале было. Но человек она крепкий, серьезно взялась за дело, и оно у нее получается. Аня Михалкова, я считаю, очень хорошая актриса, у нее есть свое лицо. А мы вот остались такие безвременные. Нас пытались превратить в Хрюна и Степана — но все равно это не те герои.

— Вы не обиделись, когда появилась «Тушите свет»?

— Лично мне не было обидно. Были, конечно, разговоры, что они пользуются нашей популярностью. Хотя в «Тушите свет» это отрицали, но было абсолютно очевидно, что они взяли своих персонажей с наших героев.

— Наталья Александровна, а вот этот Степашкин тембр у вас сразу родился, когда вы взяли его в руки, или вы подбирали разные варианты?

— Вы знаете, сразу. Хотя я никогда не говорила таким высоким голосом в жизни. Правда, когда поступала в театральное училище, мне сказали: «У вас абсолютное несоответствие. Внутренне вы — героиня, а внешность у вас — травести. Да и голосок тоже». И мои знакомые мне часто говорили, когда в напряженных ситуациях голос у меня поднимался: «Не травести!» — хотя глагола «травестить» нет. А вообще у меня голос очень похож на голос моей мамы, которая работает в Театре сатиры (народная артистка России Нина Архипова. — МКБ). И когда мы с ней разговариваем по телефону, она мне говорит: «Тьфу ты, черт, полное ощущение, что я сама с собой разговариваю».

— В жизни вы пользуетесь голосом Степашки?

— Пользуюсь. Сейчас уже, правда, ГАИ редко останавливает, потому что я езжу аккуратно, но бывает. Спешишь куда-нибудь, а они меня остановят или даже мужа моего, когда я рядом сижу. Я все время говорю (произносит голосом Степашки): «Извините, я — Степашка, мы на съемку опаздываем…» Я даже вклеила в свое удостоверение заслуженной артистки, хотя этого не полагается, свою фотографию со Степашкой и ее показываю. Был случай, когда мы ехали по правительственной трассе на Рублевском шоссе и искали дорогу, нужно было куда-то повернуть. Я сидела с картой, муж Миша за рулем. Смотрю — стоит будочка, а в ней — милиционер. Я говорю: «Миша, остановись, узнаем дорогу». А там останавливаться нельзя. Милиционер выходит из будки, я бегу к нему с картой, а он мне машет палкой: «Вы что? Здесь нельзя…» Я говорю: «Понимаете, мы тут с Хрюшей и Степашкой едем к детям в лагерь…» Вдруг у него лицо меняется: «Степашка? Я вас очень прошу, пойдемте ко мне в будку, позвоните моей дочке, скажите что-нибудь Степашкиным голосом…» Забыл и про штраф, и про все на свете. Звонили. Дочка, правда, гуляла, но дома был сын

14 лет. Я звоню, говорю: «Вова, здравствуй, это Степашка…» Не знаю, было ли это интересно Вове, но папа его совершенно преобразился.

— А дома вы с мужем в шутку не говорите голосом Степашки?

— Нет. Это муж у меня, если звонит куда-нибудь, где меня знают, представляется: «Это Степашкин муж». Чтобы долго не произносить мое имя и фамилию.

— Вы, когда познакомились с ним, уже работали в программе?

— Я тогда ведущей работала, а куклами еще не занималась.

— А что муж сказал, когда вы стали Степашкой?

— Он мне ничего не говорил. Просто у нас потом родился сын, и, естественно, когда я бежала на телевидение и бросала на него маленького ребенка, он очень сердился, что я не посвящаю себя полностью ребенку… А сейчас он смотрит программу, когда я играю Степашку или подменяю Хрюшу, и рассказывает свои впечатления.

— Для своих двух сыновей вы, наверное, помимо того что любимая мама, должны быть просто кумиром…

— Ну сейчас-то сложно, поскольку они здоровые мужики уже. А пока росли, они все время со мной болтались на телевидении. Поэтому для них это было профессиональное что-то. Они не со стороны смотрели, а видели, как это делается изнутри, и даже сами принимали участие в передаче.

— А внуки сейчас?

— А внуки — да. И в школу приезжала к ним — они сидят в зале, с гордостью такой по сторонам смотрят: мол, наша бабушка выступает. И хохочут над всякими шутками. А младшему я часто звоню и обманываю: «Здравствуй, Ваня! Это Степашка». Он кричит: «Мама, Степашка звонит!» Раньше, кстати, многие мои знакомые на телевидении звонили: «Мы не можем уложить ребенка. Наташа, пожалуйста, позвони». Я звоню: «Привет, это Хрюша. (Или: это Степашка.) Ты сейчас пойдешь поужинаешь и ляжешь спать, ладно?» Дети слушаются сразу.

— Вы никогда не хотели завести дома живого зайца или кролика?

— Нет. У меня никогда никого, кроме кошек и собак, не было. Кошки были в детстве, я их подбирала по помойкам и приносила домой. Потом к кошкам охладела, собаки были. А таких рыбок-птичек никогда не было. Вон у меня, видите, сидит только в клетке китайский соловей. Надо в ладоши хлопнуть — запоет.

— Тяжело все время работать на коленках?

— Сейчас у нас большая удобная студия. Да и раньше мы снимали не только в помещении, а лежали и в сугробах, и в пруду стояли по горло в воде. У нас серия передач была «Спасение на водах». На природе было много съемок, и под троллейбусом мы лежали. Снимали очень много у меня в квартире, все комнаты были задействованы. А потом вышел указ: только в студии — и никаких посторонних выездов. Сначала она была маленькая — не повернуться. Только кресло и столик. А сейчас мы все-таки и стоим, и сидим. Можно даже поставить стул или табуреточку.

— Но все-таки по большому счету — 40 лет прошли под столом…

— Сейчас уже немножко по-другому на все это смотришь, более реально. Я считаю, что у меня хорошая профессия, и очень ее люблю.