Актер Михаил Мамаев снялся более чем в 10 фильмах. Однако большинству зрителей он известен лишь по двум ролям: романтичного гардемарина Светланы Дружининой и прагматичного Павла из сериала «Шахматист».

В отличие от своих героев Миша оказался человеком эмоциональным, иногда закрытым, порой романтичным, местами циничным. Видимо, поэтому интервью нашему герою не понравилось. Он так и сказал: «На самом деле я не такой».

Мы воздержимся от комментариев и будем надеяться, что это лишь часть актера Михаила Мамаева.

— Миша, у вас есть какой-нибудь жизненный принцип?

— Я люблю разнообразие. Мне всегда хотелось, чтобы в жизни что-то интересное происходило, чтобы больше поездок было, чтобы новые люди в жизнь приходили, а старые, общение с которыми ничего не приносит, сами собой исчезали.

— То есть вы сидите у себя дома на диване и думаете: «А что бы мне сегодня такое совершить?..»

— Раньше так было всегда. Если в течение двух-трех дней в моей жизни ничего не происходило, то я впадал в депрессию, нервничал. Чтобы как-то выйти из такого состояния, старался недосыпать. Спал по четыре часа в сутки, активно занимался спортом или просто садился в электричку и ехал куда-нибудь. Помню, как-то раз я даже добрался до истока Волги. А сегодня такой проблемы нет: моя профессия сама бросает меня из страны в страну, из города в город. От всего этого уже устаешь, и порой такой кочевой образ жизни становится просто ненавистным.

— Сколько времени вы проводите в Москве?

— В первые семь месяцев прошлого года я был в Москве всего неделю, а в последнее время ездил с антрепризами по городам России. Так что в Москве я нечастый гость.

— Вы до сих пор ни в каком театре не состоите?

— Это так. Все-таки оплата в антрепризах хоть как-то сопоставима с затратами труда актера, а вот как работают в театрах, я вообще не понимаю.

— В прошлом вы журналист, работали в «Огоньке» с Артемом Боровиком. К бывшим коллегам относитесь более благосклонно, чем другие звезды?

— Скорее наоборот.

— А можете журналиста выгнать, если вопрос не понравился?

— Такого еще не было. Просто сам уходил, когда разговор был мне неинтересен. А вот меня, 10-летнего мальчишку, один известный человек выгнал из своего номера из-за того, что я пришел к нему неподготовленным. Помню, я сильно тогда плакал. Это был мне урок на всю жизнь.

— Что, например, я должна сейчас сделать, чтобы вы меня выгнали?

— Вы провоцируете меня?! (Смеется.) Если надо будет кого-то выгнать, то поверьте мне, я это сделаю. Но вы такая прекрасная девушка, что вас, наверное, вообще нельзя выгнать.

— Ловлю вас на слове. Правда, что вы журналистикой занялись только из-за того, что в первом классе стали писать научно-фантастический роман?

— Моя душа тогда стремилась к приключениям, к сказочным проявлениям. Фантазии так переполняли меня, что я стал писать о том, как мы с друзьями отправляемся в космос, как строим космический корабль. При этом чертежи корабля я тщательно вырисовывал. Увидев все это, мой отец, который в то время был военным журналистом, решил направить мои старания в полезное русло: предложил заняться журналистикой.

— Однако роман (правда, любовный) вы все равно написали. Он принес вам прибыль?

— Принес. Тираж романа «…и возьми настройщика деревьев!» был 10 тысяч экземпляров.

— Ваш отец — директор издательства. Это он помог вам выпустить роман?

— Сейчас он уже не директор издательства. Но тогда — да, я использовал своего папу в коммерческих целях. Помню, я провел маркетинговое исследование на тему «Где я могу быстрее и дешевле на имеющиеся у меня деньги издать роман?». В результате выяснилось, что условия издательства моего отца меня больше всего устраивают.

— Я читала, что перед премьерой одного фильма вы продавали свой роман в придачу с автографом. Зачем вам это?

— Когда я ездил с антрепризами, то у меня всегда перед спектаклем продавалась моя книга. Ведь я же не просто актер, а человек пишущий. К тому же мне было приятно, что мой роман прочитают не только в Поволжье (где он и разошелся), но и, скажем, в Томске или Хабаровске. Вот я и брал с собой в дорогу 16 книжек.

— Все раскупали?

— Все. Цену я ставил выше магазинной.

— Роман вышел, когда вам было 24 года. Правильно я подсчитала?

— Вы напрасно подсчитываете мой возраст. В Интернете я осознанно ушел от даты своего рождения.

— Скрываете свой возраст? Почему?

— Мне не хочется думать о возрасте или считать, сколько я живу. У меня другое мироощущение.

— Дорогу в кино вам проложила Светлана Дружинина. Как вы познакомились?

— Нас свел случай. В тот вечер мы с актерами отмечали в ресторане очередной спектакль «Калигула», где я играл придворного поэта. Вели себя довольно шумно: читали стихи, пели песни, шутили. Я так был увлечен всем этим, что не заметил, как к нам подошла эффектная женщина. Сначала я не узнал ее, но потом выяснилось, что это режиссер Светлана Дружинина и что она хочет со мной познакомиться.

— Да? А вы рассказывали о вашем стрип-танце на столе. Якобы из-за этого Дружинина вас и заметила…

— Это я так в кураже рассказал, придумал все.

— Тогда чем же вы зацепили Дружинину, что она решила сделать из вас гардемарина?

— А я тогда очень броско одевался. К тому же любая женщина сразу замечает настоящего мужика.

— Говорят, у Светланы Дружининой тяжелый нрав, не каждый способен с ней долгое время общаться. Какие у вас сейчас с ней отношения?

— У нас прекрасные отношения. Видимся мы обычно на мероприятиях, иногда я захожу к ней на «Мосфильм». Но легких людей вообще нет, особенно среди известных.

— А с Жигуновым и Харатьяном общаетесь?

— Мы никогда не были большими друзьями. Но если встречаемся, то всегда здороваемся.

— Последняя ваша работа в кино — сериал «Шахматист». Какой имидж вам сегодня на руку — романтичного гардемарина или просчитывающего все ходы прагматичного Павла?

— Если бы я стремился поддерживать имидж, то до сих пор был бы постаревшим на 10 лет гардемарином. Но у меня все роли абсолютно разные.

— В вас самом больше романтизма или прагматизма?

— Я не бегу от жизни, принимаю ее такой, какая она есть. Поэтому во мне есть и романтизм, и прагматизм, и даже некий цинизм.

— А на жизнь сейчас чем зарабатывает романтик-циник Михаил Мамаев? Что является для вас основным источником дохода?

— А вы кто такая, что спрашиваете, какой у меня основной заработок? Прокурор? Или из налоговой инспекции?

— А у вас какие-то комплексы по этому поводу?

— У меня нет никаких комплексов.

— Вот я слышала, что у вас коммерческая фирма есть…

— Мне не нужно, чтобы люди об этом знали.

— А к деньгам как вы относитесь — бережно или транжирите?

— Если ты встречаешь новую любовь, то тебе хочется яркости, поездок — и ты транжиришь.

— А на понравившуюся девушку какую можете сумму потратить?

— Не считал. А что, надо посчитать?!

— Вы всегда так нервничаете?

— Я эмоциональный человек и зарабатываю на жизнь своими нервами. Это мой рабочий инструмент.

— Нервным вас сделала актерская профессия?

— Конечно, я стал более эмоциональным. Актерская профессия раскручивает эмоциональность на сорок процентов.

— Миша, в прессе пишут, что вы — бабник. Вы гордитесь этим?

— Мне совсем не нравится, что так пишут. Если будут писать не в пределах допустимого — в суд подам.

— А вы какой?

— Не знаю.

— Такой закрытый человек…

— Закрытый. Не люблю душу свою раскрывать.

— Скажите хоть, сейчас вы один или ваше сердце занято?

— Я люблю быть один, но рядом с кем-то.

— Как-то вы сказали: «Обычно меня оставляют женщины, а не я их». А из-за чего они вас бросают?

— Как вы уже поняли, у меня плохой характер. Бывало, что девушки после этого страдали и хотели вернуться, но было уже поздно.

— Обычно мужчины с тяжелым характером сами бросают женщин…

— А я тоже бросаю. Если взять тех, кого я бросил, то они бы в моей двухкомнатной квартире просто не поместились.

— А женскую измену простить можете?

— В моем романе герой говорит: «Нет в жизни вещи, которую нельзя простить, если ты любишь по-настоящему. Дело только во времени и крепости твоего сердца». C одной стороны это так, ведь это же я написал. А с другой стороны, все равно есть вещи, которые простить не можешь.

— Выходит, измену вы простить не можете…

— Не могу, но прощал. Расстаешься с таким человеком, все уже быльем поросло, так периодически общаешься. А потом в профессиональных целях вызываешь на себя демонов, и все прошлое сразу всплывает. Ты думал, что умертвил этих демонов, но на самом деле лишь усыпил их. И вдруг понимаешь, что не простил, а только забыл. Где-то я прочитал: «Женщина прощает, но не забывает, а мужчина забывает, но не прощает».

— Миша, а почему вы не женитесь?

— Ну, нравится мне быть холостым.

— Вы единственный сын у своих родителей?

— Да.

— Значит, ваша мама должна быть недовольна, что вы один, без семьи. А дети у вас есть?

— В общем, нет.

— А детей любите?

— Очень люблю.

— А как любите? Своих представляете или с чужими тоже поиграть можете?

— А я нигде не пересекаюсь с детьми, чтобы с ними поиграть. Племянников у меня нет. Больше всего мне нравятся пацаны 7—8 лет. А вот маленьких девочек я вообще не понимаю. Конечно, нельзя так говорить, но я очень хочу парня.

— Одного?

— Для начала.

— А сколько детей хотите?

— Сейчас я не хочу детей. А вообще — как Бог пошлет.

— А если пятерых пошлет? Не откажетесь?

— Не откажусь. Значит, соответственно, Бог мне пошлет и дом для пятерых детей. Надо же их как-то поднимать, дать образование. Первого сына хочу, потом девочку обязательно. Ничего, пусть будет.

— Для разнообразия.

— Да.

— Какой должна быть женщина, чтобы она была вам бесконечно интересна и чтобы вы не скрывали ее от окружающих?

— Чтобы секс был хорошим, чтобы ноги были стройные, чтобы грудь стояла, чтобы волосы красивые были.

— А внутренние качества?

— А это не важно.

— Тогда такая женщина не может по определению быть вам бесконечно интересна.

— Почему?

— Ну, все же стареют. А внутренние качества остаются…

— Я не уверен, что вообще что-то есть, что может быть бесконечно интересно. Жизнь научила меня быть самодостаточным. Моя жизнь — это борьба. И женщина в эту жизнь в качестве сатрапа никогда не вписывалась. А если и вписывалась, то я потом об этом жалел. Женщина — это хранительница очага. У меня как такового очага нет, моя квартира — это временное пристанище на моем боевом пути.

— Но вы допускаете такую возможность, что такая женщина может быть?

— Допускаю. Просто знаю, что близкого по духу человека противоположного пола найти очень сложно.

— А вы ищете?

— У меня, как и у любого мужчины, заложена программа на поиск.

— Какой тип женской любви вам близок: Татьяны Лариной или Анны Карениной?

— Ни та, ни другая мне не близка. Но я очень ценю в людях верность, особенно в женщинах. Тип Анны Карениной и сегодня актуален. Есть женщины, которые живут с богатыми и нелюбимыми мужьями и изменяют им со стриптизерами из «Красной Шапочки». Я их не сужу, просто мне бы хотелось, чтобы жены моих друзей скорее были бы Татьянами Лариными (когда «…я другому отдана и буду век ему верна»), чем ищущими радости жизни на стороне. Есть же чувство долга, обязанности.

— Тогда чем же вам Татьяна Ларина не угодила?

— Татьяна Ларина мне всегда скучной казалась.

— А вы хотите сразу и веселую, и верную?

— Естественно! Как-то одна женщина мне сказала: «Ты знаешь, ты обречен на одиночество. У тебя слишком высокие требования к женщинам. Пока ты их не понизишь — ты не найдешь спутницу навсегда». Но, честно говоря, я ни тогда, ни сейчас не ищу спутницу навсегда. К тому же я не только к женщинам предъявляю требования, но и к себе.

— Но жениться когда-нибудь собираетесь?

— Я не думаю об этом.

— Может быть, вы, как говорят психологи, просто-напросто бракофоб? Вот как вы к слову «брак» относитесь?

— Не могу сказать, что слово «брак» так уж ласкает мой слух. Но я знаю, что в идеале надо встретить человека, с которым тебе будет хорошо и который будет с тобой и в радостях твоих, и в горестях, и в богатстве, и в бедности. Найти такого человека очень сложно.

— Допустим, нашли. Женитесь или будете жить в гражданском браке?

— Сам настаивать на штампе в паспорте я не буду. Но если женщина скажет мне, что по ряду причин ей бы хотелось оформить наши отношения, — пойдем и поставим. Я способен на это.

— У вас есть настоящие друзья?

— Есть, трое. Я с ними с детства дружу. Мои друзья занимаются бизнесом.

— Есть ли что-нибудь такое, что вы не сможете простить даже лучшему другу?

— Предательство.

— Какой смысл вы вкладываете в это слово?

— Скажем, тебя хотят убить, за тобой охотятся. О том, где ты находишься, знает твой друг. К нему приходят, и он за деньги сдает тебя. Вот это предательство, за это нельзя простить.

— Вы какой-то уж экстремальный пример привели. А вот если, допустим, у вас есть девушка, и в нее ваш друг взял да влюбился. Как вы отреагируете?

— У меня не было, нет и, надеюсь, не будет таких друзей. Это извращенное сознание. Я не понимаю такой ситуации ни в жизни, ни в литературе. Это какие-то не мужчины.

— Но говорят же, что сердцу не прикажешь…

— Мужчина должен уметь приказать своему сердцу, иначе это просто существо мужского пола. Когда ко мне приезжает друг с красивой девушкой, то я на нее по-другому смотрю. Конечно, я вижу, что она красива, но у меня какие-то блоки просто закрыты. Азбука.

— Ну вот вы не смотрите, а ваш друг посмотрел…

— Может быть, поэтому у меня и не так много друзей. Я выбираю себе людей, к которым не боюсь в течение долгих лет стоять спиной.

— Выходит, не так-то просто стать вашим другом. Экзамены устраиваете…

— Сама жизнь — экзамен.